Из нового мира
Шрифт:
– Видите? Вход в гнездо впереди.
Было невозможно не увидеть. На склоне была дыра размером со слона. Остались
следы от больших деревьев, которые использовались для укрытия.
– Но разве с другой стороны нет множества выходов? Королева не могла сбежать?
Киромару улыбнулся.
– Не переживайте. Сначала мы запечатаем другие выходы и заставим королеву
выйти тут. Королева попытается бежать, не боясь силы богов. И место, где живет
королева, считает священным, так что туннелей там не так много.
– И где королева сейчас?
– В комнате на глубине гнезда.
Множество солдат Шершня выходили из гнезда. Некоторые что-то несли в руках.
– Это…? – я поняла раньше, чем закончила вопрос.
Дети.
– В гнезде много детей. Этих родила королева Паука.
– Но зачем?
Довольный вид Киромару был почти гадким.
– Это сокровища войны. Они – рабочая сила, что будет служить нашей колонии в
будущем.
Один из солдат принес малыша Киромару. Он еще не открыл глаза, тянулся
лапками, пытаясь коснуться чего-нибудь. Его розовая кожа усиливала сходство с крысой.
Я вспомнила слова Сквилера. Если королеву казнили, остальные становились
рабами. Пока они жили, с ними обходились как с грязью, и когда они умирали, их бросали
в полях, чтобы оплодотворить землю.
Детей ждало ужасное будущее. Хоть они были почти такими же умными, как люди, бакэ-недзуми оставались похожими на муравьев своим поведением. Почему существовали
такие искаженные существа? Я много раз задавалась этим вопросом с прошлой ночи.
Сквилер, который шагал за нами, подошел к Киромару и стал что-то ему
рассказывать. Я не понимала, ведь он говорил на своем языке.
– Боги тут. Говори на японском, - рявкнул Киромару.
– Ах, боги. Прошу прощения. Как представитель колонии Ктыря, я просто озвучиваю
свои права, - Сквилер кланялся и кланялся.
– Права? – с жалостью улыбнулся Киромару. – С чего ты взял, что они у тебя есть?
– Разве нет? Колония Ктыря послужила первой линией обороны от опасных
завоевателей и сдерживала их, пока не прибыла помощь. Но в это время мы потеряли
многих солдат от жестоких и подлых атак врага. Любая колония пострадала бы. Раз
колония Ктыря послужила барьером для остальных колоний, разве их не нужно наградить
за старания? – сказал Сквилер с таким пылом, что почти плакал.
Я не понимала, куда он клонил с этим.
– Хм. Глупости, - Киромару увидел мое смятение и сказал. – Хорошо. Будет обидно, что маленькая колония вот так умрет. Оставим вам двести взрослых и триста детей. И все.
Сквилер растянулся на земле перед Киромару.
– Благодарю! Я могу гордо доложить об этом королеве. Двести рабов и триста детей
хватит, чтобы отстроить колонию. Я так благодарен, что нет слов!
– Отплатите долг, когда придет время, - глаза Киромару пугающе холодно сияли.
У выхода из гнезда началась суета. Солдаты, что стояли с копьями наготове, бросились помочь тем, кто выбежал из проема.
– О, похоже, там еще кто-то прячется, - бодро сказал Киромару.
Оттуда медленно вышел большой бакэ-недзуми. Не меньше Киромару. Я помнила
его голову в форме молота и кожаную броню с плащом. Это был солдат Паука, которому
отчитывался капитан Шишка. Раз Шишка подчинялся ему, это был командир.
Молотоголовый встал и спокойно огляделся. Он развел лапы, показывая, что он без
оружия, а потом что-то сказал удивительно изящно.
– Хм, - фыркнул Киромару.
– Что он сказал? – спросила я.
Его улыбка стала шире.
– Это диалект, так что я не все понимаю. Наш язык отличается в странах и регионах.
Но он хочет, чтобы мы пощадили королеву, если они сдадутся.
– Вы поможете ей?
– Ни за что, - он прищурился. – Сдаваться сейчас глупо, и щадить королеву в войне
колоний недопустимо. Даже такой идиот, как он, должен это понимать.
Молотоголовый все говорил.
– Он хочет переговоры с нами. Важная информация взамен на жизнь королевы.
Посмотрим, что он пока что скажет, - Киромару шагнул вперед, улыбаясь.
Может, командир Паука знал что-нибудь о Шуне и остальных. Стоило подумать об
этом, что-то выбралось из гнезда и спряталось за плащом Молотоголового. Киромару тут
же замер. Но, когда существо выглянуло из-за Молотоголового, он успокоился и пошел
дальше.
Тот, кто не знал, что это, приняли бы их за двух больших собак. Их тела покрывала
жесткая черная шерсть, мелкие головы были у земли.
– Взрывопсы! – попыталась закричать я, но прозвучал лишь хриплый шепот.
Киромару был в семи метрах от Молотоголового.
Вдруг перед глазами всплыла сцена смерти Риджина, яркая, словно происходила
сейчас.
Взрывопес раздулся. Его черная шерсть торчала, и между ее клочков
появились белые лучи света. Если это игнорировали, он раздуется еще раз. Перед
смертью он закатил глаза, слюна капала изо рта. На морде был неописуемый экстаз.
Он достиг предела, кожа стала такой тонкой, что местами просвечивала. Внутри
плясали синие и белые искры. (Я впервые видела, когда порох в его теле загорелся.) И взрывопес взорвался.