Из рода Бурого Медведя. Том 4
Шрифт:
– …поэтому я не тот Михаил которого ты знал пять лет назад, — закончил я свой рассказ.
— Верно, — улыбнулся Никита. — И поверь мне Федя, этот Михаил тебе понравится больше чем тот. По крайне мере мне он нравиться больше… как минимум ему не всё равно что будет с родом, и он сильней того Михаила...
— Надолго ты с нами? — спросил Фёдор.
— Не знаю, может навсегда. А может до того момента как здесь станет безопасно, когда мы спасём страну…
— То есть нашей отчизне грозит опасность? Это уже точно? — переспросил
— Да, — сказал я. — Не только отчизне, но и миру.
— Поэтому ты и ввязался в эти войны с волчьим кланами, — задумчиво сказал Фёдор.
— Скоро будет найден Переход, — сказал я. — Фёдор ты пойдёшь с нами…
— Не знаю, — сказал Фёдор. — Мне надо контролировать дела семьи и так вон только вернулся с плантаций, разобрался там с этими нападениями… всё так необычно, и это управление активами семьи… Хотя дед меня и готовил…
— Оставь кого ни будь за главного, — посоветовал я. — Оттуда ты вернёшься несоизмеримо сильней.
— Надо обдумать, — сказал Фёдор. — Сейчас у нас цель избрать тебя главой рода и меня временно исполняющим обязанности главы рода.
— Как оно будет происходить? — спросил я.
— Сперва мы соберёмся все вместе в зале приёмов. Там рассядемся на стулья. Выступят двое претендентов на роль главы рода. Ты и Збигнев. Затем после выдвижения, будут закуски и общение стоя…
— Там ты будешь пытаться склонить на свою сторону тех кто не определился, — сказал Никита.
— А за нас будет кто ни будь? — спросил я. Я оговорился сказав «за нас». Но потом понял что прав, по факту мы шли вдвоём на выборы и все это понимали.
Фёдор впервые улыбнулся:
— За нас точно проголосует треть.
— Они будут агитировать за меня?
— В меру возможностей, — ответил Фёдор. — Некоторых не стоит допускать до споров, так как они имеют непримиримый нрав и все кто против них записывают во враги. Но будут и те кто будет агитировать…
— А остальные что, неизвестно как будут голосовать. Никита говорил про половину… но треть это не половина, — заметил я.
— Треть это очень надёжные люди, — сказал Фёдор. — Остальные вроде были в хороших отношениях с нашей семьёй и обещают проголосовать, но кто его знает. А ещё тихушники эти…
— Мишка обещал решить проблему с тихушниками, — посмотрел на меня Никита. — Да Мишь?
— Да, — сказал я. — попробую их просмотреть.
— Они искусные лжецы, — предупредил Фёдор. — Знают как себя вести, что бы им поверили. Так что не верь глазам и ушам своим.
— Открою вам ещё одну тайну, — не без гордости сказал я. — Наставник снабдил меня кое-какими способностями, поэтому я могу видеть ложь и правду. И некоторые другие эмоции…
— Ну что ж, хорошо, — сказал Фёдор. — До десяти ещё полтора часа, так что можете отдохнуть, поспать. А после десяти начнут подтягиваться.
— Может мне не показываться до моменты выдвижения? — спросил я.
— Почему это? — нахмурился Фёдор.
— Михаил думает что кто ни будь может стукануть волкам что он тут, — сказал Никита с усмешкой.
— Этого не случиться, — сказал веско Фёдор. — Может мы и не так дружны как должны были быть… но это… этого не будет!
Первыми кого я встретил оказались Генка и Марина Буровы, мои старые знакомые. Сперва я опешил, а потом понял что они тоже теперь отдельная семья и решают кого выбрать.
— Здравствуйте, — поприветствовал я их равнодушно.
Генка что-то буркнул в ответ, Марина же молча кивнула. Не задерживаясь они прошли дальше, как и я мимо них. Не стоило и сомневаться за кого будет голосовать Генка.
Немного понаблюдав за ними, что бы они не видели, я отметил что Маринка изменилась. Почти не пила, и вроде даже смотрела на Генку вполне себе добродушно. А ведь хотела что бы я его убил, я или Никита Буров. Стерва.
Я ушёл в дальнюю комнату. Здание постепенно наполнялось людьми. В итоге в большой зал с множеством окон и паркетным полом набилось человек двести. Это было тоже место, где выступали мама и другие музыканты, на юбилее бывшего главы рода. Там же я увидел, у входа своего старого знакомого, шефа с китовых плантаций — Семёна Павловича.
Он ничуть не изменился. Седой бородатый старик с длинными волосами.
— Михаил, — растянул он руки в стороны, словно хотел обнять. — Ты ли это?
Мы поздоровались за руку, и я спросил:
— Как вы там, на плантациях всё?
— Да всё там, несу вечную вахту, — сказал он с серьезным видом. — Чуть душу не отдал с этими внезапными атаками… стар я у же для битв, не такой сильный как раньше.
Я шепнул ему на ухо:
— В Переход с нами пойдёте? Там станете сильней…
Он сделал вид что не удивился.
— Туда? Нет я не пойду… вот сын мой, он пойдёт. А вообще ты меня удивляешь Михаил… не только создаешь проблемы, но и возможности…
Да, они прямо не упрекали, но многие считали меня, хотя бы частично, виновным в смерти Ильи Фёдоровича.
— Я не хотел что бы так было, — сказал я. — Оно так получилось…
— Я тебя не обвиняю, — помолчав сказал он. — Но вина твоя в этом есть… другое дело что сам Илья Фёдорович не сильно тебя упрекал между нами. Поэтому у нас — его верных друзей нет к тебе претензий.
Я молча кивнул, не зная что сказать.
— Давно прошли те времена, когда волки нас боялись или испытывали нечто вроде опасения, — сказал Семён Павлович. — Но ты им напомнил это чувство. Бояре шепчутся, восхищаются но вслух либо молчат, либо даже осуждают. Лишь некоторые выказывают скромное одобрение, а ещё меньше восхищение.
Не зная куда деться от стыда, я сменил вектор разговора, что поддержал и Семён Павлович. Поговорив с ним о том о сём минут пять, мы разошлись по своим делам.