Иван стрелец. Песчаная башня
Шрифт:
–Отсюда вы увидите сражение во всех подробностях. Музыканты, играть! Вина!
Уже поддавшись силе молодого рыцаря, безумствующего ради неё молодая вдова прошептала ему на ухо:
–Как жаль, что нет с нами живописца, который мог бы отобразить ваш триумф на холсте.
Бомбарда выстрелила во второй раз. Теперь бомба упала подальше, у самых ворот Рижского замка, у которых стражники стояли не зная что делать, и в ожидании приказа. Под этот взрыв, сваливший с ног несколько солдат, и с десяток прибежавших смотреть на потеху жителей Земтылты , места где обитали самые бедные жители города, капитан Хорст, бывший в тот день старшим караульного наряда, выводил из замковой кордегардии подчинённый ему караул, лейтенанта, двух капралов, и два десятка мушкетёров. Часть шляхты, уже разогнавшая на пристанях всех кого могли, и поубивав тех кто замешкался, увидели нового противника и толпой ринулись на него, стреляя на
В это время в башне замка появилась высокая и сухощавая фигура. чем-то напоминающая фигуры обычно изображаемые на флюгерах. Была она длиннонога и длиннорука, одета в военный колет, кожаные штаны, и простоволоса. К правому глазу фигура прикладывала зрительную трубу. Это был комендант рижского гарнизона, полковник Бонифаций фон Крафт. А за его спиной прятался гауптман герцога Кетлера Вильгельм фон Плеттенберг, как раз в этот день явившийся за причитающейся его хозяину платой за сданный рижанам в аренду замок. Гуаптман в отличии от полковника вздрагивал от каждого выстрела доносившегося со стороны замковых ворот. Фон Крафт же оценив откуда исходит угроза, начал отдавать команды. Не прошло и минуты из башни замка ухнула пушка. Ядро улетело на центр реки, едва не задев один из торговых кораблей. За первым выстрелом последовал второй, более удачный. На этот раз замковые пушкари попали в голландский барк, прижатый галерой к пристани, и с которого шляхтичи волокли на галеру огромные круги сыра, и бочки с вином и пивом. Как оказалось на этом барке привезли для городских ратманов дорогие лакомства, и вина, а так же отменное пиво, и он же стал могилой для нескольких любителей дармовой поживы во время военных действий.
Галеру качнуло, музыканты боязливо сбившись в кучу перестали играть. Ещё не до конца осознав, что они стали целью, гетман Ян Кароль услышал третий выстрел из крепости, и увидел как совсем рядом с ним, и панной Калиновской, ядро проломило борт, разметало в стороны человек пять команды и саксонских мушкетёров, всё ещё не спустившихся на пристань, и снесло за борт, в воды Двины его любимого коня Войтылка.
Панна Калиновская схватилась руками за голову, уже втянутую в плечи, как то внезапно потеряла в росте, и завизжала. Капитан галеры бегал вокруг гетмана. Который потерял дар речи от внезапной и горькой утраты, был готов бросится в реку спасть своего коня. Шляхта отягощённая награбленным добром начала перебираться с раздавленного голландского коробля на галеру. А капитан, видя, что ничего не добьётся от Ходкевича, привёл яростными криками в чувство свою команду, и приказал отходить на середину реки. Галера нала медленно отваливать от берега, за ней стали разворачиваться лодки с солдатами, с которых так никто и не сошёл на берег.
Из замка тем временем полковник фон Крафт вывел пикинёров, и построив их в центре, окружив с флангов стрелками, повёл в бой на выручку капитана Хорста, который сам уже был два раз ранен, а все его люди или ранены или убиты. Сражение почти сразу закончилось, разбившись о стройное каре шляхтичи и похолики, начали отступление, превратившееся в паническое бегство. С галеры и лодок, по которым ещё пару раз пустили из крепости ядра, но всё мимо, безучастно наблюдали, как их товарищей, оставшихся на берегу, добивают, или вяжут в плен. Гетман Ходкевич потрясённый сидел на палубе, так же как и все безучастно смотрел на творившееся на берегу, и не обращал никакого внимания на забившуюся под мостик, сотрясающуюся от рыданий панну Калиновскую. Шляхтич средних лет, без шапки, в криво застёгнутом тегиляе, подкатил к ногам гетмана огромный круг сыра, опрокинул его на палубу, и саблей расковырял, добыв изрядный кусок. Кусок он протянул Яну Каролю со словами:
–Добрый сырок! Ароматный.
Ходкевич взял кусок, и так же без всяких эмоций стал жевать. А потом ему налили кубок, и его он принял и осушил без эмоций. И так же тихо устроилась на палубе шляхта, поедая, что смогла добыть на голландском барке, и запивая вином из уцелевших кувшинов.
Словно утка с утятами –лодками галера плыла по реке в сторону устья, к Дюнамюндской крепости.
Ян Кароль вздохнул,наблюдая как повар сноровисто нарезавший в фарфоровое блюдо огурцы,итальянские яблоки любви,лук,теперь натирает варёную свеклу.Дары всё той же оранжереи.в своё время так заботливо устроенной рыцарями-монахами,которые всё более теряли интерес к аскетическому служению римскому престолу распространяя его влияние Igni etferro (Примечание: Огнём и железом. Пер. с лат.)среди язычников,и начинали тяготеть к устройству своей удобной жизни на покорённых землях. Отчего видимо и пришёл конец их ордену.
Во время завтрака губернатора,в столовой с ним находились двое слуг,одетые по итальянской моде,его мажордом,служивший и его отцу.Секретарь Падкуль,который имел место за столом гетмана,вот и теперь,в отличи от других, он не стоял,а сидел сбоку стола.по левую руку от Ходкевича,ожидая когда тот примется за еду.и значит он тоже сможет начать есть.Седьмым в столовой был человек,благодаря которому болезнь мучавшая гетмана начинала покидать его тело.Человек этот был не молод и не стар,лет за тридцать,ближе к сорока.Внешность имел не примечательную:круглое рябое лицо,близко посаженые к прямому носу серые глаза,и румяные щеки,на которых размещалась аккуратная рыжая борода.Всем обликом своим,и одеждой тоже,черная мантия,с белым воротничком,и белыми манжетами,четырех угольный колпак на голове,напоминал он судейского,если бы не большая кожаная сумка,на толстом ремне перекинутая через плечо.Эта вместилище клизм,трубок,щипцов,пинцетов и скальпелей,а также пузырьков с вонючим содержанием.именуемым лекарственными микстурами и мазями.выдавало в нём доктора с дипломом какого-нибудь университета.Звали этого человека Цезарь Викториан Доминиани,скрывался видимо под эти пышным именем уроженец теплых южных стран.а может быть и нет.так как на немецком говорил он куда лучше нежели на французском и итальянском языках.Был он личным доктором обер-губернатора Риги,Николая фон Экка,каким-то образом завоевавшим расположение городского магистра,в его последнюю поездку в Германию.Говорили,что фон Экк задумал открыть в Риге госпиталь для городских плебеев и этот "итальянский" доктор взялся ему в этой затее помочь.При дворе же задвинского губернатора Доминиани появился когда произошло наконец-то примирение между Ходкевичем и рижской Ратушей, исчерпавшее начавшийся больше года обратно конфликт.Желая показать своё полное доверие.и даже в некоторой степени готовность быть полезным.обер -бургомистр ,наслышанный о болезни Ходкевича,отправил ему своего доктора,который и занялся лечением губернатора.прописывая микстуры ,диеты и физические упражнения,и раз в две недели навещающий своего подопечного.
–Ваши диеты совершают чудо над моим организмом!-обратился Ходкевич к "итальянскому" врачевателю -Я уже не ощущаю того угнетения.в котором прибывал вот уже почти год.
–Тому причина не только моё умение, но и ваша твёрдость духа,неустрашимость перед трудностями и телесная крепость!Как говорили римляне Aes triplex (Примечание: Тройная медь. Пер. с лат.)-с поклоном ответил ему Доминиани, так, что серебряная цепь висевшая на его шее, звенья которой были выделаны в виде адамовой головы ,повисла, точно змея,задумавшая обвить свою жертву.
Повар тем временем обильно сдобрил салат провансальским маслом и смешал.Над столом распространился аромат свеже нарезанных овощей.Ходкевич осторожно втянул запах ноздрями,и хотя он щекотал его аппетит,хотя молодому организму всё равно что было поглощать.ему очень хотелось сочного, слабо прожаренного мяса.Мажордом указал слугам и те начали раскладывать салат по тарелкам,большую фарфоровую.наполнили и подали гетману,куда меньшую из обожжённой глины секретарю Падкулю. Один из слуг сдобрил салат Ходкевича яблочным уксумом.Вооружившись большой круглой вилкой.с тремя зубцами и углублением для лучшего помещения еды,Ян Кароль потянулся было за хлебом,но тут его движение предупредил доктор Доминиани:
–На месте вашей светлости,я бы воздержался от хлеба!Его употребление только продлит ваше недомогание,в то время как одни овощи,поспособствуют лучшему пищеварению.
Хоть с неохотой,но гетман послушался врача.Тут в столовую вбежал один из комнатных слуг,и поклонившись гетману,быстро направился к мажордому, что-то сказал ему на ухо.Мажордом в свою очередь подошёл к своему господину,и склонившись тоже стал шептать.Ходкевич отложив прибор обернулся к нему.
–Что так срочно?-спросил он
–Он подрался с привратниками!-уже громче сказал мажордом.
–Пусть войдёт!-приказал Ходкевич.
Комнатный слуга исчез за дверями,из-за которых слышался глухой шум,и тот час вернулся сопровождая пана Свинявского.Тот вошёл в столовую и ничуть не смущаясь своего вида.встал полный достоинства.Ходкекичс удивлением осмотрел явившееся перед ним,отметил бледный вид шляхтича,его застёгнутый на все пуговицы рваный под мышками кафтан,и грязные шаровары.Самым же интересным было то,во что был обут гость,и что венчало его голову:на ногах были какие-то обмотки,из под которых торчала солома,а на голове шляпа снятая должно быть с позабытого на поле пугала,из под которой тоже торчала солома.Солому это странный шляхтич использовал видимо для того.чтобы было не так холодно.Все остальные тоже с удивлением смотрели на внезапного гостя.