Из деревенского дневника

Успенский Глеб Иванович

Мы не можем проследить работу Успенского над очерками «Из деревенского дневника» на всех этапах, так как рукописей очерков не сохранилось. Без сомнения, как при написании очерков, так и при их переиздании Успенскому приходилось считаться с цензурой. Л. Ф. Снегирев, первый издатель очерков отдельной книгой, сообщает о «мрачном настроении» Успенского этого периода: «Цензура свирепствует чуть не по-бутурлински. Рассказы его зачеркивает совсем или искажает текст до неузнаваемости» («Голос минувшего», 1914, № 4, стр. 214).

В журнальной публикации очерки не составляли единого цикла, а имели каждый или самостоятельное значение, или входили в циклы, впоследствии писателем разрушенные. Однако уже в журнале наметилось объединение

очерков как по проблематике и образам, так и по общему заглавию. Так, подзаголовок «Из деревенского дневника» появляется уже в очерках второй главы.

Интерес к деревенским очеркам Успенского был настолько очевиден, что уже в 1879 году возникла необходимость отдельного их издания. При отборе очерков для первого отдельного издания и оформился основной состав цикла, получив заглавие: «Люди и нравы современной деревни. (Из деревенского дневника)». Это издание Успенский снабдил предисловием, которое, однако, не увидело света, как сообщает Л. Ф. Снегирев, «по обстоятельствам, не зависящим от издателя». Вместо этого было дано небольшое предисловие «От издателей», в котором сообщалось о цели издания и работе, проделанной автором над текстами очерков. Эта работа состояла в основном в следующем.

Очерки соответственно материалам наблюдений в Новгородской и Самарской губерниях были разделены на две части: 1) «В северной полосе» (впоследствии главы I–III) и 2) «В степи» (впоследствии главы IV–VIII). Порядок расположения очерков остался тем же, что и в «Отечественных записках», но имевшиеся в журнальной публикации заглавия очерков Успенский снял и ввел лишь нумерацию, причем каждый очерк назван «отрывком» («Отрывок первый», «Отрывок второй» и т. д. — всего девять отрывков). Сняв с очерков их индивидуальные заглавия и дав им лишь номерное обозначение, Успенский выдвинул на первый план их целостность, цикловую собранность.

В содержание текста Успенский в этом отдельном издании не внес значительных изменений. Наиболее существенные изменения относятся лишь к концовкам обеих частей цикла: в конце первой части было добавлено рассуждение о крестьянском заработке «на стороне» (оно было исключено в последующих изданиях; см. «Приложение», стр. 562 данного тома), в конце второй — дописан новый абзац о поглощении Андрея Васильевича деревней (эта концовка также была затем переделана). Большое количество поправок относилось к стилю очерков, их образности, языку. Успенский вносит ряд художественных деталей в изображение. Так, если в журнальной редакции иногда были только названы те или иные явления действия, то здесь писатель находит для них образные характеристики, определения, которые не только называют, но и показываютпредмет, действие, дают им качественную характеристику. Приведем несколько примеров (разночтения отмечаются курсивом): «Ни у кого ничего не отнимал» — «Ни у кого ничего ровнешеньконе отнимал»; «вопиет» — «подавленное впечатлениямивопиет»; «писарь действует так…» — «писарь действует ехидно, из-под низу,так…»; «другие слова» — «другие, уже грустныеслова» — и т. д.

В работе над языком заметна тенденция к избавлению от диалектных форм, слишком экспрессивных просторечных выражений и к замене их выражениями общелитературными: «с эстой» — «с этой»;«швыркну» — «швырну»,«с пепоротком» — «с кулачьем»,«писаря гогочут» — «писаря едва могут уняться»и т. п. Исправляются опечатки, описки и тому подобные погрешности, вкравшиеся в журнальную публикацию.

Следующую, уже гораздо более значительную, переработку очерков Успенский произвел при включении цикла в первое Собрание сочинений писателя (т. V, 1884).

Для

того чтобы эти перемены в новом издании цикла стали понятными, следует принять во внимание существенные изменения, которые произошли за протекший после 1880 года период и в русской общественной жизни и в мировоззрении писателя. После 1881 года в условиях восторжествовавшей и все более крепнущей политической реакции, нашедшей свое выражение и в усилении царской цензуры, было невозможно ставить многие вопросы крестьянской жизни с такой же остротой, как в конце 70-х годов, в годы революционной ситуации 1879–1880 годов. Успенский не мог не учитывать этих перемен. Вследствие этого он смягчил политическую остроту очерков, убрав из них наиболее открытые, публицистически заостренные суждения о современном бедственном положении деревни.

Изменившаяся историческая обстановка нашла отражение и в мировоззрении Успенского, в его непрекращающихся исканиях правильных ответов на острейшие вопросы времени, какими были вопросы крестьянской жизни, пореформенного развития России вообще. В этих поисках выхода Успенский в первой половине 80-х годов испытал наибольшие колебания в сторону народнической идеологии. В творчестве Успенского эта близость к народничеству получила наиболее яркое. воплощение в известной теории «власти земли» (см. очерки «Крестьянин и крестьянский труд», «Власть земли» и др.). Все это обусловило то, что Успенский при включении цикла «Из деревенского дневника» в Собрание сочинений счел необходимым смягчить антинародническую направленность ряда высказываний и картин очерков.

Отзывы критики на очерки также должны быть учтены для понимания существа перемен, которые произвел писатель при подготовке нового издания в новых условиях. Особенно острой была критика, исходившая из народнического лагеря, так как вопросы, затронутые в очерках Успенского, касались существа программных положений народничества.

Народники продолжали считать крестьянскую общину спасительным оплотом против торжества капитализма в России. Успенский же на конкретных примерах показывает, что внутри самой общины, у общинников все большее значение приобретают деньги, товарно-денежные отношения, то есть в конце концов начинает торжествовать та же «цивилизация», что и в капиталистическом городе, в буржуазной Западной Европе.

Народники все еще не отказались от рассмотрения крестьян как однородного целого, единого в своих интересах. Успенский одним из первых показал, что крестьянство, в том числе общинное крестьянство, перестало быть однородным, что оно диференцируется, разлагается, выделяя, с одной стороны, из своей среды все более растущую массу деревенской бедноты, а с другой — небольшую группу кулаков, «мироедов», богатеющих за счет разорения и эксплуатации бедноты.

Народники продолжали идеализировать нравственный мир мужика, деревенский быт, весь жизненный уклад народной крестьянской жизни. Картины, зарисованные Успенским, показывали, что и нравственность крестьянина и его быт испытывают серьезные и притом далеко не отрадные изменения под воздействием все более усиливающейся индивидуализации, капитализации деревенских отношений.

Хотя и у самого Успенского были некоторые проявления общности с народническими воззрениями (образ Ивана Афанасьева, суждения о роли интеллигенции), однако в основных положениях очерков «Из деревенского дневника» наметилась противоположность взглядов Успенского на деревню взглядам народническим. Естественно поэтому, что очерки Успенского встретили разноречивое к себе отношение в народнической критике.

Критические отклики народников на очерки Успенского можно разделить на три основные группы. Представители либерального народничества, выразителем мнений которого была газета «Неделя», обрушились на Успенского с обвинением в «клевете» на народ, в «измене» народу, в поверхностном знании условий крестьянской жизни и т. д. и т. п.