Из дома вышел человек…

Хармс Даниил Иванович

Директор. А сейчас мы вам покажем, как нужно работать. Сейчас выступит воздушный акробат Володя Каблуков.

Музыка. Номер Каблукова.

Вертунов. А теперь можно мне выступить?

Директор. Выступайте. (В публику). Сейчас вы увидите номер с участием гражданина Вертунова – Ваня Клюкшин и Джонни Крюкшин. Эй, музыка!

Играет музыка. Номер.

Занавес.

<1935>

V

Я гений пламенных речей

47

О том как иван иванович попросил и что из этого вышло

Посвящается Тылли и восклицательному знаку

иван иваныч расскажикику с кокой расскажина заборе расскажиты расскажешь паровозпочему же паровоз?мы не хочим паровоз.лучше шпилька, берендас хи ка ку гой берендазавертела берендакак то жил один столяртолько жилистый столярмазал клейстером столярделал стулья и столыделал молотом столыиз орешника столыбыло звать его ивани отца его ивантак и звать его ивану него была женане мамаша, а женаНЕ МАМАША А ЖЕНАкак

её зовут теперья не помню теперьпозабыл те – перьиван иваныч говориточень умно говоритпоцелуй [1] говорит.а жена ему: нахал!ты муж и нахал!убирайся нахал!я с тобою не хочуделать это не хочупотому что не хочу.иван иваныч взял платокразвернул себе платоки опять сложил платокты не хочешь, говоритну так что же, говоритя уеду, говорита жена ему: нахал!ты муж и нахал!убирайся нахал!я совсем не для тебяне желаю знать тебяи плевать хочу в тебя.иван иваныч поглупелмежду протчим поглупелу усикирку поглупела жена ему сюдаразвернулась да сюдада потом ещё сюдав ухо двинула потомзубы выбила потоми ударила потом!иван иванович запнулсятак немножечко запнулсяза п… п… п… п… п… пнулсяты не хочешь, говоритну так чтоже, говоритя уеду, говорита жена ему: нахал!ты муж и нахал!убирайся нахал!и уехал он уехална извощике уехали на поезде уехала жена осталась тути я тоже был тутоба были мы тут.ДаниилЗаточник (Хармс)1925 ноябрь.

1

В оригинале стоит непреличное слово. (Примеч. автора.)

48

От бабушки до Esther

бабаля мальчиктрестень губкарукой саратовской в мыло уйдусырым седеньемщениша вальгикудрявый носикплатком обут —капот в балахскольжу трамваемВладимирскую поперёкпосельницамсырунду сваигрубить татаринув окно.мы улицувалунно лачими валенками набекреньи жёлтая рука иначекупается меж деревень.шлён и студеньфарсится шляпойлишь горсточкалишь только трилишь настеж балериной снятаи тукается у ветрин.холодное бродяга брюховздымается на костылирезиновая старухаа может быть павлина может бытьвот в этом домебабаля очередомкандыжится семью попамисоломенное ведро.купальницапоёт карманыиз улицыв прыщи дворовнадушеннаяселью рябчикараспахиваетсяпод перо —и кажетсяона Владимирскаясадится у печерясерёжками —– как будто за города сумочкою —– на меняшурованнаятак и катитсяза бабаля калетырепейникомпростое платьецеи ленточкою головы —ПУСТЬ– балабошит бабушкаБЕЛьгию и бленыпусть озирает дохлаяростанную полыньсердится кошечкойоколо котавырвится вырвитсявырвится в ладшубкою оконьюляженьем в буньмаханьким персикомвихрь табаньальдера шишечкаминдера бульулька и фанькаи ситец и я. ВСЁ<1925>

49

Вьюшка смерть

Сергею Есенину

ах вы сени мои сения ли гусями вяжуприходил ко мне Есенини четыре мужикаи с чего-бы это радоватьсяложкой стучатьпошивеливая пальцамигрусть да печалькак ходили мы ходилиот порога в Кишинёвпроплевали три неделипотеряли кошелёкты Серёжа рукомойниксарынь и дударазохотился по моймусовсем не тудадля тебя ли из корежёныоружье штыкне такой ты Серёжане такой уж тыпой – майщёки дулискарлотину перламутриз за ворота подулиVater Unser – Lieber Gottя плясала соколамивозле дерева кругомноги топали плясаливозле дерева кругомразмогай меня затыкана калоше и ведрепоходи-ка на затылкемимо запертых дверейгули пели халвадучирикали до ночина засеке долго думалкто поёт и брови чинитне по полу перваязалудила перьямисперва чем то дудочнымвроде как ухабицаполивала сыпалане верила лебедямизашухала крыльямизубами затопалас этакого по материс этакого кубаремв обнимку целуетсяв очи валит блиньямиа летами плюй егодо белой доски и сядьдобреду до Клюеваобратно закинусяпростынкой за родинуза матушку левуюу дерева тоненьказа Дунькину пуговкупожурила девицаневеста сикураяа Серёжа деревцемна груди не кланяетсяна груди не кланяетсяне букой не вечеромпосыпает околосперва чем то дудочным14 января 1926Даниил ХармсШкола чинар ей Взирь зауми

50

Ваньки встаньки

волчица шла дорогаюдорогаю манашенькойи камушек не трогаласеребрянной косойна шею деревяннуюсадились человечикиманистами накрашеннамигде-то высоко. никто бы и не кланялся продуманно и холодно никто бы не закидывал на речку поплавок я первый у колодица нашёл её подохлую и вечером до кузова её не повалокстонала только бабушкада грядка перестонывалазаново ерошилакапустных легушатотцы мои запенелисьи дети непристойныепускали на широкуюдорогу камыши засни засни калачиком за синей гололедицей пруда хороший перепел чугунный домовой щека твоя плакучая румянится цыганами раскидывает порохом (ленивую) войнуидут рубахи рыжикипокрикивают улицуверевку колокольнуюладошки синякиа кукла перед ужиномсырому тесту молитсяи долго перекалываетзубы на косяк я жду тебя не падаю смотрю – не высыпаюся из маминой коробочки на ломаный сарай обреж меня тапориком клади меня в посудину но больше не получится дырявая роса — ВСЁДаниил Хармс4 февр. 1926 г.

51

Ваньки встаньки

ты послушай ка карасьимя палкой перебросьа потом руби направои не спрашивай заразто Володю то Серёжуто верёвку паварто ли куру молодуюто ли повора вораРазбери который лучшеможет цапаться за тучиперемыгой серебромдевятнадцатым ребромразворачивать корытоу собачий конурыгде пупырыши нерытыи колеблется НарымТам лежали Михаилывонючими шкурамидо полуночи хилыеа под утро Шурамии в прошлую середуоткидывая зановесипрохожему серомуедва показалисясначало до плечикарумяного шарикаа после до клетчатыхштанишек ошпаривалимне сказали на ушкочто чудо явилосяи царица Матушкасама удивилася: ах как же это милые? как же это можно? я шла себе мимо носила дрожживошёл барабанщикаршином в ростего раненная щекаотвисала простоон не слышет музыкии нянин плачна нём штаны узкиеи каленкоровый плащпростите пожалуйстоя покривил душойсердце сжалосяя чужой

– входит барабанщик небольшого роста —

ах как же это можно?я знал заранее– взял две ложи — – ВЫ ИЗРАНЕНЫ. — – ЗАНОВЕСЬсобака ногу поднимаетради си ради сисолдат Евангелие понимаеттолько в Сирии только в Сириино даже в Сирию солдат не хочетплюет пропоица куда тои в Сирию бросает коченьгде так умны Солдатыему бы пеночки не слизыватьему бы всё: «руби да бей»да чтобы сёстры ходили с клизмамида чтобы было сто рублей солдат а солдат сколько тебе лет? где твоя полатка? и твой пистолет. —кнучу в прихвостень кобылехоть бы кучахоть бы мохрасполуженной посудыне полю не лужуи в приподнятом бокалепокажу тебе ужо!Едет мама серафимомна ослице прямо в тылпокупает сарафаныи персидскую тафту

– солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать —

открылось дверце подкидноезапрятало пятнашкусказало протопопу Ною:– позвольте пятку вашу —я не дам пяткушнельклопсдуй в ягодушнельклопсразрешите вам не поверитья архимандрита вы протопопа то рассержусьи от самой Тверивозьму да и проедусь по полуон рас-стегивает мундирзабикренивает папахуи садится на ковёри свистит в четыре пальца: пью фюфюлы на фуфу еду мальчиком а Уфу щекати меня судак и под мышку и сюда ихи блохи не хоши пуфы боже на матрасс.за бородатым бегут сутуленькиев клети пугается козаа с неба разные свистулькикартошкой сыпятся в глаза туды сюды да плеть хвоста да ты да я да пой нога считает пальцами до ста и слышет голос: «помогай» обернулся парусом лезет выше клироса до месяца не долез до города не дошёлобнимались старушки плакализамочили туфли лаковыесо свечой читали Лермонтовавлюбились в кого го то кавалера там на груди у него солнышко а сестра его совушка волоса его рыжие королеву прижили может кушать рябчика да и то только в тряпочке у него две шашки длинные на стене висят… Господи Помилуй свят свят свят

– черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: —

здорово пить утрами молокои выходить гулять часа так на четыреО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирий.ПОСЛУШАЙТЕсегодня напримеркакой то князь сказал своей любовнице:– иди и вырый мне могилу на Днепреи принеси листок смаковницы —Она пошла уже козалось в камышиНо видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)кидает сумрачный ноганк её растерзанным ногампрости-прости я нехорошийраз 2 3 4 5 6 7ю…………………….. (быстро)а сам тихонько зубы крошиткак будто праведный совсемО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирийметай рубашками в загон —как говориться в притче: – плен духу твоему язычник и разуму закованная цепь —

– за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят —

Выйди глупый человек и глупая лошадь на Серёже полаче и на Володе тожестыдно совестно и неприличноговорить блинчикиа если комната вдобавок девичаято нужно говорить как-то иначе– Все удовлетворены и идут к выходу — ВСЁДаНиил Хармс1926 г. 11 февр.