Иудино племя
Шрифт:
– Что, действительно отравили? – удивился Никита.
– Точно утверждать, разумеется, нельзя, но... Отравление некачественными консервами. С кем не бывает. Любовник на вдове срочно женился. Но она при Губанове наголодалась и принялась с бешеной энергией денежки тратить. А мальчик сам по себе никто, охранник, ему это не понравилось. Решил так же срочно развестись и через суд себе чего-нибудь отсудить, пока не поздно. Но не вышло. Имущество-то добрачное, а стало быть, разделу не подлежит. Удалось ему только половину четырехкомнатной
– Очень мило, - Никита в задумчивости сделал большой глоток, обжегся, закашлялся. – Как говорил чукча, тенденция, однако.
– Умираю от любопытства, - застонала Ольга. – Расскажи!
– Потом.
– Какой ты, Ник, противный! Ну хоть намекни. Я сюжет обдумаю.
– Может, и конец сочинишь? Хотелось бы знать заранее, разоблачу ли я геройски злодея или примерю деревянный смокинг.
– Все так серьезно? – в голосе Ольги смешались тревога и охотничий азарт.
– Хотелось бы верить, что я преувеличиваю.
Ему все-таки удалось отбиться от ее приставаний. В общем и целом, Ольга Никите нравилась, но он не мог не признавать, что временами ее заносит, и тогда она начинает воспринимать жизнь как сборник потенциальных сюжетов. Смущало и то, что верующий человек может заниматься созданием подобной, если можно так выразиться, литературы. Виделся ему в этом какой-то привкус лицемерия. Он набрался нахальства и задал ей об этом вопрос.
– Да как тебе сказать? – смутилась Ольга. – Конечно, ты прав. Это, можно сказать, моя больная мозоль. Или тайный порок, как хочешь. Но…
– Леха так мало зарабатывает?
– Да нет. Скорее дело в патологической графомании. Разумеется, хотелось бы написать что-то такое… Ну, ты понимаешь. Только кому это нужно? В общем, не готова я пока от этого отказаться. Вот ты давно курить бросил?
– Месяца три назад.
– А до того сколько курил?
– Ну… Двадцать три года. Но ведь бросил же.
– Между прочим, «Преступление и наказание» тоже детектив.
– Ну, ты, мать, даешь! – восхитился Никита. – Сравнила себя с Достоевским. От скромности не умрешь.
– С Достоевским я себя не сравниваю, - обиделась Ольга. – Просто есть детектив – и детектив. Дело не в жанре. Можно даже богословский трактат так написать, что в руки не возьмешь. То, что сейчас с тобой происходит, не детектив? Или мои похождения за графскими сокровищами? Это уже не жанр, а жизнь. И потом, я стараюсь обойтись без чернухи и порнухи.
– И на том спасибо, - кивнул Никита. – А еще спасибо за помощь и за кофе.
– Не за что. Так я на тебя рассчитываю.
Кивнув неопределенно, – понимай как хочешь! – Никита вышел из квартиры. Лифт где-то потерялся, и он начал медленно спускаться по лестнице.
То, что узнала Ольга, совершенно гармонично вписывалось в общую картину. Интересно, а с Мариной Алексей познакомился, уже зная о ее богатенькой бабушке, или это был для него приятный сюрприз?
Ну что же, поработаем еще частным детективом.
* * *
Тамара Губанова жила в Гавани, и добрался туда Никита уже затемно. Ее дом, если и не элитный, то все же вполне приличный, расположен был как-то уныло, на отшибе. Наверно, из окон виден залив, подумал Никита, подходя к двадцатиэтажной башне.
Адрес узнала все та же Ольга. Звонить и договариваться Никита не стал, поехал на свой страх и риск. Поискав взглядом окна на девятом этаже, он увидел в них свет. Вот только что ей сказать? О чем спрашивать? За всю дорогу от Шувалова до Гавани ему так и не пришло в голову ничего дельного. Оставалось надеяться на импровизацию.
– Кто? – спросил из-за двери густой бас, когда он нажал на кнопку звонка. Басу вторил утробный собачий лай.
– Я к Тамаре Губановой, - Никита попытался как можно обаятельней улыбнуться в глазок и помахал своим вишневым служебным удостоверением. – Из детективного агентства.
Обладатель баса задумался, но все же открыл дверь. К великому Никитиному удивлению, им оказалась миниатюрная женщина лет тридцати, одетая в небесно-голубой атласный халат. Ее длинные черные волосы крупными кольцами падали на плечи, пухлые губы казались еще больше из-за ярко-вишневой помады, между пальцами слегка дымилась длинная тонкая сигарета. Под стать оказалась и собака – черная блестящая такса с рыжими подпалинами, которая выскочила на площадку и принялась обнюхивать Никитины ботинки.
– Гутя, брысь! – рявкнула Тамара, и такса, виляя задом с двумя рыжими завитками-«подфарниками», нехотя вернулась в квартиру.
– Я по поводу вашего бывшего мужа, - Никита еще сильнее растянул рот в улыбке. – Скажите, вы с ним общаетесь?
– Молодой человек, мой муж умер пять лет назад, - с видом оскорбленной невинности отрезала вдовушка.
– Я имею в виду Алексея Бессонова.
– А-а… Этого… Ну, проходите, - Тамара посторонилась и дала ему войти. – Ботинки снимайте.
Развязывая шнурки, Никита подумал, что о характере незнакомой женщины можно составить первичное мнение, когда заходишь к ней в квартиру. Нормальная пригласит на кухню, но в ботинках. Стерва - в комнату, но заставит ботинки снять и ни в коем случае не предложит тапки. Крайний вариант – пригласить босиком на кухню, особенно если там линолеум или еще хлеще – плитка.
Именно так Тамара и сделала. Дернула подбородком в сторону белого пластикового столика: присаживайтесь. Сама села напротив. Интересно, предложит чай или кофе, усмехнулся про себя Никита. Вряд ли. Так и вышло.
– Ну, так что? – Тамара нетерпеливо дернула подбородком и пошевелила коленом, позволяя халату соблазнительно распахнуться. Впрочем, она тут же его строго поправила: мол, не про вас, молодой человек. – Что там насчет Бессонова? Жаль, что вы частный детектив, а не мент.
– Почему? – удивился Никита.