Из бездны — к небесам
Шрифт:
Предсказать, какая из лошадей первой минует призовой столб, казалось абсолютно невозможным.
Оба жокея подняли хлысты, но лошади, уверенные, что способны обогнать соперника, и сами напряглись каждым мускулом в решительном стремлении вырваться вперед.
Вот они миновали призовой столб, и над толпой пронесся вздох безмерного удивления. Второй раз за пятьдесят лет розыгрыша приза дерби лидеры закончили скачку в мертвом гите — пересекли линию финиша одновременно.
— Полагаю, хоть ноздрю, но выиграл я! — напористо проговорил граф, отводя бинокль от глаз.
Маркиз, не отвечая, отвернулся и вышел из ложи вместе
— Никогда Не видел ничего подобного! — воскликнул Перегрин, шагая рядом с маркизом.
— Ни за что не поверю, что один из них был хотя бы на дюйм впереди другого! — отозвался тот. — Что бы там ни утверждал Бранскомб…
— Вы совершенно правы, — согласился Уоллингхем. — И все же какая жалость, что вы не выиграли! Весь последний месяц Бранскомб хвастался, что его лошадь — бесспорный фаворит, и я был уверен, что это сократит ставки на Пороха.
Маркиз пристально посмотрел на своего друга.
— Надеюсь, вы тайком не ставили на него?
— Конечно, нет. Я поставил бы на Честолюбца даже свою рубашку, но, к сожалению, у меня их не так уж много осталось.
Олчестер рассмеялся:
— Вам следовало бы переключиться на лошадей. В итоге они обходятся дешевле, чем куртизанки.
— Я уверился в этом давным-давно, — согласился Перегрин. — Но эта маленькая танцовщица из Ковент-Гардена, словно магнит, вытягивает деньги из моего кармана быстрее, чем я успеваю их туда класть!
В голосе Уоллингхема звучало раскаяние, но маркиз его уже не слушал. Он наблюдал за своим Честолюбцем, который рысью возвращался с дистанции, и видел, что его жокей яростно спорит с жокеем Пороха.
Только когда беспорядочный шум толпы, которая неистовствовала за ограждением, уже не давал жокеям слышать друг друга, они наконец сосредоточились на торжественности момента и по расчищенной от публики дорожке направили лошадей к весовой.
Оставив Уоллингхема снаружи, маркиз шагнул в паддок 3 . Едва его жокей спешился, маркиз спросил:
3
Паддок — огороженная площадка на ипподромах для проводки лошадей перед стартом.
— Что произошло, Беннет?
— Он оттолкнул меня, когда мы вышли на прямую после Таттенхемского поворота, милорд. Я бы легко с ним справился, если бы не это!
Маркиз нахмурился.
— Это действительно так? — спросил он. — Вы уверены в том, что только что сказали?
— Для жокея он вел себя хуже некуда, милорд, это совершенная правда!
— Я вам верю, — сказал маркиз, — но сомневаюсь, что мы сможем что-нибудь изменить. Идите взвешиваться.
Держа под мышкой седло, Беннет направился к весам, где его уже ждали стюарды 4 , и в этот момент мимо прошел, ухмыляясь, жокей графа.
4
Стюарды — распорядители на скачках, назначаемые Жокей-клубом из числа особенно уважаемых людей, задача которых следить за соблюдением
Он пробормотал так тихо, что его мог слышать только Беннет:
— Фискалишь? Легче тебе от этого не станет.
Когда Беннет начал выступать на лошадях маркиза, тот запретил ему спорить или ссориться с другими жокеями в присутствии стюардов. Независимо от того, на чьей стороне была правда, подобный спор отражался на репутации обоих спорщиков, поэтому и на этот раз Беннет промолчал, плотно сжав губы.
И только вернувшись к маркизу, жокей сказал:
— Я достану этого Джейка Смита, чего бы мне это ни стоило! Всем известно, что он играет не по правилам, поэтому никто и не хотел иметь с ним дела, пока его не нанял его светлость!
Маркиз нахмурился:
— Это действительно так?
— Это всем известно, милорд. Джейк Смит получил разрешение снова участвовать в скачках всего три месяца тому назад.
Несколько мгновений маркиз хранил молчание. Затем он поздравил жокея и, пообещав ему обычное вознаграждение, которое, если лошадь выигрывала скачку, бывало весьма и весьма щедрым, поспешил вернуться к Перегрину Уоллингхему, чтобы пересказать ему все, что узнал от жокея.
— Мне приходилось слышать, что Смит не слишком честен, еще до того, как его взял на работу Бранскомб, — ответил Уоллингхсм, — но он ни разу не выступал на лошади, на которую мне хотелось бы поставить. Я постараюсь разузнать о нем все, что смогу.
— Сделайте это, пожалуйста, — кивнул маркиз. — А теперь, если только вы не хотите остаться на следующую скачку, нам стоит поспешить с возвращением в Лондон.
Когда туда двинется вся эта толпа, путешествие станет весьма и весьма затруднительным, так что чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше.
— Я уже готов, — ответил Перегрин.
— К тому же, — продолжал маркиз, — я не хочу возвращаться в ложу и слушать, как Бранскомб утверждает — а он, конечно, это делает, — что он единственный победитель.
— Официально объявлено, что это был мертвый гит, — заметил Уоллингхем. — Поэтому вы поровну разделите призовой фонд — 2800 фунтов.
— Это не помешает ему утверждать, что я не заслуживаю приза, — мрачно ответил маркиз. — Боже мой, как я не выношу этого человека!
Уоллингхем рассмеялся.
— Это трудно не заметить, но я допускаю, что его тщеславие и надменность уже сидят в печенках у всех, кроме его величества!
Маркиз ничего не ответил. Он слишком хорошо знал, что новый король, Вильгельм IV, был введен в заблуждение графом Бранскомбом, который не уставал превозносить свои исключительные достоинства. И небезуспешно: король находил его прекрасным советником.
Бранскомб, надо отдать ему должное, сумел использовать те возможности, которые обычно открываются при смене монарха, и в конце концов стал несомненным фаворитом Вильгельма, так что любой честный придворный мог с горечью сказать:
— Мне всегда казалось, что одного монарха достаточно, но, когда их вдруг оказывается двое, мое положение. становится совершенно невыносимым!
Доверчивый, добродушный и глуповатый король был очень озабочен тем, чтобы произвести впечатление на своих подданных, С помощью своей жены, маленькой немочки, безвкусно одетой и скучной, он совершенно изменил те нравы, которые царили при дворе его брата, Георга IV.