Иван Васильевич Бабушкин
Шрифт:
Бабушкин делает вполне правильный, революционный вывод:
«Всякий энергичный рабочий, увлекшись кооперациями, этим осудит себя на толчение воды в ступе или топтание на одном месте. В десять лет, при современном бесправном положении, кооперация не сможет дать того, что она сможет дать в один год при политической свободе, а потому мы больше желаем, чтобы увлекались нелегальным просвещением масс (агитацией), а не кооперациями. Всякий знает, каковы современные существующие кооперативные общества и потребительные лавки, во что они выродились в России».
Полностью разоблачает Бабушкин и клевету Дадонова на иваново-вознесенских
В заключение своего разоблачительного, гневного опровержения И. В. Бабушкин делает вывод:
«…Из Иваново-Вознесенска высылают рабочих… И все же в Иваново-Вознесенске остаются еще развитые рабочие, хотя сюда никаких неблагонадежных не пускают. Выходит даже некоторая аналогия (сходство) с университетом: как университет выпускает и высылает часть «света и культуры» в разные уголки России, так точно и Ив. — Вознесенск рассылает со своими рабочими «свет культуры» во все концы России. Рабочий за рабочих».
Иван Васильевич прочитал статью товарищам — членам Орехово — Богородского комитета РСДРП. Друзья одобряли его уничтожающую «либеральных благодетелей» отповедь, и Бабушкин переслал статью В. И. Ленину. Редакция «Искры» поместила ее в особом приложении к № § «Искры» в октябре 1901 года.
Так в непрерывной партийноорганизационной и литературной работе шло время опытного и умелого агента «Искры». Деятельность его становилась с каждым месяцем все шире и плодотворнее: листовки появились в Шуе, Дрезне, Владимире. За неуловимыми агентами «Искры» департамент полиции приказывал «установить постоянное наблюдение в целях немедленного пресечения…»
Орехово — Богородский комитет РСДРП развернул свою деятельность достаточно широко и успешно: в Орехово-Зуеве, Богородске, Покрове, Дрезне, Ликине, Серпухове — повсюду И. В. Бабушкин имел проверенных, испытанных в подпольной работе друзей. Комитет состоял из 10–12 рабочих, установивших теснейшие связи с сотнями своих товарищей из окрестных текстильных предприятий. В подпольные искровские кружки входили также рабочие-железнодорожники, наиболее активные работники торфоразработок. Бабушкин приезжал, а если фабрика находилась поблизости, то и приходил к своим товарищам — работникам комитета, проводил беседы с членами кружков, передавал искровскую литературу. Он регулярно снабжал листовками также Ярославский и Костромской комитеты РСДРП.
Получая от Баумана немалое количество изданий «Искры», Бабушкин немедленно отвозил эти ленинские обращения к рабочим в кружки Дрезны, Павловского Посада, Ликина, Городищ, Богородска. «Товарищ Богдан», «Старый рабочий» — под такими подпольными кличками был известен Бабушкин рабочим кружкам в 1900–1901 годах — появлялся на собраниях искровских кружков, в рабочих казармах, на заседаниях комитета, на массовых сходках вблизи Орехово — Зуев, Покрова, Никольского.
Результаты подпольной работы Бабушкина и его московских друзей вскоре сказались не только в окрестностях Орехово-Зуева и Богородска, но и в таком большом текстильном центре, как Иваново-Вознесенск. Здесь на фабриках перед 1 мая 1901 года опять появились в большом количестве прокламации и брошюры. Даже на улицах города были расклеены первомайские обращения к рабочим за подписью Иваново-Вознесенского комитета РСДРП. Прокламация называлась: «О рабочем празднике 1 Мая». Она была напечатана в типографии «Искры».
И. В. Бабушкин нередко приезжал в Иваново-Вознесенск и помогал местной партийной организации вести широкую агитационную работу.
Среди иваново-вознесенских текстильщиков и на фабриках ближайших городов (Гусь-Хрустального и других) регулярно появлялись новые номера «Искры», а также издаваемые ею брошюры (о положении рабочих в отдельных районах России, о 1 Мае, о стачках).
Эти прокламации и брошюры привозили И. В. Бабушкин и Ф. В. Ленгник, установившие тесные связи с местными партийными работниками (Багаевым, Окуловой и другими).
Работать с каждым днем становилось труднее: полиция и жандармы мобилизовали все силы хожалых, явных и тайных шпиков, пытаясь схватить организаторов рабочих масс. И в Орехово-Зуеве и в Покрове оставаться было уже нельзя: полиция обязала домохозяев подпиской «о немедленном сообщении случаев приезда хотя бы на сутки лиц, в городе раньше не проживавших».
К концу осени 1901 года выяснилось, что надо немедленно вновь менять местожительство «оптовому офене-коробейнику», как иногда в шутку называл себя Иван Васильевич в беседе с женой по возвращении из очередной поездки.
В ноябре 1901 года Бабушкин и его жена переехали в Москву. Иван Васильевич обосновался в районе Марьиной рощи: на окраинах большого города легче было укрыться от назойливых шпиков. Здесь Н. Э. Бауман создал несколько подпольных явок у рабочих окрестных заводов.
Бабушкины наняли скромную, всего из двух маленьких комнат, квартиру. В передней комнате Бабушкин у окошек на улицу установил верстак. На подоконниках расположил кастрюли, керосинки, чайники. Прасковья Никитична сказала хозяйке, что ее муж — хороший слесарь, и просила направлять заказчиков «для доброго начала — почину» в новую мастерскую. Сама же она стала стирать белье, не дорожась в цене. Ремесло прачки очень помогало Прасковье Никитичне быть полезной Ивану Васильевичу.
Скоро в «мастерскую» стали заглядывать заказчики; некоторые о чем-то негромко говорили с хозяином в другой комнате, выходившей окнами на пустырь, и вскоре уходили с исполненными «заказами».
В Екатерининской больнице в ноябре 1901 года Н. Э. Бауман (подпольная кличка в то время «Грач») установил новое место явки. На эту явку нередко приходила и жена Бабушкина.
Прасковья Никитична в бельевой корзине приносила в слесарную мастерскую искровскую литературу из других мест подпольной явки.
Бауман, энергично работая в Марьинском, Сущевском, Лефортовском районах Москвы, снабжал своего друга Бабушкина трудами В. И. Ленина, напечатанными редакцией «Искры».
Бабушкин уезжал из Москвы на два-три дня, стараясь не обращать на эти отлучки внимания домохозяев и соседей. Пользуясь удобным железнодорожным сообщением, неутомимый искровский агент чаще всего ездил в Орехово-Зуево, в Иваново и в Павловский Посад. В его чемодане были туго уложены еще пахнувшие типографской краской брошюры, номера «Искры», листовки. Во время его поездок Прасковья Никитична по-прежнему ходила по знакомым семьям чиновников и купцов стирать белье, охотно беседовала с соседками о трудностях жизни мелких ремесленников, работников-поденщиков.