Иван Калита
Шрифт:
– Обман! – заговорили они под вечер, разочарованные в своих ожиданиях. – чтобы этот гордец приехал к нам, не в жисть!
Стража закрыла ворота. Галки расселись по местам. И вдруг в ворота кто-то постучал. Властно, уверенно.
– Эй, хто там? – воскликнул стражник, приготовившийся спать до утра.
– Боярин Кочева, – послышалось со стороны.
Это имя хорошо знали в Твери. Страх внезапно овладел стражником: «Неуж сам?». Вместо того, чтобы открыть ворота, крикнув: «Я щас», он побежал к сотнику.
Неизвестно почему, но князь не поверил словам боярина Александра Романовича. Он в ожидании томился весь день. Посылал сколько раз дворских, чтобы те проверили подъездную дорогу. Но тех, кого ждал князь, не было. Плюнув в сердцах, он пошел к себе в опочивальню, оставив надежду на другой день. Князь, стоя перед иконами, совершал вечернюю молитву перед сном, когда неожиданный скрип двери заставил его повернуть голову. Увидя на пороге сотского, сердце екнуло: «Что-то случилось!». Но не успел спросить, как тот выпалил:
– Гости!
Князь быстренько, перекрестившись, бросился в сени за сотником. На ходу набросив корзно, выскочил на крыльцо. А на дворе уже властвовала темнота. Александр посмотрел по сторонам, чтобы кого-нибудь послать за факелом, но рядом никого не было. Пришлось самому возвращаться в хоромы за факелом. Пока его нашел, сотник тем временем уже открывал ворота, впуская запоздавших гостей. Когда князь вновь вернулся на крыльцо, подняв факел, увидел, что во двор въезжают какие-то люди. Их немного, от силы человек десять. Но по виду то были кметы.
Один из них спрыгнул с коня, бросив узду подбежавшему сотнику, и, легко, пружинисто прыгая через ступеньки, стал подниматься по крыльцу. Князь стоял растерянный, не зная, куда сунуть огнище. На его счастье, высыпала дворня, и он, обрадовавшись, сунул факел первому из них. Тем временем, раздвигая дворню рукой, гость подошел к князю. Ростом он был на полголовы ниже хозяина, но широк в плечах, и чувствовалось, что налит силой. Он обнял князя и даже легко, дружески приподнял его.
– С прибытием! – произнес хозяин.
Они расцеловались.
– Будь здоров, друже! – ответил Иван Данилович, держа хозяина за плечи. – Извини, что припозднились, – сани подвели, – сказал он, не вдаваясь в подробности.
Александр слегка улыбнулся, вспомнив слова боярина. В это время на крыльцо поднялась княгиня. Александр расцеловался и с ней. Забыв только что мучившие его обиды, хозяин вдруг почувствовал, что московиты довольно дружески к нему расположены. Это подняло ему настроение. Он сам открыл перед ними двери, приглашая в хоромы. В сенях, остановившись, сказал:
– Хочу попотчевать вас с дороги, – и поглядел на Ивана Даниловича и Елену.
Те переглянулись, и княгиня ответила:
– Князь Александр,
Ее поддержал и муж. Князь как-то сник. Иван Данилович с улыбкой, дружески хлопая хозяина по плечу, сказал:
– Не печалься, друг мой, завтра догоним. А Елена, – он кивнул на жену, – правду сказала. Давай все начнем, как ты задумал, с утра. Только прошу тебя – не выноси это со двора.
– Ладно, – согласился Александр. – Петр, – позвал он зевавшего дворского, – покажи людям князя их покои.
Когда князь развел дорогих гостей по их опочивальням, он зашел к женушке. Та не спала. Она сидела перед зеркалом и расчесывала роскошные волосы.
– Ты? – удивилась она, видя на пороге супруга, и вопросительно посмотрела на него.
– Прибыли! – сообщил князь.
– С женой?
– Да. Но кто его сопровождает!
– Что, много народу?
– Да что ты, все наоборот. Выглядит, как бедный боярин. Интересно, – добавил он, вспомнив свои подарки, – что он нам привез?
– Многие говорят, что он жадоба, – рассмеялась княгиня, – и страшный. На козла похож.
– Утром увидим, – философски заметил муж, сбрасывая корзно.
Насчет подарков тверской князь беспокоился зря. После возвращения с той непредвиденной охоты, на другой день Иван Данилович с Миняем поехали в Кузнецкую слободу к Петрухе, лучшему кузнецу на всю слободу. Оставив за оградой коня, князь и Миняй вошли во двор. Навстречу им бросился большой черно-белый кобель.
– Пшел! – Миняй бросился защищать князя.
В это время, услышав остервенелый лай, в дверях показался здоровый мужик. Нагнув голову, он вышел наружу.
– Никак княже! – удивился он и заорал на кобеля, да так, что тот, поджав хвост, убежал за угол.
Хозяин пригласил нежданных гостей зайти в светлицу. Вдоль окон стоял тяжелый, грубой работы, дубовый стол с такими же ослонами. В углу находился небольшой иконник с лампадой. У тыльной стены стояло несколько кряжистых, украшенных коваными узорами, сундуков, да на стене висели полки с посудой.
– Дело есть, Петруха, – сказал он.
Петр послушно отставил сосуд и, глядя на князя, стал теребить густую, черную бороду в ожидании, что он скажет.
– Я приглашен к одному князю и хочу ему подарить меч. Но чтобы он был не как все, а смог бы показать величие Московского княжества.
Петр усмехнулся, покачал мохнатой головой. Толстыми заскорузлыми пальцами почесал грудь. Он явно обдумывал, что сказать князю. Тот терпеливо ждал, в душе радуясь серьезности этого мастера.
– Ну что, княже, – загудел он, – надоть, такмо скуем. Но токмо басу навесть, тута никак фрязин потребуется, – кузнец виновато опустил голову и исподлобья взглянул на князя, – нужен будет и кожевник.