Из бутика с любовью
Шрифт:
– Я готова резать морковку, – сказала она.
– Поздно, – сказал он.
– И чеснок чистить.
– Тем более поздно.
Петр срезал еще две пуговицы. Теперь был виден плоский, гладкий и слегка загорелый живот Евгении.
– Солярий пошел тебе на пользу, – сказал он. – Хотя в тебе все обыкновенное... все, кроме характера. Впрочем, я еще не до конца проверил.
Вероника плакала и плакала. Она швырялась вещами в стену, топала ногами так, что дрожал пол, а также громко, с надрывом, подвывала. У нее было ощущение, будто она упустила последний шанс. К ней
Вероника задумалась и перестала рыдать.
«А где, собственно, гарантии, – размышляла она, – что он остался бы со мной, увидев меня без косметики? Может, просто посмеялся бы, развернулся и ушел?»
Веронике также пришло в голову, что проявляемая ею принципиальность – это не так уж и плохо.
«Что, собственно, он сделал для меня такого, чтобы требовать умыться? Что за шантаж?» – подумала Вероника, вытерла слезы, посмотрела на себя в зеркало и чуть не скончалась на месте от ужаса. Вся косметика размазалась, перемешалась, тушь потекла, помада была на подбородке и на носу...
Дверной звонок зазвенел. Лицо Вероники исказила усмешка сумасшедшего клоуна. Она подошла к двери и рывком распахнула ее. Рыжий, небритый, он смотрел на нее грустными глазами кролика.
– Бу! – сказала Вероника.
Он молчал. Глаза его становились все больше, как у мышки, уединившейся под кустиком по одному важному делу, а челюсть ползла вниз.
«Шок – это по-нашему», – с удовлетворением подумала Вероника и захлопнула дверь, довольная произведенным эффектом.
Лиза не открывала дверь. Марина позвонила на мобильный, но трубку никто не взял.
– Что еще за чудеса? – пробормотала Марина.
Ей стало нехорошо. Дима снова нажал на звонок и сделал два шага назад. Охранник нажал на кнопку звонка и сделал один шаг назад.
– Надо было сказать, чтобы она вызвала милицию, – сказала Марина.
Дима молчал. Марина снова набрала номер Лизы. Нет ответа.
– Что могло произойти? – вслух подумал Дима. – Дверь закрыта. Она ушла? После того, как сказала, что на лестнице кто-то есть? Чего она боится? Странно, она никак не должна была уходить, никак.
– Или с ней что-то случилось. Там, внутри. Также есть вариант, что она открыла дверь и впустила в квартиру того, кто, по ее словам, ждал на лестнице. Хотя это маловероятно.
Марина снова набрала номер. Снова никто не взял трубку.
– Все развивается нелогично, – сказала Марина. – Я ничего не понимаю. Киру убили в супермаркете, людном месте, труп вывезли на тележке к нашей машине. Лизе прислали СМС, она была дома, за бронированной дверью, но перестала отвечать. Как это могло произойти? Что случилось?
– Мы уловим логику, я тебе обещаю, – сказал Дима. – Чем больше фактов, тем проще построить схему. Но пока я тоже ничего не могу понять. Впрочем... впрочем, версия у меня уже есть.
В этот момент в замке заскреблись. Дверь распахнулась. Лиза, шатаясь, стояла на пороге. От нее неслось коньяком.
– Простите, – сказала она, – я не хотела.
– Все о’кей, – сказала Марина, переводя дух, – если бы ты знала, дорогая, как мы рады, что с тобой все в порядке.
Анастасия твердо решила никуда не выходить. Вместо этого она попыталась разобрать покупки, часть из которых лежала в пакетах вместе с чеками. На некоторых пакетах, к слову, уже образовался слой пыли. Чего там только не было. Туфли, платья, разноцветные колготы в клеточку, в сеточку, в полосочку и с вышитыми цветочками, бусы, про которые Анастасия забыла сразу после покупки, двадцать пар трусиков, искусственные цветы... Все это слежалось и смялось.
Вскоре перед Анастасией встала вторая проблема – все то, что она вытаскивала из пакетов, некуда было складывать. Она открыла шкаф, и на нее обрушился водопад носков. Анастасия хотела было так их и бросить, на полу до лучших времен, сформировав из них террикон, но потом решила запихать, вернее, зашвырнуть один за другим, обратно на полку. Она зашвыривала и зашвыривала и вспоминала, как ходила каждый день на работу в поликлинику, как заполняла бесконечные бумаги, как все до единого ее коллеги просили ее то помочь, то подменить, то написать, и Анастасия помогала, подменяла и писала. К вечеру она обычно уже не могла смотреть ни на коллег, ни на пациентов, человеческие лица сливались в одно бесконечное розовое поле. В конце концов она буквально-таки возненавидела весь человеческий род и свою маленькую зарплату в придачу.
Выиграв в лотерею, Анастасия тут же засела дома. Она перестала с кем-либо общаться, выбираясь из квартиры только для набегов на магазины и кафе.
«Человеку не нужен социум, ему нужны только деньги, – думала Анастасия, – не имей сто друзей, а имей сто рублей».
Теперь ей хотелось, чтобы счастье продолжалось как можно дольше. Но деньги таяли, сжимались, как шагреневая кожа, уменьшались, притом, что Анастасия почти ничего не тратила. Что значат одни туфельки! Она ведь выиграла три миллиона рублей! Тем не менее количество денег постоянно уменьшалось.
Тело Ульяны обнаружила пожилая чета. Дама обратила внимание на тележку, сиротливо стоящую на парковке и доверху наполненную одеждой. Она подняла двумя пальцами край зеленого топа, один рукав которого свисал вниз. Сначала дама решила, что под одеждой лежит манекен. Охранник тоже решил, что это манекен, но потом увидел тонкую струйку крови, стекающую на пол и расползающуюся в разные стороны, словно лапы черного паука. Любопытная дама, заглядывающая в тележку, вступила в эту темную жидкость, запрыгала на одной ноге, задыхаясь от испуга и волнения, а потом оглушительно заверещала, заставив всех на парковке обернуться и вытянуть лица.
– А-а-а-а! Труп! – кричала она.
В других условиях охраннику супермаркета обязательно стало бы интересно, откуда в этом престарелом теле взялась такая вокальная мощь, но сейчас у него были заботы поважнее.
– Убили! – вопила старушка. – Милиция!
Вокруг тележки собралась толпа. Милиция прибыла через пять минут. А еще через четверть часа об убийстве Ульяны узнал майор Валерианов, которому от этой новости даже временно расхотелось сморкаться.
Ира купила в кофейном автомате еще один черный кофе. Блог Стекл_offoй подходил к концу, а про Александра по-прежнему ничего не было.