Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ
Шрифт:
– Они в единственном экземпляре, – на всякий случай предупредил его.
– Не волнуйся, ничего не пропадет, – успокоил Гусев.
Уже вечером того же дня он позвонил:
– Толя, подъезжай завтра к девяти. В десять мы должны быть у Вольского.
– У кого?! – переспросил его так, на всякий случай.
– У Вольского Аркадия Ивановича, – повторил Гусев, – Ты что, не знаешь президента Союза промышленников и предпринимателей? – удивился он.
– Знаю, конечно, но лично не знаком. А потом, мало ли Вольских на свете. Я не думал, что к нему можно попасть.
– Ладно, Толя, жду к девяти, – рассмеялся Гусев.
– Георгий Георгич, а как вы к Вольскому попали? – спросил Гусева, когда встретились утром.
– Здра-а-вствуй, Толя. Да я его сто лет знаю. Мы с ним как-то в одну комиссию попали. Я его тогда так замотал, что он меня надолго запомнил. А в другую он сам меня рекомендовал. Он там председателем был. Так что мы с ним немало Горбачеву крови попортили.
– Горбачеву? Михаилу Сергеевичу? – удивился я, – Что же это за комиссия такая?
– ЦК КПСС.
– Да-а-а? А как вы туда попали?
– Обыкновенно. Я тогда, Толя, был членом центрального комитета партии. На последнем съезде избрали.
– Ничего себе. Да вы, Георгий Георгич, легендарная личность.
– А то, – заулыбался Гусев, – А ты еще сомневался, стоит ли с нами дружить.
– Да не с вами, а с вашей сомнительной организацией. Не очень мне импонирует ваш Бабурин.
– Да ты его не знаешь, Толя. Так, по телевизору видел. Я тебя с ним непременно должен познакомить.
– Спасибо. Не надо, – рассмеялся я.
– Ладно, Толя. Пошли в Вольскому. Пора, – заторопился Гусев.
– Проходите, Анатолий Афанасьевич, проходи, Георгий, – пригласил нас в свой кабинет Вольский, встретив прямо у двери, – Здравствуйте, товарищи, – пожал он нам руки и жестом предложил сесть за переговорный стол.
Меня поразило, что такой человек помнил мое имя и даже отчество. Позже это уже не удивляло, потому что убедился, что люди уровня Вольского могут помнить гигантское множество людей, с которыми когда-либо встречались.
– Вы меня приятно удивили, Анатолий Афанасьевич, – продолжил меж тем Аркадий Иванович, – Замечательный бизнес-план. Именно бизнес-план, а не ТЭО. Сколько раз уже обсуждали этот вопрос в Союзе, а ничего не меняется. Приходят за кредитами, а в лучшем случае имеют элементарные расчеты. Кто вам сделал этот документ?
– Я сам, Аркадий Иванович.
– Поздравляю. Придется ему помочь, Георгий. Я переговорю с Вайнбергом. Встретьтесь с ним сегодня, во второй половине дня. О результатах мне доложишь, – поднялся из-за стола Вольский. Потрясающе короткая аудиенция закончилась хоть и с промежуточным, но все же результатом.
К Вайнбергу попали лишь к вечеру. Его офис располагался в неудобном месте и произвел удручающее впечатление, хотя и был намного больше и комфортабельнее, чем у Никулишина. Обшарпанные стены, полумрак в коридорах, повсюду горы каких-то ящиков и коробок. Нас пригласили в кабинет, в котором никого не оказалось. В кабинете, впрочем, и во всем офисе поразил только шикарный стол переговоров. Гигантских размеров, качественно отполированный, он был безупречен.
– Вот это стол, – не удержавшись, обратил внимание Гусева.
– Нравится? – вдруг спросил незаметно вошедший хозяин кабинета, – Это Сонечка постаралась, моя жена, – пояснил он, – А так мы здесь временно. Вот закончат ремонт на Старой площади, туда переедем.
Лицо Вайнберга показалось знакомым. “Где же мог его видеть?” – мучительно вспоминал я, – “Да это же один к одному сын нашего соседа по старой квартире”, – вдруг осенило меня.
– Извините, у вас в Харькове случайно нет родственников? – спросил Вайнберга.
– Есть, – заулыбался он, – Вы их знаете?
– Похоже, да.
– Но, у них другая фамилия.
– Я знаю, – ответил ему, а Гусев все время нашего странного разговора недоуменно поглядывал то на меня, то на Вайнберга.
– Мы от Вольского, – почувствовав паузу, врезался он, наконец.
– Он мне звонил. Что могу сказать. Кредит я достану, но для начала вам придется внести аванс в нашу фирму “Солев”. Такие у нас правила.
– Что это за фирма? – спросил Гусев.
– Это наша с Сонечкой частная фирма. Соня и Лев. Простенько и со вкусом, – пояснил он, – Аванс требуется, чтобы обеспечить рабочий процесс поиска вашего кредита. Ездить придется по всему миру. А это большие затраты.
– Какие? – в один голос спросили мы с Гусевым, не готовые ни к каким затратам.
– Аванс в размере шестидесяти тысяч долларов, а там, как получится. Мы все счета вам предъявим.
– Где же взять такие деньги? – огорченно вздохнул я.
– Вы собрались создавать такое производство и не имеете денег? – искренне рассмеялся Вайнберг.
– Если бы они были, мы бы к вам не пришли, – ответил ему, – Мы готовы оплатить ваши услуги, но только из кредитных денег. Других у нас нет.
– Займите. Продайте машину, квартиру. Мало ли что. Вы же все потом вернете. Вольский когда назвал ваши показатели рентабельности, я поразился. Таких у нас в стране просто не может быть. Разве что от торговли наркотиками. Но, Аркадий Иванович сказал, что его специалисты все перепроверили. Ошибок нет. Так что ищите деньги, господа.
– Даже если все продам, таких не достану. Да и где гарантии, что вы найдете кредит. А если не найдете? – спросил его.
– Ну-у-у, господа. Риск есть риск. Могу и не найти. Но, мы же должны на что-то существовать.
– Пойдемте, Георгий Георгиевич. Это не вариант, – поднялся я из-за стола.
“Типичный мошенник. Жаль, что выпустили”, – мгновенно вспомнил, где еще видел эту специфическую физиономию. Год назад этого деятеля показывали по телевизору, где он плакался корреспондентам и общественности, что его понапрасну обвинили в мошенничестве. Похоже, не понапрасну.