Из первых рук
Шрифт:
—Вот как! Так-так. Гм. Как миссис Джимсон. Какмиссис Джимсон.
Я чуть не прыснул ему в лицо. Ты же весь на ладони, подумал я. Баба и бабник с головы до пят.
Но внешне я сохранял серьезность и сдержанность. Я был сама скромность. Единственный правильный ход на этом этапе игры. Игра по всем правилам, как принято у фрачных. У знати с пылу, с жару.
— Какмиссис Джимсон, — сказал я.
—Не будучи, собственно, гм... по закону, так сказать...
—Именно, мистер Уилчер.
—И при этом, я сказал бы — я уверен, женщиной высоких моральных принципов.
—Высочайших, — сказал я. — Наивысших. Сара всегда
Тут мистер У. подскочил до потолка, трижды перекувырнулся, пропел благодарственный псалом из «Песни песней» царя Соломона под аккомпанемент гобоя и, просочившись через замочную скважину, вернулся на землю, осененный небесным сиянием. То есть он оторвал правый носок от ковра, сказал: «Вот как?» (на «ми-фа») и сменил официальную улыбку на выражение долготерпимости.
—Вот как, — сказал он (на «ми-до»), — препятствие...
—К сожалению, я был уже женат, — сказал я. — И неоднократно.
—Следовательно, миссис Манди не была виновата.
—В том, что не была за мной замужем, — нет. Никоим образом. Ни в малейшей степени.
—Истинно религиозная женщина, — сказал мистер У., прибегая на этот раз к vox humana {46} .
—Несомненно, Сара, можно сказать, всегда опиралась на веру, женскую веру.
—Я глубоко уважаю миссис Манди, — сказал он. (Сейчас начнется лобовая атака, подумал я.) — Глубоко уважаю.
46
Человеческому голосу ( лат.).
—Она всегда на что-нибудь опиралась.
—Настоящая женщина, мистер Джимсон.
—О да. Достаточно взглянуть на нее.
—Старых, добрых крестьянских традиций.
—Вернее сказать, кровей.
—Словом, мистер Джимсон, у меня есть к вам предложение. — Так. Все дула на меня. Типичный буржодуй. В Лондоне их пруд пруди. Разъяренное фрачное. Выжидает в засаде. В одной руке — нож, в другой — бомба. Жажда крови прикрыта манишкой. При встрече поклоны, гм-гмыканье, рукопожатия. Пока не загонит в угол. А тогда — когти наружу, и хвать за горло. Куда там бенгальскому тигру!
Предложение мистера У. сводилось к следующему: если я буду искать встреч с Сарой или писать ей, требуя денег, он засадит меня за решетку. Если же я перестану ее преследовать, он готов войти со мной в соглашение.
—Финансовое, — сказал я.
—Разумеется.
—Вы хотите приобрести Сару... за наличные, надо полагать.
—Ничего подобного, сэр. — И он взорвался с дымом и грохотом. Я попал горящей спичкой в пороховую бочку. Что за чудовищная мысль! Он не питает к миссис Манди никаких иных чувств, кроме глубочайшего почтения. Его цель — защитить ее от посягательств некоего негодяя, да-да, сэр, и вымогателя. Что он и намеревается выполнить в любом случае, независимо от того, приму я его условия или нет.
Он скрестил ручки, поднялся на носки и буквально испепелил меня взглядом. Во всяком случае, он очень старался.
—Превосходно. Меня устраивает, — сказал я. — Поскольку вы не просите защитить вас от Сары, или versa vice {47} . Надеюсь, вы не постоите за ценой.
—Фунт стерлингов в неделю. И вы подпишете обязательство не писать миссис Манди и не вступать с нею ни в какие иные отношения.
—Тридцать шиллингов за всю движимость на полном ходу.
—Я не намерен торговаться с такой личностью, как вы. Фунт, и ни пенни больше. Фунт или полицейский
47
Непереводимая игра слов, построенная на изменении порядка слов в латинском выражении «vice versa», означающем «наоборот». Versa vice — против греха, где versa (лат.) — против, vice (шил.) — грех.
И сколько я ни бился, больше двадцати двух шиллингов и шести пенсов мне не удалось из него выжать. Откровенно говоря, я не выношу людей типа Уилчера. Этих фрачных старого помета, зачатых благочестивыми пуританками от твердолобых консерваторов. Я их побаиваюсь. Они не совсем нормальные. Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент. Им ничего не стоит снасильничать или убить. Чего им стесняться? Ведь мы для них не люди, не отдельные личности, а Падшая Душа, или Дурной Муж, или Модернист, или Честный Гражданин, или Подозрительный Субъект, или Примерный Налогоплательщик. Они не живут в привычном нам мире, где есть живые существа, и поля, и луна, деревья и звезды, кошки и цветы, женщины, кастрюли, велосипеды и мужчины. Они фантомы, духи. Блуждают, визжа и скрежеща зубами, то есть бормоча себе под нос и тихо вздыхая, в призрачном мире абстракций, переиначиваясь и переплавляясь друг в друга, словно политические партии и религиозные учения.
Все в душе отверсто в бездны Энтатона Бенитона {48} , Где мрак и неизвестность ночи, бесформенной, безмерной, бесконечной, Сухая догма, непримиримая в борьбе с Воображеньем.
Я был рад унести ноги от этого черного скорпиончика, защищенного кольцом адского пламени. При одном воспоминании о нем на моей плешивой голове встают дыбом давно уже выпавшие волосы. Нет, не зря люди придумали религию. Только жесточайшие догматы, высеченные на тяжелейших скрижалях, могут принудить этих дьяволов, этих шайтанов и афритов сидеть в своих бутылях в собственном соку — единственной кислоте, достаточно едкой, чтобы обезвредить их добродетели.
48
Энтатон Бенитон — в мифологической системе У. Блейка страна вечного мрака и зла.
Глава 29
Сара все еще грохотала в погребе ведрами и щетками. Пыталась заглушить житейскими шумами голос совести — обычная чисто женская уловка. Но это навело меня на мысль. Раз она не слышит самое себя, вряд ли она услышит меня. И я тихонько вышел в коридор и толкнул первую дверь.
Но женщине совсем не обязательно слышать, что происходит в ее владениях. У нее есть шестое чувство, особый орган, пониже диафрагмы, засекающий любое вторжение с точностью до пяти миль, прикинься ты хоть братом, хоть сватом. Едва я приоткрыл дверь, как шварк — полетела щетка, дзынь — звякнуло ведро, и Сара собственной персоной взметнулась из погреба, как пламя при взрыве газа.
—Захотелось посмотреть квартиру, — сказал я. — У тебя здесь очень мило.
На самом деле в пыльной комнатушке не было никакой мебели, кроме плетеного кресла, новой тачки и какого-то подобия коврика на полу. И батарея бутылок.
—Гостиная?
—Была бы гостиная, — сказала Сара, вздыхая и сопя, — оставь они мне хоть коврик, хоть креслице.
—Какая славная фотография на камине. Симпатичная бабенка. Кто это?
—Это я. Эта фотография висела в гостиной у Фреда. Она всегда висела у меня в гостиной. У меня была другая такая же в серебряной рамке, но ту украли.