Из Индии с любовью
Шрифт:
– Семейство! Подъем! – громким командным голосом заорала я.
– А? Что? Ты что, совсем спятила, так орать?! – пришел в себя первым Василий.
– Кто рано встает, тому бог подает, – назидательно процитировала я.
– На фиг в такую рань будить? – очнулся Денис.
– Да уж, мамуля в своем репертуаре, – высказалась, переворачиваясь на другой бок, Вероника.
– А ну, всем подъем! Живо! Плот надо строить.
– Думаю, лучше встать, все равно она не отстанет, – тяжело вздохнул муж.
Лениво потягиваясь и бросая на меня недобрые взгляды, коллектив поднялся и поплелся мыться.
Мужики пошли валить деревья, я – рубить сучья, а Вероника – заготавливать провиант в дорогу. Солнце поднималось все выше, жара становилась все сильнее. Еще полчасика поработаем, и все, сиеста. Продолжим вечером, подумала я. Спину ломит так, что разогнусь я, наверное, только завтра. Так я размышляла, орудуя ножом. И вдруг раздался странный, сначала негромкий, а потом уже – истошный крик Вероники.
– А! – робкое и несмелое. – А-а! – уже с нарастающей силой. И, наконец, истошный вопль: – А-а-а-а!!!
Я вскинулась от испуга: что еще стряслось?! Вроде все нормально. Стоит мой ребенок, живой и здоровый, в воде: только почему-то не стоит, а скачет, как папуас, размахивая копьем, и орет дурным голосом. Я бросила нож, ухватилась обеими руками за поясницу и попыталась выпрямиться. Когда я наконец проделала этот трюк и посмотрела на море, то заорала еще громче дочери, подпрыгивая, как бешеная макака, и размахивая сорванным с плеч парео.
Из-за острова выплывал огромный, просто гигантский нос белого океанского лайнера!
Потеряв от счастья голову, мы скакали по колено в воде, то забегая на глубину, то возвращаясь на мелководье. Господи! Неужели свершилось это счастье! Только бы нас заметили! Умоляю тебя, господи, только бы нас заметили!
Из зарослей с перекошенным от ужаса лицом вывалился Василий: бедняга, наверное, подумал, что мы либо сами тонем, либо нашли утопленников. Он несся, как обезумевший носорог, ничего не видя на своем пути. Наступив ногой в еще не потухший костер, он своротил стол с нашими запасами кокосов и наконец влетел в воду, так и не заметив корабль.
Денис бежал следом за ним, но не мучимый дурными предчувствиями, а, скорее, предвкушая какую-то неожиданность, поэтому сразу заметил белоснежного гиганта. И пока Василий тряс нас с дочерью по очереди, требуя объяснить, что случилось, Денис уже скакал в воде почище нас с Вероникой.
Похоже, нас наконец увидели. Лайнер издал душераздирающий протяжный гудок, от которого у всех заложило уши. На палубах появились любопытствующие, видимо, слух об обнаруженных посреди моря Робинзонах уже облетел все судно.
Гудок, наконец, заставил моего муженька поднять голову, и увиденное лишило беднягу дара речи минут на пять. Он дергал меня за руку, тыча пальцем в корабль и радостно мыча что-то неразборчивое. Наверное, это славное морское путешествие будет стоить ему пары лет жизни.
Тем временем судно замедлило ход, с правого, обращенного к нам борта начали спускать катер с несколькими матросами и
Катер между тем уже приблизился к нам на расстояние десяти метров и нацелился причалить чуть в стороне от нас. Оно и понятно, вряд ли кого-то может заинтересовать близкий контакт с буйнопомешанными! Я постаралась взять себя в руки. Утерла слезы радости, встала на ноги и не спеша, чтобы не спугнуть наших спасителей, двинулась им навстречу, ласково улыбаясь. Вероника и Денис тоже, к счастью, образумились, перестали скакать, как ненормальные, и смирно пошли за мной, даже Василий перестал мычать и опустил указующий перст.
– Добрый день. Старший помощник капитана Огюст Жубер, – поприветствовал нас, выходя из катера, красавец в рубашке с золотыми погонами.
Поприветствовал, конечно, по-английски. Но такую простую фразу даже я поняла.
Дальнейшие переговоры вела Вероника, как старшая из лиц, владеющих языком, хотя Денис тоже пытался внести свою лепту в разговор. В результате историю нашу сочли заслуживающей внимания и доверия и нас, о счастье, пригласили подняться на борт. Мы с радостью полезли в шлюпку, пока они не передумали.
На корабле нас уже встречала взволнованная толпа. Народ, не стесняясь, разглядывал нас, вслух делясь комментариями. Хорошо, что я не знаю французского, вряд ли мне бы понравились их замечания. Выглядели мы, что и говорить, ужасно. Нечесаные, чумазые, полуголые! Василий сгорел на солнце во время поисков своих отпрысков, и кожа слезала с него безобразными лохмотьями. Короче – семейка Адамс, да и только. Несмотря на жуткий вид, нас провели прямо к капитану. И вот тут Василий ожил. Он начал, жутко волнуясь и запинаясь, рассказывать о своих пропавших детях, требуя немедленно начать их поиски. Его бурное горе не оставило равнодушным ни капитана, милого бородатого дядьку лет пятидесяти с добрыми лучистыми глазами и строгим выражением лица, ни его помощника, ни судового доктора, приглашенного на всякий случай.
Капитан не стал долго рассусоливать. Он сейчас же распорядился послать радиограмму в ближайшие крупные и малые порты с запросом – не подбирал ли кто-нибудь недавно двоих молодых людей с необитаемого острова?
В это время его помощник занялся подготовкой поисковых групп. Как выяснилось, многие пассажиры проявили готовность участвовать в спасательной операции. Из них выбрали опытных дайверов, отдав предпочтение тем, у кого было с собой снаряжение. Итак, через час пять катеров были спущены на воду. В каждом сидели по двое матросов и двое пассажиров, трое из них – с аквалангами. Старпом распределил зоны поисков, а сам, с Василием и со мной на борту, курсировал между катерами. До наступления ночи мы обыскали все окрестные воды. Тела ребят так и не нашли.