Из ниоткуда в никуда
Шрифт:
— Ни малейших, — сказал Сварог.
— Жаль. Я чуточку надеялся, что вы, как свежий человек… — Канцлер безнадежно махнул рукой. — А, сколько ни ломали голову… Так что там за тайну вы хотите выведать?
— Меня давно уже не то что интересует — мучает один вопрос, — сказал Сварог. — Почему государство официально именуется Империей Четырех Миров, но реально контролирует только Талар и Сильвану?
Почему о Нериаде и Тетре молчат так, словно их не существует? Я лично убедился, что многие здесь даже и забыли, что существуют Нериада и Тетра, ведь все о них слышали один-единственный раз в жизни, совсем детьми, в начале обучения…
— А какое отношение то имеет к вашим служебным обязанностям? — бесстрастно осведомился Канцлер.
— Черные камни, — сказал Сварог. — Загадочные камни-компьютеры. Уж
— Ах, вот оно как… — не без ехидства усмехнулся Канцлер. — Ну что же, вычислить болтуна несложно. Поскольку те, кто делал эти анализы, давным-давно умерли — это были не лары, а антланцы, — допущенных к тайне осталось всего четверо. Я вам ничего не говорил. Если бы об этих анализах вам проговорилась Яна, рассказала бы и все остальное — но вы-то явно знаете только об анализах… Остается одна-единственная персона, которую мы оба прекрасно знаем. Диамер-Сонирил ни за что ни за что не проболтался бы. Каковая после ведра келимаса способна разболтать государственные тайны тому, кого считает достойным доверия… — он тоскливо вздохнул. — И ничего с той персоной сделать невозможно… Значит, он вам рассказал только об анализах?
— Только, — сказал Сварог. — А потом в совершенно открытых данных я обнаружил, что обе планеты со значительной частью прилегающего космического пространства объявлены запретными зонами. Летать туда категорически запретно кому бы то ни было — только с вашего личного разрешения.
— И с разрешения Императрицы тоже, — буркнул Канцлер. — После ее совершеннолетия.
— Ну что же, — сказал Сварог. — Не так уж и давно, когда я был этаким искателем приключений, я бы попросту взял разрешение у Яны, сел в виману и полетел туда сам… — он вздохнул. — Но что-то я в последнее время повзрослел, Канцлер, и потерял любовь к приключениям… Так могу я эту тайну знать или нет? Если Нериада — запретная зона, каким образом эти чертовы камни-компьютеры попали на Талар? Или — еще до Шторма?
Канцлер долго молчал, глядя в стол, задумчиво прикусывая губу. Потом сказал с той же бесстрастностью:
— Ну что ж, лорд Сварог, вас все равно давно пора зарезать за то, что вы вызнали кучу государственных тайн. Одной больше, одной меньше — это вашего положения не изменит… — он поднял голову. — Извините, это я так шучу. Если я вас зарежу, потеряю ценного сотрудника, да и Яна мне в жизни не простит. Шутка.
— Я понимаю, — сказал Сварог. — Сам иногда шучу… не без цинизма. Как начальнику восьмого департамента позвольте осведомиться: мой предшественник эти тайны знал?
— Нет.
— Даже так? — вырвалось у Сварога.
— Даже так, — жестко сказал Канцлер. — Ну а вас придется в эти тайны посвятить — и потому, что времена сейчас другие и оттого, что я на вас возлагаю некоторые надежды. Коли уж вам удавались некоторые предприятия… Ну, так вот, дело обстоит следующим образом. До Шторма все четыре планеты были обитаемы. Правда, Империи не было. Ни на одной планете не было единого правителя. Судя по сохранившимся скудным данным, у них тогда было нечто вроде Виглафского Ковенанта, только называлось иначе: Лига Четырех Миров. Прав и возможностей у Лиги было вроде бы чуточку побольше, чем у Ковенанта, но подробностей мы не знаем. Кроме того, есть старые хроники, где упоминается о «застрявших на Таларе и Сильване после Шторма обитателях Нериады и Тетры». Так что все четыре планеты были обитаемы.
— Значит, и межпланетное сообщение было?
— Да, безусловно, — сказал Канцлер. — Они успели к тому времени открыть антигравитацию… но эти сообщения не успели развиться настолько широко, как, скажем, нынешнее морское и речное сообщение на земле, где в плавание может отправиться любой желающий, были бы деньги. Главным образом служебные поездки, а туризм — для очень уж важных персон или толстосумов. Ну, потом грянул Шторм… Межпланетные корабли наши предки смогли создать вновь лишь лет через триста после Шторма. Когда, собственно, Империя и возникла в нынешнем ее виде. Естественно, последовали — экспедиции… Что обнаружили на Сильване,
— Как это? — тихо спросил Сварог.
— Тогда еще не все понимали, но когда прошли не просто столетия, а тысячелетия, поняли: что-то крепенько не так… Там полностью отсутствует какой бы то ни было технический прогресс. Абсолютно. Конечно, что уж от вас-то таить, и на Сильване, и на Таларе мы технический прогресс чуточку… подтормаживаем. Но он существует и проявляет тенденцию к развитию. На Нериаде мы в этом плане не делали ничего. Абсолютно ничего. Однако, если просмотреть фильмы, снятые пять тысяч лет назад и вчера, вы не увидите никакой разницы. Я потом дам вам фильмы…
За пять тысяч лет не изменилось ничего. Вы понимаете? Ничего. Множество поколений сменилось — но и замки, и дома, и крестьянские лачуги словно бы те же самые. Абсолютно не меняется мода — они и сегодня одеваются так, как их предки пять тысяч лет назад. Ничуть не изменилось оружие, корабельная оснастка и сами корабли, орудия ремесленников и крестьян. У них нет никакого искусства. Вообще. Только ювелиры — опять-таки пять тысяч лет работающие по одним и тем же шаблонам. И науки практически нет.
Наконец, они никогда не воюют. Вообще. Хотя всякий король содержит и рыцарские дружины, и алебардщиков с лучниками, — Канцлер тяжко вздохнул. — Вот так примерно выглядит Нериада. Это, безусловно, люди: они играют свадьбы, рожают детей, пашут землю, прокладывают дороги, строят дома — но поколение за поколением продолжается одно и то же. Мы их исследовали — самые обыкновенные люди, без малейших патологий. И в то же время — словно бы и не люди. С ними невозможно общаться — они абсолютно не в состоянии говорить на отвлеченные темы, разговор всегда вертится вокруг профессиональных занятий собеседника. И все. Мне приходилось с ними общаться. Поверьте на слово — впечатление жуткое.
Напоминают роботов с куцей программой. Мы у них выявили и супружеские измены, и преступность — но и то, и другое постоянно держится на некоем уровне, будто задан определенный процент на шлюх и разбойников. Словно кто-то давным-давно определил: должен существовать определенный процент рыцарей, пахарей, ремесленников, проституток, бондарей, и так далее, и так далее… Черт, они даже не дерутся, хотя в кабаках пьют — но опять-таки и здесь все выглядит так, словно в графе «кабацкие гуляки» поставлена определенная цифра. Ни песен, ни шуток. Танцы и музыка, правда, есть — неизменные. Нет, кстати, ни религий, ни черных культов. Ни следа магии. Самое интересное, что нет ни роста населения, ни основания новых городов и сел. Почему население держится примерно на одном и том же уровне, никто понять не может. Чего ни коснись — никто ничего не может понять. — Канцлер глянул на него с любопытством: — Надеюсь, вы не станете с ходу предлагать никаких скороспелых версий?