Из джунглей
Шрифт:
– Всё - ты. Всё - от тебя. Ты разбил Хагиму. Из-за тебя пришёл вампир. Ты же и убил его, ты привёл Хагиму в ярость. Почему тебя не принесли в жертву Хагиме, Аши?
– Я должен был дать себя убить?
– спрашивает Аши. У него не укладывается в голове.
– Ты должен был!
– режет Рами.
– Хоть бы раз ты сделал то, что нужно! Но ты ведь колдовал, ты звал те чары, которые дали тебе буйволов...
– Как поживают буйволы?
– перебивает Аши. Ему вдруг смешно.
– Хорошее приданое у Шорши?
Рами запинается.
– Хорошо... Буйволицы стельные...
– и его щёки заливает краска.
Аши усмехается.
– Продолжай. Отчего же ты замолчал?
– Ты ведь наслал гнев джунглей на дворец правителя?
– говорит Рами, снизив тон.
– Те парни из окрестных деревень - и из нашей - что служили правителю, что успели бежать - говорят, что дворца больше нет. Что джунгли взяли его за несколько дней - и никто, даже отмеченный жрец из Хагимагдаша, ничего не смог сделать. Говорили, что джунгли прошли дворец насквозь. Что лианы заплели его до крыши. Что слоны растоптали цветник и разнесли все ограды в щепки. Что чёрный тигр-людоед прыгнул на правителя из кумирни Хагимы и откусил ему лицо. Что мясные шершни напали на отмеченного жреца, и жрец умер в ужасных муках, съеденный их личинками заживо...
– Джунгли не любят Хагиму, - говорит Аши.
– Теперь в деревне веселее?
– Неизвестно, каким будет новый правитель, - говорит Рами.
– Может, хуже во сто крат, почём тебе знать? Те, кто служил нынешним мертвецам, получали плату золотом, они жалеют о месте...
– Они получали плату золотом, - говорит Аши горько, - а кроме того, забирали последнее зерно у таких, как моя мать...
– Это ты виноват, не они, - прерывает его Рами.
– Они делали то, что им приказали, а ты нарушил закон, ты оскорбил богиню, ты связался с тварями из джунглей. Все решили, что ты умер в джунглях, что тебя сожрал древесный кот - и это очень хорошо для тебя, потому что никто не хочет видеть тебя в деревне. Ты - ведьмак, ты служишь страшному богу! Твой...
– и осекается.
Имя "Тадзид" ему не выговорить. Или он не смеет.
– Но я убил вампира!
– пытается возразить Аши.
– Да!
– запальчиво кричит Рами.
– Да, ты убил, но КАК?! Как простой человек может убить раба Хагимы? Это всё - грязные чары, вот что говорят люди. Всё, что ты делал - нечисто, потому что ты ничего не боялся! Простой человек - боится всего, боится старших, боится богов, боится закона - а ты?!
Аши молчит.
– Вот!
– говорит Рами.
– Тебе стыдно, нечего сказать! Я прав!
– Ты прав, - говорит Аши.
– Я не боюсь.
– В этом ты и виноват!
– заявляет Рами.
– Поэтому следом за тобой идёт беда.
– Но Хагима слабее джунглей, - возражает Аши.
– Зато Хагима - в деревенском святилище, - хмыкает Рами.
– Потому что куда-то девалась статуя Лалая, потому что не Чритаки же будет защищать деревню от джунглей, потому что Мхонга служит Хагиме, потому что Хагима - это страх, а значит, порядок. Так говорят старики, так мой отец говорил - и твоя мать, Аши.
– Вот как...
– говорит Аши тихо.
Рами победительно смеётся.
– Новый правитель будет из Хагимагдаша, - говорит Рами.
– Думаешь, он станет приносить дурацкое печенье Чритаки? Нет, мы будем готовы ко всему. А Хагима не даст джунглям сожрать деревню. И никто не скажет, что мы не боимся богов, не уважаем власть или плюём на закон. Так говорит староста, а он мудр.
– Понятно, - говорит Аши. Ему вдруг становится всё равно. От него уже ничего не зависит.
– А что будет, если снова появится вампир?
– Будем молить Хагиму о милости, - говорит Рами.
– Она заберёт свою жертву и оставит нас в покое. Как все боги. Со всеми можно договориться, кроме тварей из джунглей, разве ты не знаешь?
– Не знаю, - говорит Аши. Он думает о всепонимающей улыбке Тадзида, о свежих бутонах в зелёных побегах повилики на его голове.
– Видишь?
– говорит Рами гордо и показывает на выжженную траву.
– Это сделали жрецы Хагимы с берега Зелёной Реки. Теперь твари из джунглей надолго остерегутся соваться в деревню. И старое дерево рядом с твоей хижиной, которое за одну ночь оплела лиана с светящимися цветами, тоже разрубили и сожгли. Никакого гнусного колдовства из джунглей больше не будет, всё будет, как полагается... Вон там - ты видишь?
– новая статуя Мхонги, а кумирня Хагимы теперь всегда украшена цветами. Её чашу мы наполняем кровью по очереди...
– Ты любишь Шоршу?
– спрашивает Аши.
– Ты добр к ней, Рами?
– Ты не успел окончательно испортить её, - говорит Рами.
– Она слушает свою мать и будет хорошей женой. Я её люблю. У нас в доме порядок.
Аши понимает, что здесь закончены все дела. Навсегда.
Эта мысль наполняет душу тоской, но ничего уже нельзя сделать. Аши поворачивается к Рами спиной и идёт по полосе выжженной земли вдоль кромки джунглей. Скрипит под ногами пепел.
Аши идёт, и понимает, что Чонгра идёт за ним - в тени зарослей.
– Аши!
– окликает Рами.
– Ты уходишь в город?
Аши не отвечает. В беседах больше нет смысла.
– Это правильно!
– кричит Рами ему вслед.
– Убирайся! Так будет лучше всего!
Аши идёт по пеплу, не оглядываясь. Он думает о тайном городе Тадзида и о том, что он, похоже, чужой абсолютно всем. Кроме Чонгры и самого Тадзида, быть может.
И, видимо, ему придётся вернуться в джунгли. Навсегда. Из мира людей.
Аши чувствует, что за ним идёт Чонгра, поэтому боль сравнительно терпима, а одиночество не сводит с ума.
Он уходит от деревни, от вспаханных полей - и вдруг видит, с какого места жрецы Хагимы подожгли заросли.
Деревянная статуя Чритаки обгорела, краска на ней облезла и потрескалась, навес обвалился - но весёлая богиня не рассыпалась пеплом. Аши смотрит в её закопчённое улыбающееся личико - и улыбается в ответ. Сделав пару шагов в заросли, срывает несколько кипенно-белых соцветий и украшает обуглившуюся грудь богини. Аши думает о старой жрице.
Чритаки улыбается и в костре.