Из пушки на Луну
Шрифт:
Тут к путешественникам подоспела торжественная депутация: все население города, все, кто только был в состоянии ходить.
Трехтысячная толпа огласила воздух шумными приветствиями — честь, которую вполне заслужили председатель Пушечного клуба и его ближайшие товарищи, оказав предпочтение Флориде перед Техасом и городу Тампа перед другими поселениями Флориды. Но Барбикен поспешно укрылся от оваций в гостиницу «Франклин», где объявил, что никого не будет принимать. Роль знаменитости была ему не по душе.
На рассвете следующего утра, 23 октября, перед окнами гостиницы стояли уже маленькие, но полные
— Могут встретиться семинолы.
— Какие семинолы?
— Индейцы, которые бродят по степи, поэтому мы решили сопровождать вас, на всякий случай…
— Пш! — произнес отважный секретарь Пушечного клуба тоном, выражавшим презрение ко всякой опасности; при этом он зацепил своим крючком седло, чтобы взобраться на лошадь.
— Это, знаете, на всякий случай… Будет вернее, — добавил флоридец.
— Очень вам благодарен за ваше внимание и любезность, — ответил Барбикен, — а теперь — марш! Кавалькада тотчас тронулась и быстро исчезла в облаке пыли. Было всего пять часов утра; солнце уже ярко блистало, термометр показывал 28° в тени, но порывы свежего берегового ветра умеряли эту чрезмерную жару. Путешественники направились к югу, вдоль берега, чтобы добраться до речки Алифия, которая впадает в бухту Гиллисборо, километрах в 18 ниже Тампа.
Барбикен и его свита стали подниматься по правому берегу речки. Скоро за возвышенностью исчезла бухта, и перед их глазами развернулась Флоридская низменность.
Флорида состоит из двух частей. Северная менее пустынна и гуще заселена; в ней находятся столица штата — Талагасси — и единственная большая гавань Флориды — Пенсакола, в которой устроен один из наиболее крупных морских арсеналов Соединенных штатов. Другая, южная часть, омываемая с одной стороны Атлантическим океаном, с другой Мексиканским заливом, представляет собой плоский и узкий полуостров, непрерывно размываемый теплым течением Гольфштрема. Это маленькая оконечность материка, затерявшаяся между целым архипелагом островов.
Площадь, занимаемая Флоридой, несколько превышает 30 миллионов акров. [22] Баябикену нужен был только один акр, но представляющий достаточные удобства для выполнения предприятия Пушечного клуба; поэтому Барбикен и его товарищи поехали тише, внимательно рассматривая окружающую их местность.
— Не понимаю, почему эту голую, выжженную землю назвали Флоридой, то есть «Страной цветов»! — воскликнул Мастон. — Или цветы на другой стороне полуострова?
— Подождите немного, — заметил инженер Мерчизон, — мы только что покинули песчаный берег.
[22] Акр — 0,4017 гектара.
Действительно, уже через несколько километров от пустынного берега вид местности начал быстро изменяться. Появились ручейки и речки;
Потом степь стала заметно подниматься, и взору путешественников открылись обработанные поля с богатой растительностью.
— Тут, кажется, можно найти всякие растения: и северные и южные, — заметил майор. — Посмотрите: вот табак, а там, дальше, рис.
— А здесь, налево, целый луг ананасов, — сказал Мерчизон. — А там, вдали, плантация сахарного тростника.
— Но как это здесь все произрастает без всякого ухода: точно само лезет из земли? — спросил майор.
— Очень просто, — ответил инженер. — Здесь много тепла и влаги: теплоту дает тропическое солнце, а воду дождей сохраняет глинистая почва.
— Да, действительно Флорида заслуживает свое название «Страны цветов», — заключил майор. — Изумительное обилие красивой растительности.
Барбикен также, казалось, был доволен открывшимися перспективами, и, когда Мастон спросил его мнение относительно обозреваемой местности, председатель Пушечного клуба ответил:
— Да, мне очень нравятся эти места. Степь все поднимается, а для нас, мой достойный друг, всего важнее соорудить нашу колумбиаду на достаточно высоком месте.
— Чтобы быть ближе к Луне? — воскликнул Мастон, не подумав.
— Нет, мой друг, — ответил с улыбкой Барбикен. — Несколько метров дальше или ближе к Луне — не имеет никакого значения. Но дело в том, что на высоком месте легче и выгоднее работать. Прежде всего не придется отводить воду из будущего нашего колодца, что потребовало бы целой сети длинных и дорогих труб и постоянных машин для откачивания воды. Подумайте только: колодец — или, точнее, шахта — для колумбиады будет иметь глубину около 300 метров и должен быть совершенно сухой.
— Ваша правда, — вмешался инженер Мерчизон: — во время углубления шахты необходимо постоянно ограждать себя от воды. Поэтому крайне желательно найти возвышенное место и, по возможности, без почвенных вод. Впрочем, не беда, если мы и натолкнемся на подземные источники — мы выкачаем всю воду или отведем ее в сторону.
— Но это работа трудная и очень дорого стоящая, — заметил Барбикен.
— И трудная и дорогая, но выполнимая сравнительно легко, — ответил Мерчизон. — Нам ведь не артезианский холодец копать, который чрезвычайно узок, и потому в нем совершенно темно: приходятся зондировать и бурить вслепую. А у нас, при ширине шахты в три метра, будет сперва достаточно солнечного света, а потом легко в такой шахте устроить электрическое освещение. Будем днем и ночью долбить киркой и заступом, а когда понадобится, то и взрывать порохом, если встретятся слишком твердые породы.
— Однако, — заметил снова Барбикен, — если нам удастся найти возвышенное место и притом сухое, то мы избавимся от лишней возни с подземной водой. Постройка будет легче и прочнее. Поэтому необходимо заложить нашу шахту на месте, которое было бы расположено на несколько сот метров над уровнем моря.
— Ваша правда, Барбикен, — ответил инженер, — и по виду местности сдается, что мы скоро найдем удобный холм.
— Эх! — воскликнул Барбикен. — Как мне уже хотелось бы услышать первый удар кирки!