Из-под палочки
Шрифт:
Риц Нуво всё ещё ничего не понимал.
— Бывают? Что значит бывают?
— Ну, какие имена часто встречаются? — нетерпеливо пояснила Алиса. Что это он вдруг, простое же слово, а всеобщий у него очень гладкий. — У ваших друзей какие имена?
— В основном гласные, — всё так же озадаченно ответил муданжец.
Тут уже Алиса растерялась. Какие ещё гласные? Может, она чего-то не знает про это слово на всеобщем? Так, ладно.
— Хорошо, вас как зовут?
Его взгляд не стал ни яснее, ни дружелюбнее.
—
Ого. Да тут кое-кто без проблем грубит похлеще, чем сама Алиса. Ну что ж, родственная душа. А туда же, приличия ему подавай. Алиса утешительно похлопала его по коленке, отчего Риц Нуво отшатнулся так, что чуть не отломал выдвижной стульчик от стены.
— Ладно, не хотите, не говорите. Но вот, например, брата вашего как зовут?
Риц Нуво продолжал возмущённо молчать, и Алиса сдалась. Ну что он, как девица на первой в жизни дискотеке?
— Пёс с ним, не хотите мне даже брата сдать, так придумайте имя кукле! Мне же надо его как-то называть!
Брови Риц Нуво поползли вверх.
— Имя? Кукле? Что за бред?! Имена дают только людям!
— Ладно, — Алиса демонстративно сложила руки на груди. — Тогда я назову его вашим именем! Мне же Лиза говорила… Сейчас припомню!
У муданжца, кажется, лицевые мышцы свело, вон как оскалился. Алиса привычно просчитала траекторию до вылета за дверь и перенесла вес на другую ногу.
— Не вздумайте! — выдавил наконец Риц Нуво. — Одно имя может быть только у одного ныне живущего человека! Проклинать должностных лиц — подсудное дело! И давать имена могут только Старейшины, и уж никак не куклам!
— Точно! Ясень! Вы Ясень, — перебила Алиса, пропустившая тираду мимо ушей. Проклинать? Старейшины? О чём он?
Он выдохнул так глубоко, что весь сдулся, даже лицо обмякло.
— Это прозвище, — сказал он наконец. — У нас не принято всем подряд называть настоящие имена.
— О! — обрадовалась Алиса, поняв, что её не послали подальше. Так ведь разбалует, чёртова кукла! — А в документах что пишут? Имя или прозвище?
Ясень скривился.
— Это предмет яростных дебатов. Смотря в каких документах. В тех, что используются на других планетах — прозвища. У нас… по-разному.
Он задумчиво отхлебнул имбирного чаю, подумал и отхлебнул ещё. Алиса заёрзала на месте от радости: может, ещё посидит!
— А как прозвище вашего брата?
— Явор. Это… — он словил её пустой взгляд, — тоже дерево.
— О, так можно брать названия растений? — воодушевилась Алиса, уже прикидывая, что бы такое выбрать поэкзотичнее, но тут её осенило кое-что другое: — А вы ведь моё имя знаете!
Ясень кивнул.
— У землян другие порядки, с ними бывает неловко, если по имени не обращаться.
— А что это значит для вас? — заинтересовалась Алиса. — То, что
Он неловко развёл руками, чуть не расплескав чай.
— Если бы вы были муданжкой и сказали мне своё имя сами, это бы значило, что вы мне доверяете.
Алиса подалась вперёд, наполовину свесившись с кровати, чтобы получше рассмотреть лицо муданжца, а то лампочки в купе постепенно тускнели к ночи. Груди стало прохладно — просторная пижамная рубашка провисла, так что под неё влетел сквознячок. Ясень поспешно поднял взгляд выше ватерлинии.
— А давайте так, — заговорщицки прошептала Алиса, — раз моё имя вы уже знаете, то вместо этого придумайте мне прозвище. Какое я дерево?
Ясень с лицом мученика окинул быстрым взглядом её всю, снова уставился на лицо и всё же невольно нырнул глазами пониже, прежде чем пристыжённо отвернуться.
— Рябинка.
Алиса только собралась как-то отреагировать, как вдруг он вскочил.
— Извините, уже поздно, я вам мешаю, вы так не выспитесь. Спокойной ночи.
И испарился из купе.
Алиса откинулась на мягкую спинку и со всей дури врезала по ней локтем. Понял всё-таки, что она не взаправдашняя. А вот больно было по-настоящему.
Глава 7
— Где эта оторва пропадает? — Экдал стоял посреди закулисного коридора Дома певцов в Сирии, держа в руке плетёный короб с обедом. У музыкантов были всякие хитрые требования к пище перед концертом, так что трактирам Эндан это не доверял, а заказывал заранее у проверенных людей. — Её паёк последний остался.
— Она ушла гулять, — меланхолично ответил Эндан. Он сидел с ногами в кресле из тростника и бессмысленно обновлял рабочий чат, в котором не было новых сообщений.
— Ну так пора уже возвращаться, сейчас обед кончится — и надо будет переодеваться и всё такое.
Эндан кивнул и ничего не сказал.
— Ну чего ты сидишь? — начал кипятиться Экдал. — Она сейчас опоздает, сорвёт тебе весь концерт. Сирияне придирчивые же, сам говорил, худшая публика из всех городов. Пошёл бы нашёл её и приволок за ухо!
— Тебе надо, ты и иди, — всё так же ровно отвечал Эндан. Рабочий чат по-прежнему молчал, поэтому он пошёл теперь обновлять чат с хохмами, где со вчера висела печальная шутка про парня, которого не приняли в учение на целителя, потому что он мужчина, дескать, женится и бросит работу. Эндан принципиально не ставил шутке положительную отметку, но теперь ему начало казаться, что ни один чат не обновится, пока он этого не сделает.
— В смысле как это — мне надо? — фыркнул Экдал. — Это твоя работа, вообще-то, я просто помогаю, чтобы ты пораньше освободился и мы могли пойти сами причаститься местных деликатесов.