Из двух зол...
Шрифт:
– Хорошо..
– с каким-то даже облегчением выдохнула девушка. Всерьез, похоже, считала, что я могу его совсем выгнать.
– И еще... Постарайся как-нибудь ему мысль донести, что выгоняю я его не за его косяк. Скажи, что за его косяк на вечер в бане бы опять запер... Один вечер посидел бы и всё. А выгоняю я его за его истерику. Скажи, что когда вот так реветь начинает, я в бешенство впадаю. Потому так сурово его и наказал.
– Да, я поняла. Объясню.
– Вот и хорошо. Ступай. А то ребята не разобравшись сейчас его и в самом деле вытолкают. Иди.
Я откинулся
Через час они вернулись. Эльба довольно подробно пересказала как она успокаивала ребенка. Про мои слова, что это все временно она ничего не сказала, но от себя пообещала, что «когда Шиша немного успокоится, поговорит с ним, чтоб он тебя простил. А пока - сам виноват! Поживешь пока вот тут с ребятами...» Пойдет. Приемлемо.
Я же, в свою очередь, спросил их про успехи в освоении транспорта. Эльба с Рыжиков тут же оживились. Заговорили, перебивая друг друга. Даня лишь гордо улыбался. В итоге я понял, что успехи есть. Но скромные. Да, завести и поехать (небыстро и, желательно, по прямой - они смогут), но переключение скоростей пока им туго дается. Ну это не страшно. С практикой придет и умение. Главное, чтоб водить машину случись что мог любой. А то не дело, когда только двое могут за рулем.
Дал задание Данилу провести так же занятие по стрелковой подготовке. Подробно проинструктировал, что делать, а что - нет. Заодно попросил рассмотреть трофей, снятый с гаража. Довольно занятное стреляло оказалось.
(Обрез одноствольного охотничьего ружья Иж-18м 410 калибра)
(Собственно само ружье-первоисточник)
На серьезное оружие оно никак не тянуло. Мало того, что однозарядное и калибр маленький, так еще прежний владелец из полноценного ружья обрез сделал. Теперь с него только в упор и стрелять. Дальше десятка метров даже и пробовать не стоит. Промажешь. Но как бы там не было, это все равно настоящее оружие. Не травмат все таки. Жаль только смешных тоненьких патрончиков к нему (ну натурально карандашики такие) было всего 6 штук. И одна пустая гильза. Эх, не потеряй мы всё ружейное хозяйство можно было бы попробовать переснарядить стрелянные. Капсули тут стандартные. Навеску пороха подобрали бы раскрыв один из целых патронов. Пыжи... Придумали бы что нибудь и с пыжами и с пулями. В крайнем случае дробь сыпанули бы. Но увы сейчас об этом оставалось только сожалеть.
Не без сожаления вернув обрез Дане (все равно пока вояка с меня никакой. От Дани бОльше пользы будет) Озвучил вслух свои мысли о том, что это - оружие ближнего боя. Эльбе указал на сильную отдачу у ружья. Как иллюстрацию показал им свое черное правое плечо. Один сплошной синяк. А так же распухший и ободранный указательный палец. Рассказал как ружье улетало мне за спину от стрельбы без упора. Еще раз напомнил про технику безопасности на занятиях.
Чтоб боевых патронов даже в комнате не было, где они заниматься будут! При этом очень выразительно посмотрел на Эльбу. Итак косяк с её стороны. Она мое мысленное послание явно уловила. Заерзала, смутилась и клятвенно заверила меня, что все будет нормально. Пришлось поверить. А что еще мне остается делать? Самому все не проконтролируешь, тем более в таком состоянии. Остается только верить в них. В их здравый смысл.
Они ушли, а мы с Малинкой стали проводить осмотр моих ран. Как ни странно, но самая страшная из них на вид, та, что на лице, подживала, как раз, лучше всего. Рана не нагноилась, сверху, где не было швов - покрылась корочкой. Снизу, конечно, все не так радужно. Ткани воспалены, но, по крайней мере, рана не расходится и чистая.
Простреленное и резанное плечо было основным источником боли. Там все было не так радужно. И гной, и кровь, и воспаление. Да и рука почти не двигается... Перевязали и я проглотил еще одну таблетку антибиотика. Будем надеяться на молодой здоровый организм. А что еще остается-то?
Правое плечо обнадеживало. Там явно, кроме огромного синячища, ничего не было. И это очень хорошо. Я очень опасался сломать себе кость где-нибудь внутрях. Срастется неправильно - так и будешь ходить скособоченный. Но, тьфу-тьфу-тьфу. Вроде все цело. А синяк... Что синяк, он пройдет.
Палец на руке беспокоил меня больше. Он распух - минимум втрое, и почернел. Боли, как таковой, от него не было (точнее, она была, но её забивала более сильная из левого плеча), но это только пока его не заденешь. Тут-то она вспыхивала ослепительный фейерверком. А как мне его не трогать, скажите на милость? Единственная рабочая рука же. Волей-неволей забудешься, начнешь что то делать, да и заденешь его.
Самый же неприятный сюрприз преподнесла царапина на спине. Её все посчитали самой легкой и неопасной. И, потому - толком ее и не обрабатывали. А я лежал на спине, потел от жара в эти двое суток, все вниз стекало, воздуха не было... В итоге царапина загноилась. Причем, считай, по всей длине. Зараза! А самое обидное, что мне до нее никак не добраться! Остается только на помощь окружающих надеяться. Опять.
Пришлось мне ложиться на живот, подставляя спину рукам девчонки. Только советовать и оставалось. Чтоб прочищала ее получше. Промывала. И перекисью водорода, и разведенной марганцовкой, и спиртом (ну водкой так-то) и, даже, йодом... Ну не все сразу, конечно же, так и кожу сжечь можно. Но регулярно. И почаще.
Уже под вечер, когда я так и уснул на животе, сквозь сон услышал опять какую-то суету. А потом под боком у меня зашевелилось и там материализовалась маленькая девочка... Ева... Осторожно погладив ее по голове, свободной рукой сделал изгоняющий жест ворвавшимся ко мне встревоженным Малинке с Таней и, почему-то, с Эльбой. Ага, не уследили?
– Идите. Все в порядке. Тут она.
Потоптавшись у входа они, недовольно ворча, потянулись на выход. Я же, еще раз погладив беглянку по голове, вновь провалился в сон.
Глава 4
С утра Ева категорично отказалась уходить в садик со всеми остальными мелкими. Я было насторожился - а не обижают ли ее там новенькие?
– Нет, не обизяют.
– Может в садике не нравится?
– Нравитья.
– Тогда почему же? «Хочу с тобой» и все тут. Натуральную истерику закатила. Но, в отличии от громкоголосого Андрея, истерика девочки была тихая и потому куда более действенная. Она просто вцепилась в меня, заливаясь слезами и тихонечко поскуливая. Пришлось уступить. Но со строгим условием: вести себя тихо и не мешать окружающим.