Иван Грозный
Шрифт:
Иван остается глух к просьбам своих военачальников, которые хотели бы видеть царя рядом, и решает возвратиться в Москву. Он оставляет в Казани гарнизон численностью пять тысяч человек и назначает князя Александра Шуйского наместником Казани, а его товарищем князя Василия Серебряного. Их задача – усмирять непокорные племена. У него же есть и другие заботы. Он хочет поскорее увидеть жену и показаться в Москве во всем блеске своей славы. Четырнадцатого октября он отплывает.
В Нижнем Новгороде его ожидает грандиозная встреча. Толпа кричит так громко, что перекрывает пение духовенства. Народ тем более доволен, что набеги татар до последнего времени представляли серьезную опасность для знаменитой ярмарки. К тому же в Казани теперь нет базара, и это может привлечь еще больше желающих в Нижний. Бог помог уничтожить грозного торгового соперника! Слава ему! Иван снова произносит прочувствованную длинную речь и уже верхом продолжает свой путь в Москву. Не доезжая до Владимира, встречает посланного Анастасией боярина – она передает, что родила сына Димитрия. От радости Иван плачет, спрыгивает с лошади и, не зная, как отблагодарить вестника, дарит ему «с плеча одежду царскую и коня из-под себя». Анастасия уже родила двух дочерей: Анна умерла, не дожив до двух лет, Мария – жива. Но это не столь значимые события в жизни государя, как появление на свет наследника.
Ему кажется, что наконец он обрел согласие с Богом, и это странным образом мешает ему спешить к супруге. Он останавливается во Владимире и долго предается
В Москве, куда он наконец приезжает двадцать девятого октября, его ждет триумфальный прием. Сбежалось столько народу, что стражники с трудом сдерживают его. Прорывая их ряды, бормочущие что-то люди, плачущие женщины – все целуют царские стремена. «Многая лета царю благочестивому, победителю варваров, избавителю христиан!» – доносится со всех сторон. Еще раз не отказывает Иван себе в удовольствии услышать свой голос, разносящийся над толпой. Он обращается к митрополиту Макарию и духовенству: «Собор духовенства православного! Отче митрополит и владыки! Я молил вас быть ревностными ходатаями перед Всевышним за царя и царство... Вспомнив слово евангельское: бдите и молитеся, да не внидете в напасть, вы, достойные святители Церкви, молились – и Бог услышал вас и помог нам – и хан, гонимый единственно гневом небесным, бежал малодушно!.. Ободренные явным действием вашей молитвы, мы подвиглись на Казань, благополучно достигли цели... сей град многолюдный пал пред нами; судом Господним в единый час изгибли неверные без вести, царь их взят в плен, исчезла прелесть Магометова, на ея месте водружен святый крест... а мы, во здравии и веселии, пришли сюда к образу Богоматери, к мощам великих угодников, к вашей святыне, в свою любезную отчизну... Молю вас и ныне, да ревностным ходатайством у престола Божия и мудрыми своими наставлениями способствуйте мне утвердить закон, правду, благие нравы внутри государства; да цветет Отечество под сению мира в добродетели; да цветет в нем христианство; да познают Бога истинного неверные, новые подданные России, и вместе с нами да славят Святую Троицу во веки веков. Аминь!»
Митрополит отвечает ему: «Царю благочестивый! Мы, твои богомольцы, удивленные избытком небесной к нам милости, что речем перед Господом? Разве токмо воскликнем: дивен Бог творяй чудеса!.. Какая победа! Какая слава для тебя и для всех твоих светлых подвижников... Что мы были? И что ныне? Вероломные, лютые казанцы ужасали Россию, жадно пили кровь христиан, увлекали их в неволю, оскверняли, разоряли святые церкви... Благодать небесная воссияла на тебе, якоже на древних царях, угодных Господу: на Константине Великом, святом Владимире, Димитрии Донском, Александре Невском. Ты сравнялся с ними – и кто превзошел тебя? Сей царствующий град Казанский, где гнездился змий, как в глубокой норе своей, уязвляя, поедая нас, – сей град, столь знаменитый и столь ужасный, лежит бездушный у ног твоих... Веселися, о царь, любезный Богу и Отечеству! Даровав победу, Всевышний даровал тебе и вожделенного первородного сына!.. А мы тебе, государю благочестивому, за твои труды и подвиги великие со всеми святителями, со всеми православными христианами кланяемся».
С этими словами митрополит, духовенство, сановники и народ падают ниц перед государем. Иван опьянен видом этого множества голов, склоненных к его ногам. Затем снимает тяжелые доспехи и надевает большой царский наряд, крест и шапку Мономаха. Духовенство с иконами, крестами, хоругвями, кадилами и лампадами окружает его и провожает в Кремль. Поклонившись могилам предков, Иван направляется во дворец, где его ждет царица, которой пока не разрешают вставать. При виде его она забывает о своей слабости, бросается к нему, обнимает, плача и смеясь одновременно, колени своего супруга. Он поднимает ее, целует в лоб и просит принести сына.
Восьмого ноября 1552 года духовенство и бояре приглашены во дворец на пир. По такому случаю Иван делает каждому подарок в соответствии с чином и по заслугам: собольи шкуры, парча, золотые кубки, одежда, лошади, набитые кошельки, ковры, оружие, владения. Празднества продолжаются три дня: все крепко пьют, от души смеются, слушают гусляров, прославляющих царские победы. Вся Россия в великой радости. Чтобы надолго осталась память о взятии Казани, государь приказывает возвести на большой площади перед Кремлем собор Покрова Пресвятой Богородицы, который впоследствии станут называть собором Василия Блаженного. [4] Макарий поддерживает это начинание. Вместе они набрасывают первые планы будущего здания. Им кажется, что оно должно быть ни на что не похожим, поражать буйством форм и красок, отражая ликование и религиозный мистицизм одновременно. Они не могут решить, кого пригласить строить его. Сначала думают об итальянцах, которые уже немало сделали в Москве и хорошо себя зарекомендовали. Но потом решают, что строить собор в честь триумфальной победы России должен только русский, и выбор падает на Барму и Постника, [5] которые возведут собор, в котором отразится весь противоречивый характер царя. Понемногу из-под земли начнет вырастать изящная, необычная церковь с восемью разного размера куполами, над ними – один позолоченный. Разноцветные, гладкие и чешуйчатые, устремятся они к небу. Храм будет похож на корзинку с диковинными фруктами, приготовленную к столу какого-то великана. На строительство уйдет шесть лет. Деньги на него дадут жители Казани, в качестве компенсации за ущерб, причиненный России.
4
Собор построен на месте кладбища, где был похоронен Василий Блаженный, которого царь особенно почитал.
5
По преданию, им потом выкололи глаза, чтобы они не смогли построить еще один столь же прекрасный храм.
Глава 6
Болезнь и ее последствия
Едва Анастасия оправилась от родов, они с царем едут в Троице-Сергиев монастырь. Здесь архиепископ Ростовский Никандр крестит царевича Димитрия у мощей преподобного Сергия. Затем государь присутствует при крещении двух казанских князей – юноши Утемиш-Гирея и бывшего правителя города Едигера. Помня о своем сиротстве, Иван решает, что маленький Утемиш-Гирей, получивший имя Александр, будет жить во дворце и получит прекрасное образование. Для крещения в проруби Едигера царь выбирает зимний день 26 февраля 1553 года. Несмотря на холод, на Москве-реке разбивают лед, чтобы окунуть в прорубь завернутого в льняную ткань новообращенного. Перед этим на берегу служат молебен и митрополит спрашивает у Едигера, не под давлением ли внешних обстоятельств тот решил сменить веру. «Нет, – отвечает он, – люблю Иисуса и ненавижу Магомета». Произнеся это, он трижды окунается в ледяную воду, но вылезает оттуда хотя и продрогший, но с видом счастливым. Приняв христианство, он становится Симеоном. Царь выделит ему большие палаты в Кремле, позволит обзавестись собственной свитой и сосватает за него Марию Кутузову, дочь знатного боярина.
Радость, которую доставили Ивану три этих крещения, испорчена известием о том, что в Пскове разразилась эпидемия чумы. За несколько месяцев умирает двадцать пять тысяч человек. Опасаясь вспышки болезни, жители Новгорода Великого выгоняют из города всех псковских купцов и сжигают их добро. Но все напрасно, от нее никуда
6
Речь идет о воспалении легких.
Узнав, что царь при смерти, народ приходит в смятение. Благодаря своему видимому всем благочестию Иван стал почти святым для простого люда. Святым требовательным, ужасным, который приказывает, сражается, наказывает, но на челе которого нет ни единого пятна. И если Бог призывает его к себе в возрасте двадцати трех лет, то только потому, что считает его слишком совершенным для грешной Руси. «Грехи наши должны быть безмерны, когда небо отнимает у России такого самодержца!» – говорят в Москве. Дни и ночи заплаканная толпа ждет у стен дворца новостей. Во всех храмах молятся о его выздоровлении. Бояре же не столько в отчаянии, сколько в растерянности. Большинство из них затаили злобу на царя, который отказался от их услуг, взяв в советники людей более низкого происхождения. Их занимает и вопрос престолонаследия. Царский дьяк Михайлов осмеливается приблизиться к царскому ложу и посоветовать государю составить завещание. Иван соглашается и диктует свои последние распоряжения. После его смерти трон должен занять Димитрий, которому всего несколько месяцев. Михайлов зачитывает завещание боярам, которые теснятся у дверей. Жестокий спор возникает между теми, кто готов принести присягу царевичу, и теми, кто отказывается это сделать. Каждый приводит свои доводы. Страсти накаляются. Слыша гул голосов, Иван приказывает подойти сановникам, которые приходят сильно разгоряченные. «Кого же думаете избрать в цари, отказываясь целовать крест на имя моего сына? Разве забыли вы данную вами клятву служить единственно мне и детям моим? Не имею сил говорить много. Димитрий и в пеленах есть для вас самодержец законный; но если не имеете совести, то будете ответствовать Богу». Тогда Федор Адашев, отец царского фаворита, заявляет, что никогда не согласится подчиниться братьям царицы Захарьиным-Юрьевым, которые, вне всякого сомнения, будут в течение долгих лет управлять страной от имени ребенка. «Вот что страшит нас! – восклицает он. – А мы до твоего возраста уже испили всю чашу бедствий от боярского правления». Из-за крайнего изнеможения Иван не в состоянии ответить ему. В оцепенении смотрит он на бояр, которые возбужденно обсуждают раздел его наследства, похожие на воров при дележе добычи. Стоит такой шум, что царь, застонав, просит их выйти за двери.
Вырисовываются два противоборствующих лагеря. Во главе одного, настроенного в пользу младенца и регентства, доверенного родственникам царицы, стоит дьяк Михайлов. Представители другого не хотят видеть на троне ни ребенка, ни царского брата Юрия, который с рождения лишен способности рассуждать здраво, но только Владимира Андреевича Старицкого, двоюродного брата царя, человека умного, искусного в войне и делах политических.
На следующий день, превозмогая болезнь, Иван снова пытается призвать несогласных принять его волю. «В последний раз требую от вас присяги... Целуйте крест... Не допустите вероломных извести царевича, спасите его...» Несмотря на этот наказ, распри продолжаются у постели умирающего. Немногие присягают и целуют крест. Сильвестр и Алексей Адашев, несмотря на привязанность к государю, благоразумно держат нейтралитет. Озабоченные собственным будущим при дворе, они готовы стать на сторону Владимира Андреевича в надежде, что он не забудет их поддержки, утвердившись на троне. Иван угадывает, что ближайшие советники готовы изменить ему, и очень страдает от этого. Теперь для него очевидно, что после его смерти никто не станет выполнять его распоряжений. Два клана начнут драться, как во времена его детства. И снова Россия станет полем кровавых распрей между боярами. В последнем проблеске сознания он дает обет совершить вместе с женой и сыном паломничество в монастырь недалеко от Кириллова на севере страны, если Бог сохранит ему жизнь. С закрытыми глазами, он лежит совершенно неподвижно, и окружающие решают, что настал его последний час. На самом деле жар внезапно спадает, Иван ощущает почти мгновенное облегчение и понимает, что спасен. Лекари толкуют о «кризе», который ускорил выздоровление, повлияв на настроение больного. Бояре с беспокойством наблюдают, как царь быстро поправляется. Скомпрометировавшие себя в его глазах задаются вопросом о том, как отомстит чудом спасенный государь за их предательство. Отрубит голову, отравит, разорит или просто отправит в ссылку?
Иван, ненавидевший их в юности, в последние несколько лет начал забывать о своей враждебности. Но теперь он вновь видит перед собой прежних врагов: это опять бояре, но, как никогда, спесивые и изворотливые, как никогда. Вымаливая у Бога выздоровление, он обещал, что, как истинный христианин, простит тем, кто хотел извлечь выгоду из его смерти. Оправившись, царь наслаждается, видя их страх и подобострастие. Когда главный претендент на престол, Владимир Андреевич, склоняется перед ним, смиренно и раболепно глядя, чтобы поздравить с выздоровлением, треплет ему волосы и говорит несколько любезных слов. Ободренные подобным проявлением милости, бояре тоже спешат уверить государя, что счастливы видеть его в добром здравии. Он выслушивает их, благодарит, но в каждом взгляде и движении губ видит одну лишь ложь. Даже честный Сильвестр и преданный Адашев не кажутся ему искренними в своей радости. Иван больше не доверяет им. После их измены он остался один, лишенный иллюзий, ожесточенный и как бы заледеневший внутри. К тому же Анастасия, которая еще недавно одобряла дружбу супруга с этими замечательными людьми, теперь советует ему лишить их своего доверия. Ведь они почти в открытую встали на сторону тех, кто хотел принести ее саму и их сына в жертву амбициям Владимира Андреевича. Царь по-прежнему продолжает прислушиваться к советам Алексея Адашева и Сильвестра. Но тон их бесед изменился, появилась некоторая натянутость. Иван не теряет бдительности, наблюдает за собой и другими. Иногда в его глазах появляется жестокий блеск. Да, он поклялся Богу пощадить виновных. Но по прошествии времени клятвы могут быть нарушены без того, чтобы небеса покарали за это.