Из прошлого
Шрифт:
Глаза Эстер наполнились слезами, и Элан поспешил сказать:
– Дорогая, ты можешь ничего не говорить, просто выслушай меня. Вчера нам не удалось толком поговорить, и у тебя, наверное, сложилось неверное представление, о чем я тебя прошу. Ну, прежде всего, речь идет не о том, чтобы ты рассталась с капиталом. Я знаю, как ты строго к; этому относишься. Речь о том, чтобы ты мне дала деньги взаймы. Боюсь, вчера я был не слишком откровенен. Все это дело должно держаться в величайшей тайне, одно слово – и все пропало. Вот я и осторожничал. Но сегодня ночью, поразмышляв, – знаешь, не мог уснуть, так что времени было предостаточно, – я понял, что не имею
Эстер не спускала с него мягких карих глаз. Внимания ее он, безусловно, добился. Но добился ли ее доверия – в этом Элан не был уверен. Он торопливо продолжил:
– История с покупкой ранчо для разведения лошадей…
– Не правда?
Элан засмеялся:
– Только отчасти. Кардосо действительно хочет купить ранчо и не прочь взять меня в компаньоны, но, понимаешь, денег у него нет. По крайней мере… Ладно уж, расскажу тебе все, только под строжайшим секретом. Ни одна живая душа не должна об этом знать. Сейчас поймешь почему. Где-то в прошлом веке родственник Кардосо – двоюродный дед или кто-то в этом роде – нашел клад. Не спрашивай, каким образом, потому что Филиппе не очень любит об этом распространяться. В шестнадцатом – семнадцатом веках восточное побережье Южной Америки и прилегающие острова были усеяны несметными сокровищами. Многие из них так и не были обнаружены. Я подозреваю, что старик Кардосо наткнулся на такой тайник. Конечно, у него были основания помалкивать об этом. Он вывез свои сокровища в Рио. А неделю спустя кто-то на темной улочке всадил ему в спину нож. Вот так. Дела его были в плачевном состоянии. Чтобы уплатить долги, пришлось продать дом, и после этого мало что осталось. Ближайшим его родственником был малолетний племянник.
Когда он достиг совершеннолетия, поверенный семьи вручил ему запечатанный конверт, который был передан ему на хранение за день или два до смерти деда. В письме сообщалось о сокровище и о том, где оно спрятано.
Эстер вспомнила, сколько она читала всяких историй о сокровищах. Были среди них и романтические, которыми она увлекалась в молодости, и самые настоящие преступления, связанные с жульничеством и надувательством, которыми то и дело пестрят газеты и судебные разбирательства. Мысли эти, видимо, отразились у нее на лице, потому что Элан вдруг рассмеялся и сказал:
– Ты небось думаешь, что это обман, но ошибаешься.
Я три года проработал с Филиппе и скажу тебе – это честнейший человек. Старик Кардосо вывез свое сокровище в Рио и там снова его спрятал – где-то в доме или в саду.
Это было старинное родовое поместье, и, если бы старика не прихлопнули, он бы выплатил все долги и вернул дому былую славу. Племяннику-то он сообщил, где хранится сокровище, но дом ведь был продан, и клад оказался недосягаем. Поместье перепродавалось дважды, по высокой цене, но у семьи Кардосо не было средств выкупить его. Представляешь ситуацию? Огромное состояние ждет своего хозяина, но так и останется лежать, потому что тот не может раздобыть несколько тысяч фунтов! Сейчас дом снова выставляется на продажу. Филиппе сделал все возможное – продал свое ранчо, собрал все до последнего пенни, – но все равно нам не хватает пяти тысяч… – Элан умолк, ожидая, что скажет Эстер.
– Даже если ты веришь в эту историю, откуда ты можешь знать, там ли еще клад и насколько он ценен?
– Но ты подумай сама: если бы владелец дома вдруг разбогател, Кардосо бы знали, потому что, естественно, все время наблюдают за домом. Но не похоже, чтоб там разбогатели. Ведь каждый раз дом потому и продавался, что хозяин был не в состоянии его содержать. Это же настоящий дворец!
Эстер все продолжала смотреть на Элана.
– Знаешь, звучит это очень…
– Подозрительно? Ну еще бы! Сколько ходит всяких историй о припрятанных сокровищах! Но согласись, дыма без огня не бывает! Сокровища действительно и прятали, и находили. Я понимаю, появляется вдруг незнакомый парень и заявляет, что у него есть карта сокровищ Синей Бороды. Конечно ты скажешь: иди, мол, и покажи ее своей бабушке. Но тут же совсем другое дело. Верное, никакого обмана. Ты знаешь меня, а я знаю Кардосо. Филиппе я доверяю, как своему брату. Тебе остается только вложить эти деньги и через год получить их назад с любыми процентами, какие назовешь.
– Но я не ростовщица, Элан.
Элан почувствовал, что сделал неверный ход.
– Нет, конечно же нет. Я не так выразился. Ты добрая, щедрая – мне ли это не знать? Ты просто подумай над тем, что я тебе рассказал. Ручаюсь, здесь все честно и никакого риска. Ты получишь назад свои деньги и сама сожжешь те письма.
В это мгновение дверь открылась, и в комнату вошла Кармона.
Глава 10
Элан не мог не заметить, как обрадовалась Эстер.
– Идем на пляж, да? – торопливо спросила она. – Пойду надену шляпу, вдруг появится солнце.
– Напрасные надежды, – с усмешкой заметил Элан, когда за Эстер закрылась дверь.
– Не совсем, – сказала Кармона. – Это здесь темно, а с другой стороны уже проясняется. Элан, ты расстроил Эстер. В чем дело?
– А ты нисколько не изменилась, знаешь? Такая же красивая… и обезоруживающе искренняя.
– Элан, я говорю серьезно, – Кармона даже не улыбнулась.
– Как всегда.
– Я хочу знать, что происходит.
– Боюсь, не смогу тебе сказать.
– Тогда скажет Эстер.
– Не уверен.
– Что, старая история? Нужны деньги?
– Как ты угадала! Они мне всегда были нужны, разве не так? Только сейчас это – последняя просьба.
– Не то ли обещал и Гитлер?
«Ну, за это ты заплатишь», – подумал Элан. Вслух же беспечно сказал:
– Немного старомодно, не находишь? Ты бы еще помянула, что было до потопа, а не то что до войны. Не слишком старо, а? – Он вдруг усмехнулся. – Первый раз видимся после нашего разрыва, а говорим про Гитлера.
Никто не поверил бы!
Кармона словно перенеслась на три года назад. Вот чему трудно поверить – так это тому, что она едва не вышла замуж за этого чужого человека. Это был Элан и не Элан. Какая-то жуткая раздвоенность – вроде и близкий человек, и в то же время чужой. Наверное, эта двойственность жила в нем всегда, а она видела лишь его внешнее обаяние. Говорят, чем дольше знаешь человека, тем больше презираешь. А она бы сказала – тем терпимее к нему относишься. Как долго она обольщала себя иллюзией, что он любит ее и она сможет повлиять на него! У него было нелегкое детство, пока он не попал под опеку Эстер. Он был не очень уравновешенным, не очень правдивым. Деньги у него текли сквозь пальцы. Но он умел быть нежным, и ей казалось, что шло это от любящего сердца. Теперь она поняла, что это была лишь иллюзия. В нем нет и никогда не было ни любви, ни доброты. Он любит только себя. Кармоне страстно захотелось узнать, что побудило его едва не жениться на ней. Почему до последнего дня женитьба устраивала его, а потом вдруг перестала устраивать.
Конец ознакомительного фрагмента.