Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ
Шрифт:
Вплоть до полуночи Татьяна считала доллары, разложив их ковер прямо на нашей кровати. Похоже, ей доставлял удовольствие сам процесс раскладывания этого своеобразного пасьянса. Она группировала купюры по банковским номерам, искала “счастливые” номера, – словом, развлекалась.
И хотя давным-давно было ясно, что в наличии двадцать пять тысяч долларов, и их количество теперь вряд ли изменится, жена пересчитывала их вновь и вновь.
Уже через неделю все они были обращены в упаковки “Рапиры” и в бумаги “Черного золота”. “Поклажа”, к неудовольствию тещи и радости кота, вновь надолго заняла место в прихожей, ценные бумаги затерялись в одной из папок на книжной полке, а я, как директор, вновь остался без денежных средств. Хорошо, успел рассчитаться с Рабкиным и Шацило, согласовав сумму “премии” с Дудеевым. Как же был удивлен Виктор Семенович, получив на руки доллары. Оказалось, и в его жизни то была первая валюта.
На несколько месяцев я забыл о существовании фирмы “ДуСтар”. Не беспокоил партнер, понимая, что коммерческая деятельность без оборотного капитала невозможна. Да и на основной работе дел хватало. Но, прошло время, и однажды Олег вновь пригласил на Тверскую 10.
Правда, то уже была иная Тверская 10. Как оказалось, фирма Магомеда сняла первый этаж древнего строения, размещавшегося во дворе-колодце гостиницы “Центральная”. Главный вход здания вел в полноценные офисные помещения фирмы. Отсюда, через дверь с надписью “Служебные помещения”, можно было пройти в спальные комнаты и в столовую с кухней, но туда обычно ходили через черный ход. Словом, Магомед с земляками благополучно обживались в Москве. По всему было видно, что их ковровое дело процветало.
У Олега меня ждал сюрприз. Мне снова передали деньги. Правда, в этот раз они пришли из Твери. Однокашник Саши начал, наконец, постепенно возвращать долг. Через неделю он собирался в Бишкек, а потому кроме денег меня ждали поручения партнера. Я должен был купить два принтера, а на оставшиеся деньги все ту же неизменную “Рапиру”. Приобретая ее, даже не догадывался, что то была последняя партия. Как оказалось, по этому товару мы удовлетворили потребности всех среднеазиатских республик на несколько лет вперед.
А вскоре Тверская 10 стала и моим “штабом”. Сперва я приезжал сюда лишь по приглашению Олега, когда мне передавали деньги из Твери или из Бишкека. Но постепенно моими услугами по отправке грузов в Бишкек стали пользоваться приятели Дудеева, наезжавшие в Москву за товарами, которыми зачастую были все те же бельгийские ковры Магомеда. Словом, со временем в его офисе я стал своим человеком, а мой “ Москвич” маршрутным такси “офис-вокзал”.
Незаметно для себя стал выполнять поручения не только Дудеева, но и его приятелей-бизнесменов. Я разыскивал предприятия, выпускавшие оборудование для разлива и упаковки спиртосодержащих жидкостей, заказывал и приобретал это оборудование, доставлял его в “закрома” офиса Магомеда, а затем отправлял малой скоростью в Бишкек, преодолевая внезапно возникшие таможенные барьеры. Именно в то время впервые столкнулся с таможенными “хитростями” и с нечистыми на руку таможенниками. И слово “таможенник” стало для меня таким же ругательным, как до того слово “полковник”.
В деле Магомеда Олег был мозгом предприятия, а Магомед – его гигантским кошельком, в котором концентрировались не только деньги фирмы, но и целого дагестанского аула, откуда происходили бишкекские кавказцы. Но, всему приходит конец, и однажды, навестив после месячного перерыва мой штаб, был поражен необычной обстановкой, царившей в офисе.
Было непривычно тихо. Магомед и Олег, развалившись в креслах, похоже, дремали. Не работал компьютер, молчали телефоны. В коридоре на стуле откровенно спал охранник.
– Что случилось? – спросил Олега.
– Кризис перепроизводства. Рынок насытился бельгийскими коврами. Теперь проедаем заработанное. Еще месяца три, и мы лишимся оборотного капитала. Аренда и содержание всей этой оравы сожрут все. Надо диверсифицироваться, – ввернул он умное словечко.
– Что будете делать?
– Не знаю. Ребята хотят открыть бутик. Но, мне это не интересно. Предлагают работу в бельгийском торговом представительстве. Попробую перебраться туда.
Месяца через два я побывал на новой работе Олега в районе Новокузнецкой улицы. Он представлял интересы бельгийских предприятий и выглядел как дипломат. Олег рассказал, что его как предпринимателя заинтересовало производство ювелирных изделий, которое он вознамерился создать в Киргизии, где прорва дешевой рабочей силы. Увы, тем планам не суждено было сбыться, а через год Олег получил вид на жительство и уехал в Бельгию.
Раза два-три заходил к Магомеду, но мне показалось, без Олега они тихо умирали, и заглянув однажды на Тверскую 10, обнаружил там уже других людей. Года через три позвонил Магомед, и мы встретились с ним в районе Белорусского вокзала, как старые друзья. Похоже, он так и не поднялся на былые вершины бизнеса и теперь скромно проживал в Бишкеке.
Глава 6. Камень
– Что-то ты там, Афанасич, химичишь потихоньку, а про друзей забыл, – с упреком сказал как-то Рабкин.
– С чего ты взял? – спросил его.
– Да слышу, как вы там шушукаетесь с Прозоровым. Сальдо. Бульдо, – ответил Виктор Семенович.
– Это не химия, а бухгалтерия, – рассмеялся я, – Хотя, если вдуматься, такая же химия. Отчет надо сдавать в налоговую инспекцию о финансовой деятельности фирмы.
– А ты что-нибудь в этом понимаешь? – спросил Рабкин.
– Учусь, – ответил ему. Я действительно учился. Хорошо, под рукой оказался компьютер, бухгалтерская программа и учебники Прозорова, да и сам Прозоров, мой лучший компьютерщик, а по совместительству главбух фирмы, рекламирующей собачий корм.
Нулевые отчеты я сдавал без проблем. Но, как только на счет фирмы поступили деньги, а потом пришлось их расходовать, появились финансовые операции. Бухгалтером у меня числилась дочь, но пока лишь числилась.
Как же быстро растут дочери, впрочем, сыновья, очевидно, тоже. Вроде совсем недавно пошла в первый класс. Кажется, вчера мы с женой водили ее в музыкальную школу и на концерты. И вот уже восемь лет хореографического отделения позади. Что дальше?
Дочь привыкла, что у нее заняты все дни и вечера напролет, а тут вдруг свобода. Ничего хорошего. Дети всегда должны быть чем-то заняты. Им свободное время противопоказано, особенно в переходном возрасте. И дочь вдруг сама нашла себе занятие.
– Папа, можно я пойду учиться на международные курсы юных менеджеров при Плехановском институте? – спросила она однажды.
Конечно же, разрешил, хотя курсы были платными, а занятия проходили по выходным целых два года. Но, результатом стал международный диплом, который дочь получила одновременно с аттестатом зрелости.
– Куда будешь поступать? – спросил как-то Светланку.
– Конечно, в Плешку, – ответила она.
– Светик, по-моему, ты переоцениваешь свои и наши возможности, – сказал дочери, наслышанный о нечистоплотности приемной комиссии этого учебного заведения. И еще знал анекдот все о том же: