Из гарема к алтарю
Шрифт:
– Джохара, – прервал ее мысли отец. – Надеюсь, для тебя это тоже хорошая новость?
Она беспомощно смотрела в глаза любимого отца. Лишь во снах Джохара видела себя обычной девушкой, как все. В реальной жизни без отцовского одобрения она не могла ступить ни шагу. Она даже получила образование. А все выходы из дворца ограничивались посещением благотворительных вечеров – тоже с одобрения отца. Мама давно исчезла, испарилась, перестала существовать из-за своей болезни и вечных страданий о не наступившем счастье. Поэтому то, что Джохара любила больше всего на свете, – это глаза отца, его
– Да, папа, – почти прошептала она. – Конечно же да.
Азим аль-Бахджат наблюдал в окно, как черный седан с занавешенными окнами появился на горизонте и теперь подъезжал к Алазарскому дворцу.
В этой машине к нему едет невеста. Он ни разу ее не видел. Даже на фотографии. Он убедил себя, что внешность принцессы абсолютно ему не важна. Какой бы она ни была, народ Алазара ждет, что он женится именно на ней. А значит, так тому и быть.
К машине подбежал слуга, открыл дверь, и Азим машинально пригнулся к окну. Выходит, он все-таки желал увидеть свою невесту – свою будущую султану.
Вот из машины показалась миниатюрная ступня. Затем изящная тонкая щиколотка из-под традиционно расшитого яркого платья. И вот она вышла вся. Даже в бесформенной одежде было видно, насколько она стройна. Из-под красочного хиджаба ниспадали чернильно-черные волосы.
Чтобы взглянуть на фасад дворца, Джохара Бехвар подняла голову, и Азим увидел ее лицо. Это была поразительно красивая девушка. Длинные черные ресницы обрамляли большие серые глаза, над которыми темными арками красовались тонкие брови. Вздернутый нос, худые скулы и полные, нежные, явно жаждущие поцелуев губы.
Вот она поправляет плечи и с гордой осанкой идет ко дворцу. Как шли к гильотине пленницы, приговоренные к смерти.
Значит, перспектива стать его женой не радует Джохару Бехвар. Что ж, удивительного мало. Но почему-то все равно обидно.
Азим отошел от окна и поднес к вискам указательные пальцы. Этот мальчишеский бред сейчас ни к чему. Эта женщина все равно станет его султаной. Жизнь распорядилась так, что он привык жить независимо. Ему никогда и никто не был нужен. Привязанность к другому человеку – это слабость и уязвимость. А слабость всегда соседствует с болью. Азим слишком хорошо это знал и не горел желанием испытывать каких бы то ни было чувств. Это будет вынужденный политический брак. Брак, гарантирующий союз двух государств. Брак, в котором должен родиться наследник. А все остальное не важно.
Убрав пальцы от висков, Азим сделал глубокий вдох и повернулся к двери. Сейчас в нее войдет его будущая жена.
Каждый шаг по мраморному коридору будто приближал казнь. Джохара уверяла себя, что все не настолько страшно, но тело не соглашалось. Ее даже тошнило. Причем, до такой степени, что пришлось несколько раз просить слугу остановиться. Глубокий вдох, затем еще один. Она справится. Она должна.
Но если Малика она хоть как-то знала, то Азим являлся для нее неведомой и оттого пугающей бездной. И ее передавали ему, как какую-то посылку!
От одной этой мысли в животе опять забурлило и закололо. Все восемь часов полета из Ниццы Джохара убеждала себя, что
Итак, она предложит ему жить отдельными жизнями. А он, конечно же, согласится, ведь это преимущество для них обоих.
– Вы в порядке, госпожа Бехвар? – раздался где-то рядом голос слуги.
Только сейчас Джохара поняла, что слишком долго застоялась на месте.
– Да, спасибо. Идем.
И она последовала дальше за мужчиной в белом. Ткань широкого платья шепотом отдавалась по скользким мраморным полам. Это было даже не платье, а огромные куски расшитой материи с отверстиями для рук, ног и головы. Чрезвычайно неудобное и к тому же тяжелое одеяние. Но отец попросил надеть именно его на первое свидание с Азимом. Странно, ведь на обе встречи с Маликом она одевалась по собственному выбору.
Но вот слуга остановился перед высокими двойными дверями. Было похоже, что двери эти выполнены из цельного золота. Джохара вспомнила, что Малик для встреч с ней выбирал небольшие, но уютные дворцовые комнаты. Азим, похоже, действовал от обратного, выбрав для знакомства с ней самый сказочно-богатый зал во всем дворце.
– Его величество Азим аль-Бахджат, – декларировал слуга, и на ватных от страха ногах Джохара шагнула в золотые двери.
Солнечный свет лился из множества арочных окон, почти ослепляя ее. Джохаре пришлось усиленно заморгать, чтобы разглядеть в этом свете фигуру мужчины. Не просто мужчины, а будущего мужа.
Он стоял посреди зала с серьезным, почти каменным лицом. Ни намека на улыбку. Даже отсюда Джохара заметила, насколько черны и глубоки его глаза.
Словно беззвездная ночь в пустыне.
Он был коротко подстрижен. От уголка левого глаза и до самого рта шел изогнутый шрам. Шрам, очевидно, был еще свежим, поскольку отдавал в красноту. Будто не успел полностью зажить.
На нем была надета расшитая льняная арабская рубаха до щиколоток с воротником и длинными рукавами. Традиционный для этих мест наряд, подчеркивающий его мускулистые руки, широкие плечи и длинные, атлетичные ноги.
Этот мужчина не просто производил впечатление. Он почти что пугал. Пугал настолько, что первой мыслью Джохары было ринуться обратно к дверям, спасая свою жизнь. Но это был лишь зов инстинкта. Разум подсказывал, что этот мужчина, скорее, даже привлекателен. У него ровные черты лица, прямой греческий нос и чувственно изогнутые губы.
Вот он идет к ней и останавливается, чтобы изучить ее так же, как она сейчас изучает его. А вот он немного наклоняет голову вперед. Джохара расценила это как приветствие. Свои первые слова он произнес сдержанным холодным тоном:
– Через неделю мы станем мужем и женой.
Глава 2
Джохара едва не открыла рот, когда стены роскошной залы, казалось, завибрировали от произнесенных Азимом слов. Он никак ее не поприветствовал, не сказал, что ему приятно с ней познакомиться. Никаким образом он не проявил к ней уважения или маломальских признаков воспитания. Если он и дальше станет вести себя так, то она, конечно же…