Иван-Дурак в командировке. Веселая сказка для взрослых
Шрифт:
И решил он твердо, что раз такое дело, то нет ему другого пути, кроме как перейти в иной мир. То есть в Большой. Тем более что порталы были на каждом углу, только ими никто не пользовался. Опасались, что по ту сторону про них прознают, да нагрянут в их уютное царство полчища варваров. Опасения, кстати, были вполне небезосновательны, так что лишний раз предпочитали не рисковать.
Долго ли, коротко ли… Хотя почему это говорят с такой пренебрежительной интонацией, будто бы это совсем не важно? А на самом деле это совершенно разные вещи: одно дело, если долго, а другое дело, если
Так что пока суть да дело, дошел Иван до портала, который выглядел как обычный колодец. Полугнилой, с проржавевшим воротом, пахнущий тиной. Конечно, Тину Кандешмяки Дурак никогда не видел, но почему-то ему казалось, что она пахнет именно так. Начал Дурак вспоминать, чему их в школе учили, то есть как порталом пользоваться. Там целая инструкция по применению была на нескольких языках, да Иван не помнил ничего. Решил, была не была. И сиганул в колодец. О том, что воды там может не быть, наш герой не подумал. А такое положение вещей вполне могло бы иметь место, и закончились бы тогда его приключения быстро и для читателя совсем необременительно. Но, к счастью для Дурака, а на нашу с вами беду, вода в колодце все же была. Так что еще поболтаем.
Погрузился он под воду с головой, а когда вынырнул, то оказалось, что наступил яркий день и солнце светит жаркими лучами в колодец. И Дурак понял: получилось. Он в Большом Мире!
Глава 2. В колодце
В школьной инструкции по перемещению между мирами, которую Дурак так благополучно забыл, а вернее сказать, никогда и не знал, говорилось среди прочего следующее: «Перед входом в портал убедитесь, что вы погрузили в портал также и подъемное устройство, а именно бадью. Иначе процесс выхода из портала на той стороне может быть значительно затруднен».
Огляделся Дурак по сторонам: действительно, не врала инструкция: процесс выхода из портала значительно затруднен. Он стоит на дне колодца, стены отвесные, как выбираться – совершенно непонятно. Бадью-то вниз он не спустил, так и осталась та стоять на краешке. А надо было спустить. Иначе как выбираться? Спасибо хоть, что воды в колодце немного, не утонешь хотя бы. Интересно, почему? Засуха у них тут, что ли?
Долго ли коротко ли… Тьфу ты, напасть какая, что-то меня опять на долго и коротко потянуло. Долго! Очень долго! Не коротко!
Так вот, через определенный довольно длительный промежуток времени, когда Дурак уже изрядно замерз стоять в воде по шею, он услышал наверху какие-то звуки и только в самый последний момент успел увернуться от стремительно летящей вниз кадушки. В миллиметре от виска прошла. А то на этом все приключения Дурака и закончились бы. Ну да не зря говорят, что ту кадушку, которая тебя убьет, ты не услышишь.
Кадушка медленно погружалась в воду, еще чуть-чуть и ее потащат воротом обратно вверх. Действовать нужно было решительно. И стремительно. Дурак быстрым и точным движением схватил бадейку, вылил оттуда воду, и возместил отсутствие последней своим присутствием. Непосредственно внутри кадушки.
Конечно, совестливый читатель может Ивана осудить: мол, человек хотел водицы попить или еще чего, а тут этот увалень сам вместо воды в кадушку взгромоздился. В защиту Ивана можем сказать следующее: так как Дурак провел в колодце несколько часов, а туалет по понятным причинам в колодце предусмотрен не был, то необходимо признать, что воду эту пить уже никому не рекомендовалось, несколько суток как минимум. Так что Иван совершил, можно сказать, рыцарский поступок. Уберег неизвестного спасителя от желтой ведьминой воды.
Ворот наверху крутился медленно, а значит, и поднимался наверх Иван тоже небыстро. Скорее всего, это было связано с категоричнейшим несоответствием веса кадушки, наполненной водой, и кадушки, наполненной Иваном.
Пока бадья медленно поднималась вверх, Дурак глазел по сторонам и от нечего делать сочинял благодарственную речь, которую он скажет своему спасителю. А лучше спасительнице. Тогда и отблагодарить ее можно будет сразу. Так сказать, не отходя далеко от колодца.
Стены колодца были все какие-то склизкие, с зеленоватым оттенком, видимо, их давно не чистили. Мысли в голове Дурака были не лучше. Он в красках представлял себе, какая его наверху встретит раскрасавица, и как он вылезет из бадьи, весь мокрый, но счастливый, как он сразу же сразит ее красотой своею и красотой слога своего.
Он скажет ей примерно так:
– Долго я сидел в колодце, но теперь-то я спасен! Вышла дева из народца, и я ею потрясен.
Или так:
– Раскрасавиц я таких не видал от сих до сих! Я красою удивлен и навеки покорен!
А может, сказать так:
– Без тебя, моя молодка, не прожить теперь ни дня! Мы с тобой в любовной лодке! Как же я люблю тебя!
Ну какая красавица устоит перед таким напором?! Дело будет в шляпе. Как пить дать. Оставалось только выбрать наилучший вариант, чтобы уж, так сказать, с гарантией.
Пока Дурак раздумывал над различными вариантами соблазнения красоток из Большого Мира, он уже поднялся почти к самому верху колодца. Вот уже можно было достать руками до края, чем Иван и не преминул воспользоваться. И хотя края колодца были довольно скользкими и Дурак чуть не сорвался обратно в желто-зеленую лужу, но все-таки он сумел удержаться, затем подтянулся, перевалился через край колодца на землю и застыл в таком положении с закрытыми глазами. После такого физического упражнения следовало хорошенько отдышаться. Да и погреться под ласковыми лучами солнышка тоже не мешало.
Про заготовленные для спасшей его дивчины речи Дурак вспомнил не сразу. Он открыл глаза, стал искать свою спасительницу и уже даже начал говорить «моя молодка, раскрасавица моя», как осекся на полуслове. И корнишоны его, как говорится, завяли в мае.
Глава 3. Здравствуй, Ваня!
Жизнь Маруси была трудна. А какой еще она может быть у одинокой женщины, без мужа, без детей, да и еще в глухой российской деревне? Как говаривал один небезызвестный литературный персонаж, «я человек завистливый, но здесь завидовать нечему». Это он как в воду глядел: завидовать здесь было действительно нечему.