Иванушка Первый, или Время чародея
Шрифт:
– Кажется, да. Вроде «Ока» проехала.
– Ура! – крикнул я. – Так ведь я из-за неё, проклятой, в воду и полетел!
– Мы это дело засняли, падение в воду, – заметил первый оператор.
А другой обрадовал меня пуще прежнего:
– «Ока» на моей камере, можете полюбоваться!
Я подскочил ко второму оператору, и он мне продемонстрировал на экране отрезок шоссе и то, как по нему проскочила «Ока». Вот это удача!
– Видите?! – я ужасно волновался. – В ней нет водителя!
– А кто её тогда ведёт? – возразил оператор.
– Никто! – я замахал руками. – Понимаете, никто! Я её уже сто раз видел! И за рулём никого! Призрак это!
– Сейчас проверим на плейбеке, – пожал плечами оператор.
– Это как? – не понял я.
– На мониторе режиссёра, – объяснил Карякин. – Волшебная штука! Остановим изображение с твоим призраком, увеличим и всё увидим, как на ладони.
Сказано – сделано! Через минуту на увеличенном в несколько раз кадре мы увидели зевающего за рулём молодого полицейского.
– Что-то ты напутал, – оператор хмыкнул. – Бывает!..
– Да я встречал её ночью в разных местах, она медленно ехала по городу! у меня опустились руки, и говорил я уже не так уверенно. – Без водителя!
– Ага, – пошутил осветитель. – Читали! Гроб на колесиках!
Вокруг засмеялись.
– Да какой гроб… – пробормотал я.
– Вань, – Карякин положил мне на плечо руку. – Не обижайся на ребят, устали, мы же всю ночь снимали в павильоне. Это они так расслабляются. А ты точно уверен? За рулём никого было?
– И вы туда же, – я вздохнул.
– Да нет, я верю, – сказал Карякин. – Автомобиль без водителя – ничего странного. Мне и не такие попадались. Разберёмся. Кстати, я с вашим подполковником полиции на дружеской ноге. Может, он в курсе, что это за призрак такой по городу разъезжает?
– Лучше не надо, – робко заметил я.
– Что не надо? – переспросил Карякин.
– У Гор Горыча спрашивать, – попросил я. – Зачем в это дело полицию вмешивать?
– Ну как знаешь, – ответил Карякин, но по его глазам я понял, что он всё равно спросит у Прекрасного про блуждающую в ночи «Оку».
Ладно, ничего страшного, пускай спрашивает. В конце концов это дело полицейских – разгадывать тайны и помогать гражданам разбираться в затруднительных ситуациях.
В эту самую минуту, когда я принялся рассуждать о тайнах и о полиции, зазвонил мобильник режиссёра. Карякин взглянул на экран, очень обрадовался и тут же ответил:
– Приветствую, дорогой! Да всё нормально! Сам как? Ну и чудесно! Значит, так, на сегодня у нас всё, поэтому жду тебя в кафе через час. Да, Саныч, внизу, в гостинице! Уточним кое-что по сценарию. И просто посидим, давно уж не виделись. Лады, до встречи, родной!
Он сказал – «Саныч»! Сан Саныч?! Орлов! «Кое-что по сценарию!» Так-так-так… Как бы подслушать их разговор в кафе? Вот бы стать невидимкой!
А что если в «Оке» сидит не призрак, а человек-невидимка? Ведь нанотехнологии ушли так далеко! Скажем, тот же полицейский надевает специальный невидимый костюм, японцы вроде такой уже придумали, и рулит себе! Чтоб народ пугать! А? Что вы на это скажете?!
Но сейчас не об этом. Сейчас о… А о чём? Мысли у меня совершенно запутались. Тут подошла Ксюша и сказала, что ей приказано отвезти меня домой.
Привезли меня, а дома никого не было, даже Пупс не подавал признаков жизни.
Ксюша уложила меня в кровать, укрыла пледом и испарилась. А я лежал и думал. Сначала про «Оку», потом про Сан Саны-ча, потом про школу, совсем немного, и, наконец, про девчонок – Лену и Василису, соскучился я по ним…
Нет. Никакой я не киноартист. Мне больше нравится изобретать разные штуки… Что-то я совсем их забросил, ничего путного не создал после говорящего зеркала.
Да ладно, не так уж давно это и было. А великие изобретения с бухты-барахты в голову не приходят. Это вам не щи хлебать…
Мама пришла поздно, и я тут же проснулся.
Я встал, умылся и даже надел свежую рубашку. Достал из ящика письменного стола этюд и пошёл на кухню. Мама ужинала, пила чай с сушками.
– Ты чего такой нарядный? – спросила мама.
Я положил перед ней рисунок и присел рядом на табуретку.
Мама долго смотрела на этюд и молчала. Уже и кукушка в комнате прокуковала одиннадцать раз, а мы всё сидели и глядели на счастливых молодожёнов из далёкого прошлого. И было так тихо, что, наверное, где-то родился милиционер. Или тихий ангел пролетел. Так всегда говорят, когда наступает неловкое молчание. Но сейчас оно не было неловким. Просто каждый из нас думал о том, что настал этот момент – узнать правду.
– Я всё тебе обязательно расскажу, – сказала мама. – Но только не сейчас.
– А когда?
Мама снова помолчала, а потом попросила:
– Я расскажу, но ты обещай больше никогда к ним не ходить.
– Мам, – ответил я, – я не могу тебе этого обещать, потому что завтра я туда всё равно пойду.
Мама посмотрела в окно, на той стороне улицы одиноко светил фонарь.
– Ты же сама говорила, – я тронул маму за плечо, – нельзя останавливаться на полуслове. Сказал «а», говори и «б».
– Да, ты прав, – вздохнула мама.
Я поцеловал её в макушку, мы посидели ещё немного, а потом пошли спать.
Глава 6
Победы, ничьи, поражения…
Ночью мне снова приснилась звонница синеградской церкви. Только теперь вместо Василисы у звонницы стояла мама, молодая, в подвенечном платье. И колокола звонили благолепным малиновым звоном.
– Как красиво! – воскликнула мама почему-то голосом Василисы. – Теперь ты слышишь этот звон? Ты слышишь, как он переливается?