Иван Змеевич и Краса Ненаглядная
Шрифт:
— Волк, стань передо мной, как лист перед травой, — вспомнил царевич и тут же появился волк с недоеденным лебединым крылом в зубах.
— Ты что делаешь? Жрёшь?— возмутился Ваня, и волк покорно положил добычу ему под ноги, — я думал, что ты за Змеем Огненным гоняешься, а ты…
— Дык, это не моя задача, Иванушка, — проникновенным льстивым голосом ответил волк, — лично у меня никаких притязаний к твоему ворогу нет. Он сам по себе, я сам по себе. Он поверху летит, я понизу бегаю. Я тебе обещал служить, но убивать Огненного Змея не подряжался. К
— К тому же сыщи его для начала, — вздохнул Ваня, — хотя до чего же я глуп! Сущий дурак. Надо снова с яблони яблочко сорвать. И вот змей появится. Даже не надо будет говорить: 'Появись, Змей Огненный, вражина окаянная!
Сказал так Ваня, и тут же из облака к ним шагнул Змей в алом, расшитым жемчугом кафтане, в шапке, отороченном куньим мехом и сафьяновых сапожках.
— Не устал ли ты, мой гостюшка? — ласково спросил он, — с мечом-кладенцом по ватным облакам бегать ох как непросто! Пойдем, я тебе свой терем расписной покажу да Жар-птиц. Ты же за ними сюда издалека добирался.
— Я пришел сюда по наказу государя нашего, царя Выслава, — грозно крикнул Ваня, поднимая над головой булатный меч, — вызываю тебя на бой, чудище поганое!
Змей вздохнул и сказал:
— Ну кто на ночь глядя бьется? Это не по правилам. Надо рассвета дождаться, а там уж и биться. Не станешь же ты у безоружного врага главу рубить? А меч мой в кладовых лежит, под замком. Ты ко мне в гости пришел, а тут уж мои правила. И не в моем дому смертоубийство совершать. На лобное место выйдем, народу на потеху и любование, чтобы у победы свидетели были. Всё честь по чести.
— Согласен, — сказал Ваня, вложил меч в ножны и пошёл следом за Змеем. Хозяин облачного царства делал изящные движения рукой направо и налево, и облака расцветали плодовым садом с беседками, увитыми виноградом. Появилось озерцо с лебедями, и волк хищно облизнулся. Шёл царевич и дивился: полдня он пробегал по облакам, а такой красоты не видывал, и где она только скрывалась от его взора? Змей подошел к ёлке с серебряными иголками, и к нему на ладонь спустилась шустрая белочка, вмиг схватившая орешки, которые Змей достал из кармана. Золотая скорлупа упала в облачную вату, а ядрышко чистого изумрудного блеска Змей отдал Ване.
Белочка схватила невесть откуда взявшийся кружевной платочек и давай напевать, да слёзки утирать:
'Баю-баю, баиньки,
Путь недолгий, маленький.
Нас обманешь-проведешь —
В сыру землю спать уйдешь.
В тяжелы желты пески
Да под сини камушки.
Глазки вороны склюют,
Во сырой земле приют.
А я байкаю, качаю,
Смерть
Ваня отпрянул и посмотрел с удивлением на Змея, а волк клацнул зубами, и белка шмыгнула на ёлку.
— Когда я поселился в облацех, ничего, кроме раскидистой да плодоносной яблони тут и не было. Ветками она небесный свод подпирала, а корни в облаках терялись. Нельзя эту яблоню рубить, чует мое сердце, что расколется мир надвое, который она собой скрепляет, — ответил Змей, — был я тут хозяином, а завтра кто будет? Вот о том белка и поёт. С моей смертью всё чудо кончится.
— Можно вопрос не в тему? — поинтересовался волк, и Змей кивнул, — а зачем ты заставил деревню говнище собирать, если твое дерево растет само, по волшебному слову.
— А что им еще делать, людишкам глупым? Им занятие, мне — веселье.
Ваня хотел было сказать слово язвительное, но промолчал. Впереди открывался вид на Змеев терем. Он был гораздо больше, чем терем князя Дмитрия. Три этажа под изящной крышей в виде луковок, крытых свежими желтыми липовыми лепестками, нарядно располагались в облачных клубах.
— Выбирай любую горницу, да ложись почивать, — гостеприимно предложил Огненный Змей, но Ваня вспомнил про Жар-птицу. «Стоит ли узнать о ней теперь либо дождаться, когда изверг спать ляжет и тайно порыскать по его владениям? — подумал Ваня — А, может, и не надо в бой с ворогом вступать, а слямзить тихонько яблок поболее да клетку с Жар-птицей, да и дёру вниз. На сером скакуне доберусь до дому, батюшке с матушкой скажу, что дело моё обстряпано. А коли Огненный Змей в наших краях появится, обману, что новый народился, страшнее прежнего».
Огненный Змей точно услышал мысли Вани и ухмыльнулся.
— Коли не хочешь спать, я могу и дальше тебе диковины показывать. Есть у меня гусли-самогуды, шапка-невидимка, сапоги-скороходы, ковёр-самолёт. Храню я их в своей скотнице, ежели пожелаешь — подарю. Дорогому гостю ничего не жалко.
— Что же ты и прежним витязям запросто так подарки делал? — ехидно поинтересовался Ваня.
— Нет, Иванушка, — покачал Змей Огненный, — я их сразу убивал, без лишних разговоров, и в терем мой не звал.
— Отчего же царевичу исключение сделал? — поинтересовался Серый Волк.
— Время придет — узнаешь.
Ваня хмыкнул, не веря ни добрым льстивым речам вражины, ни его ласковым взглядам. «На меня отец родной и братья кровные так не взглядывали, и никаких причин верить Змею у меня нет», — напомнил себе Ваня и задал вопрос.
— Бабка-яга сказывала, что взял ты в плен её дочь, и велено мне освободить её из-под твоей власти. И уж, конечно, обещание я своё сдержу.
— Много девиц-красавиц гостит в моем дому, — хитро прищурился Змей, — насильно не держу никого. А если девка слезы льёт да вопли извергает, такая уж девичья задача: покорность выказывать и слабость свою женскую, в которой сама сила и таится. Разве твоя подружка Власта не мечтала ко мне в заоблачный терем попасть?