Из коробки с позабытыми снами
Шрифт:
– Нет-нет, то есть ничего такого, чего бы я не мог ожидать, - инспектор улыбнулся уголками губ, чтобы успокоить встревоженную хозяйку телефонного аппарата.
– Только что в реке обнаружили труп Госсена. Можно сказать, что нам... кх-кх, мне сильно повезло. Если бы не течение, то тело этого господина могли бы найти только через пару месяцев. Простите за подробности, но тогда и опознать человека непросто.
– Убит? Выходит, Митю...
– Да, теперь картина складывается несколько иная. Госсен убит ударом ножа, и, похоже, примерно в то же время, что и ваш знакомый... Извините меня, вы, верно, уже устали от моего общества? Я сегодня принес вам лишь беспокойство
– Мсье Шеро, зачем же вы просите прощения, ведь вы ищите убийцу. Вы обязательно должны его найти, а я...
– Саша запнулась, потому что не представляла, как закончить фразу. Но начало было верным, того, кто застрелил Митю нужно найти! Иначе все напрасно, все ни к чему. Все, что случилось там, в другой жизни. Точнее сказать, когда та жизнь оборвалась. Отец погиб на улице всего в нескольких шагах от дома. Кто и зачем в него стрелял так и не выяснили. Да и кто бы стал выяснять - на улицах даже городовых было не встретить. Потом, через год, полный слухов и неопределенности голодный год, по дороге к тетке в Екатеринослав мама заболела воспалением легких. Потом там, в Екатеринославе, в нетопленой теткиной квартире их нашел Антон. Как он их нашел, Саша не знала, не помнила, она тоже слегла. Мама умерла. Мама... Потом, летом Антон увез Сашу в Одессу. Они обвенчались. В большую часть города электричество не подавалось, по вечерам зажигали свечи - керосина тоже было не достать. Щемящая душу горечь перемешалась с ощущением спокойствия и счастья. Надолго ли? Несмотря на всеобщее воодушевление успехами на фронтах, налаженное освещение и падение цены на хлеб, Антон Карлович не верил в победу армии Деникина и собирался дальше. Дальше была Варна, потом Берлин, потом почти год в крошечном Гайзенхайме и теперь Париж. Огромный город, и в нем немало русских. Митю она встретила случайно года полтора назад. Саша узнала его лишь по глазам. Худой, загорелый он смотрел на Александру Михайловну с обожанием, но уже не так, как раньше. Нет, уже совсем иначе. А теперь его нет. Нет еще одной ниточки, связывавшей Сашу с той, прежней ее жизнью.
Мсье Шеро, взявшийся было за шляпу и собравшийся распрощаться, остановился и попросил разрешения на еще один звонок.
– Не помню адреса той свидетельницы, мадам Азуле, нужно бы самому ее допросить, вдруг сержант что-то упустил, - принялся объяснять инспектор.
– Да-да, конечно, - кивнула Саша. Мысли, цепляясь одна за другую, бежали как будто отдельно от ее сознания. Такое случается, когда, засыпая, невольно вспоминаешь пережитое за день. Только теперь было наоборот: догадки, смутные наития вдруг делались отчетливее и, подкрепляя друг друга, становились рассуждениями. Будто на картинке в волшебном фонаре тени и неясные силуэты обращались в знакомые образы.
– Что с вами, мадам Тауберг?
– полицейский заметил побледневшее лицо Александры Михайловны.
– Как вы говорили, называется та улица, где... где это случилось?
– Рю де Боссэ, - растерянно ответил мсье Шеро.
Саша развернулась и, оставив удивленного инспектора, решительно отворила дверь в кабинет Антона Карловича. Полицейский, как зачарованный, несмело последовал за ней.
– Ага, вот она, - Саша достала из книжного шкафа картонную папку. В папке обнаружился сложенный в несколько раз подробный план города, который Александра Михайловна тут же расстелила словно скатерть на письменном столе мужа.
– Это здесь, - инспектор уперся пальцем куда-то в путаницу линий и прямоугольников, разделенную на две части плавными изгибами голубой полоски Сены.
– Да, спасибо. Видите, улица совсем короткая и упирается в железнодорожную ветку, иначе говоря, это тупик!
– И что же это, по-вашему, должно означать?
– мсье Шеро озадаченно потер свой нос.
– Эта свидетельница...
– Мадам Азуле?
– Да. Она ведь проснулась еще до выстрелов? Я думаю, когда Госсена ударили ножом, он закричал. От этого проснулась ваша мадам Азуле, и на этот крик бросился Митя, оставив машину посреди улицы.
– А потом?
– инспектор расправил свою нечаянно смятую шляпу.
– Убийца тоже приехал на автомобиле, и, чтобы остаться незамеченным, оставил машину дальше по улице. Теперь, чтобы выехать назад и забрать тело Госсена, ему нужно было непременно убрать с дороги Митино такси, - Саша еще раз невольно взглянула на карту.
– Что ж, очень вероятно, так оно и было. Тогда, выходит, мсье Левицкий - случайная жертва, а мотивом преступления следует считать ту сумму, что была при Госсене.
– Да! Конечно же, причина в этих проклятых деньгах! Только вот что примечательно - грабитель заранее знал, где живет Госсен, и когда тот вернется домой с выигрышем. А ведь до вчерашнего дня мошенник целую неделю уже был вхож в общество "Народного дома". Видимо, он все это время только присматривался и выбирал себе партнеров для "главной игры". А вчера генерал... Господи, да его же убьют! Если этот упрямец по-прежнему будет молчать...
– промолвила Саша и устало опустилась в кресло супруга.
* * *
Его превосходительство, не вставая с кресла, уперся взглядом в надоедливого посетителя. Паскаль Шеро положил на стол перед Николаем Федоровичем незапечатанный конверт и, коротко поклонившись, отступил назад.
– Что это значит?
– раздраженно проронил генерал и вынул из конверта листы бумаги, исписанные ровным почерком Александры Михайловны.
– Вы меня очень обяжете, если прочтете письмо. Мадам Тауберг надеется... Впрочем, прочтите, окажите любезность, - необычный почтальон кивнул на доставленное послание.
– Присаживайтесь, не стойте столбом, - проворчал господин Лемме, сердито глянул на инспектора и надел очки.
Милостивый Государь, Николай Федорович!
Желаю Вам здравствовать и спешу объяснить причину, заставившую меня написать к Вам. Однако прежде я бы желала увериться в том, что мое письмо будет Вами прочитано полностью и до конца. Обещайте мне это!
Сперва должна выразить свое сожаление о печальном итоге прошлой Вашей беседы с мсье Шеро. Полагаю, тогда ни Вы, ни ваш собеседник еще не были готовы к откровенному разговору о деле, коим и занимается господин инспектор криминальной полиции, а именно об убийстве нашего общего знакомого Дмитрия Николаевича Левицкого. Теперь же мсье Шеро сумел получить сведения, позволившие ему прийти к определенным и при том весьма обоснованным умозаключениям.
Нисколько не злоумышляя против Вас, инспектор смог разузнать о случае, происшедшем с Вами в 1916 году в Санкт-Петербурге и об участии в сём происшествии господина Джорджа Госсена или, если Вам угодно, Георга Госсенса. Сами обстоятельства той давнишней истории мало занимают мсье Шеро, однако, осведомленность об оных некоего известного Вам лица играет весьма важную роль в событиях прошлой ночи. Кроме того, прояснилась и картина случившегося. Господин инспектор полностью уверился в том, что главной целью убийцы был Джордж Госсен.