Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.
Шрифт:
Немецкая пехота тоже была в достатке оснащена многочисленными и разнообразными штатными средствами ближнего боя с танками противника. В их число входили различные мины, в том числе магнитные, гранаты, подрывные заряды, дымовые и зажигательные средства. Еще более важно, что немцы неплохо умели использовать их в бою. А советская пехота была лишена эффективных противотанковых средств. Имевшийся на вооружении ружейный гранатомет Дьяконова был рассчитан на ведение огня только противопехотной осколочной гранатой. Накануне войны был поставлен вопрос о разработке к нему кумулятивной противотанковой фанаты. Такая граната под индексом ВПГС-41 была принята на вооружение только 13 октября 1941 г., но и она оказалась не слишком удачной. Пришлось красноармейцам для борьбы с танками использовать связки ручных фанат и бутылки с горючей
Артиллерия предвоенной Красной Армии по обеспеченности материальной частью находилась в наиболее благополучном положении по сравнению с другими родами войск. Общее количество орудий и минометов составляло 110 444 штуки, из них в западных военных округах на 22 июня 1941 г. имелось 52 666 исправных орудий и минометов. Большое внимание уделялось производству минометов. Но при этом наблюдалось чрезмерное увлечение малоэффективными 50-мм минометами (34 622 шт.) [622]. Производство 45-мм противотанковых и 76-мм полковых орудий перед войной постепенно сворачивалось, поскольку войска уже к началу 1941-го были обеспечены этими системами, соответственно, на 96 и 98 % от мобилизационной потребности [623].
Артиллерийские части приграничных военных округов были, как правило, укомплектованы орудиями до штатных норм. Например, в ЗапОВО имелось 10 296 орудий и минометов, а в КОВО и того больше — 12 604, и это не считая 50-мм минометов. Такое количество стволов вполне соответствовало уровню насыщения артиллерией фронтовых объединений в важнейших операциях в период Великой Отечественной войны. Например, в Курской битве Центральный и Воронежский фронты, имевшие в среднем по 9000 орудий и минометов каждый, решили задачу по отражению мощнейших ударов противника. В 1941 г. реально ощущался недостаток лишь зенитных и мощных противотанковых пушек, что отрицательно сказалось на возможностях войск по отражению ударов противника с воздуха и его массированных танковых атак.
Подавляющая часть советской артиллерии (92 % всех стволов) входила в состав стрелковых, танковых, моторизованных и кавалерийских частей и соединений, а также укрепленных районов. Остальные орудия и минометы были сведены в части РГК: 61 гаубичный и 14 пушечных артполков, 12 отдельных дивизионов особой мощности, девять отдельных минометных батальонов и две отдельные тяжелые пушечные батареи [624]. С февраля 1940 г. до начала войны количество артиллерии РГК удвоилось. Части артиллерии РГК отличались заметно лучшей подготовленностью и боеспособностью по сравнению с обычными. Их «ахиллесовой пятой» была нехватка средств тяги и транспорта, особенно специального. Штатных тягачей там имелось только 20 %, и для их замены приходилось использовать обычные сельскохозяйственные гусеничные тракторы ЧТЗ-60 и ЧТЗ-65, которые могли перевозить тяжелые орудия со скоростью пешехода, всего лишь 5 км/час [118] . В условиях маневренных боевых действий реализовать боевые возможности артиллерии РГК в полной мере было невозможно.
118
В артчастях стрелковых войск более половины орудий имели конную тягу.
Известный борец с «официальными фальсификаторами» и «процентоманией» М. Солонин не упускает случая, чтобы в который раз обвинить своих оппонентов в чрезмерном стремлении подчеркнуть неготовность Красной Армии в 1941 г. к наступлению. Он считает, что Красная Армия была вполне готова к нанесению упреждающего удара по противнику наличными силами, который потом можно было бы нарастить за счет проведенной мобилизации. Все «доказательства» Солонина здесь привести невозможно, но на некоторых из них нельзя не остановиться. Например, он ставит под сомнение якобы завышенные цифры ГАБТУ, касавшиеся потребности войск в средствах тяги, в частности в артиллерийских тягачах и тракторах. Он пытается доказать, что тракторов в Красной Армии на 15 июня 1941 г. было вполне достаточно. При этом он почему-то не видит других объектов для буксировки, кроме орудий калибра 107-мм, 122-мм и 152-мм. Вот пример его расчета по корпусным и артполкам РГК. В полку в среднем 36 орудий, всего полков 168 (кап — 94, полков РГК — 74). Для пущей убедительности Солонин считает, что все они двойного развертывания (?!).
«Итого максимальное количество объектов для буксировки составляет 20 тыс. единиц. На 15 июня 1941 г. (здесь и ниже цифры приведены по докладу начальника Главного автобронетанкового управления РККА) в войсках уже находилось 33,7 тыс. тракторов (и это не считая специальных артиллерийских тягачей СТ-2, «Коминтерн», «Ворошиловец», предназначенных для буксировки тяжелых орудий корпусных артполков и артполков РГК). Казалось бы, никаких причин для катастрофы нет — тягачей в полтора раза больше, чем орудий. Однако в МП-41 стоит цифра 55,2 тысячи» [625].
А ведь тогдашний начальник ГАБТУ РККА генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко был грамотным специалистом и дело свое знал на совесть. Потребность Красной Армии в тракторах на 15 июня 1941 г. он приводит в той же самой таблице, откуда Солонин позаимствовал и округлил цифру 33,7 тыс. тракторов. Она составляла 28 661 штуку для мирного времени и 60 778 — для военного. В докладе отмечается:
«В числе общего наличия тракторов на 15.06.41 г. имеется 14 277 устаревших тракторов типа ЧТЗ-60, СТЗ-3 и «Коммунар», которые подлежат изъятию, так как по своим техническим качествам не могут обеспечить боевой работы войсковых частей, особенно артиллерии» [626].
Почему не могут обеспечить — понятно каждому мало-мальски разбирающемуся в этом вопросе человеку: мешала недопустимо низкая скорость буксировки и невозможность перевозить вместе с орудием ни его боекомплект, ни расчет. Такую безнадежно устаревшую технику приходилось использовать не от хорошей жизни, но и ее не хватало. А Солонин делает вид, что лучше Федоренко знает, сколько тракторов было необходимо Красной Армии. Наличного количества тракторов было более чем достаточно только по его расчетам, но расчеты эти построены на откровенном незнании дела. Солонин и не подозревает, что в артчастях надо было на чем-то возить 1–2 боекомплекта боеприпасов, приборы и различного рода принадлежности, а вместе с ними инженерное, вещевое и химическое имущество. Автомашин для этого не хватало. На конной тяге? Тогда в их штат надо будет ввести, кроме артпарка (ему тоже положены трактора), еще и конный парк.
Для сведения: в батарее гаубичного полка РГК на два орудия положено четыре тягача типа «Ворошиловец» и два трактора С-2 под боеприпасы, а всего шесть, а к ним еще четыре трехтонных прицепа, которых тоже не хватало. Всего в полку РГК на 24 орудия по штату мирного времени 8/44 было положено 88 тракторов [627]. В то же время в гаубичных полках РГК большой мощности, входивших в состав армий прикрытия, по штату военного времени, утвержденному 19.02.1941 г., на 24 203-мм гаубицы полагалось 112 тракторов. В аналогичных пушечных артполках, согласно утвержденному тогда же штату, 104 трактора приходились на 24 152-мм пушки [628]. Как мы видим, тракторов для этих полков требовалось в 4,5 раза больше, чем считает нужным выделить им Солонин. Тяжелое положение с моторизованными средствами транспорта и тяги сложилось во многих артчастях Красной Армии. Например, в ПрибОВО по штату требовалось 3399 тракторов, на 05.03.1941 г. в наличии было 2826 (некомплект — 573, т. е. 17 %), из них 520 требовался срочный ремонт (18,4 %) [629].
К началу войны некомплект в средствах тяги устранить не удалось. 23 апреля 1941 г. было принято решение о формировании 10 артиллерийских противотанковых бригад РГК двухполкового состава. Сроки, отведенные на их создание — к 01.06.1941 г., или 15–20 дней с момента прибытия стрелковых дивизий, из которых они формировались, были заведомо нереальны. В бригадах не хватало людей, способных освоить обязанности младших командиров и специалистов. Неудивительно, что все три противотанковые бригады РГК ЗапОВО к 13 июня были укомплектованы личным составом лишь на 47–52 % [630]. На покрытие образовавшегося некомплекта в личном составе было приказано отобрать и направить в западные округа наиболее подготовленных красноармейцев из ЗакВО (2000) и САВО (1400). Во вновь формируемых частях предлагалось срочно создать войсковые школы. Чтобы полностью покрыть потребность в младшем начсоставе и специалистах после очередного осеннего увольнения старослужащих, выпуск курсантов школ назначили на декабрь 1941 года.