Из России - с приветом (Баллады о Боре-Робингуде - 2)
Шрифт:
54
На восьмом, занятом невнятными конторами, этаже небоскреба на площадке перед лифтами застыла троица раскосых качков со стриженными затылками и очкарик, свинтивший уже щиток кнопки вызова и добравшийся до управляющих кабелей лифта.
Гул кабины, достигшей восьмого этажа, внезапно обрывается, и распахнувшиеся дверные створки являют взору разом оцепеневшего от ужаса пассажира лифта изготовившуюся к работе троицу. "Не-е-ет!!" - только и успевает вскрикнуть кореец, рефлекторно загораживая лицо руками.
Но качки - профессионалы, и бьют они его, разумеется, не по лицу, а в солнечное сплетение. И добавляют по почкам. После чего, подхватив профессора под руки и нахлобучив ему на голову шапочку-шлем (прорезью назад),
55
На подмосковном аэродроме "киношники" уже загрузили барахлом свой оранжевый вертолет, но взлетать отчего-то сегодня медлят; впрочем, скучающему чуть поодаль пилоту это глубоко по барабану - "солдат спит, служба идет". Наконец "режиссер", в котором без труда можно узнать подгримированного Ванюшу-Маленького, принимает короткое сообщение по рации и, раздраженно махнув своим людям в направлении стоящего поблизости автобуса, решительным шагом направляется к пилоту, сопровождаемый старшим команды "каскадеров", одетым в идиотский розовый комбинезон.
– Алло, шеф! Пришло указание - работаем сегодня по новой программе. Глянь-ка ТЗ, - с этими словами "режиссер" протягивает пилоту компьютерную распечатку, извлеченную из зажатой под мышкой папки. Тот, степенно кивнув, углубляется в бумагу с описанием потребных на сегодня воздушных маневров, а старшина "каскадеров", как бы желая дать некоторые свои комментарии, заходит ему за плечо, тыча пальцем в соответствующие строчки документа.
Даже если кто из аэродромной обслуги и наблюдал бы за этой сценой, ему бы нипочем не догадаться, что к лицу летчика за эти секунды успели приложить губку со снотворным, и что вертикальное положение он сохраняет исключительно ненавязчивыми усилиями своих "собеседников"; впрочем, таковых любопытствующих в округе просто нет - "киношники-акробаты" всем уже примелькались. Несколькими мгновениями спустя "кино труппа", прихватив с собою бесчувственное тело пилота, быстро грузится в свой стоящий поблизости автобус, который тут же рвет с места.
А в осиротевшем вертолете остаются двое: Ванюша и "каскадер" в розовом комбинезоне. Ванюша усаживается за штурвал и, кивнув напарнику на загодя загруженные тюки, старается перекричать рев заработавшего двигателя:
– Петрович, пока всё просто - поведу я, а ты переодевайся в боевое, потом-то времени не будет!
Рыжая стрекоза отрывается от бетона взлетной полосы легко и стремительно. Диспетчер на вышке глядит вслед в некотором (не слишком правда сильном) недоумении: что-то Васильич наш нынче раздухарился обычно-то такой аккуратный, если не сказать - робкий...
56
Черный катафалкообразный "линкольн-навигатор" въезжает на суверенную территорию Тюркестанского посольства. Бритоголовые качки вытаскивают из машины человека в джинсовой курточке; руки человека сцеплены за спиною наручникам, лицо скрыто надетой задом-наперед шапочкой-маской. Дело происходит прямо посреди просматривающегося из всех окрестных окон посольского двора, но качков это обстоятельство ничуть не волнует: они и посередь Москвы, на Арбате, не больно-то стеснялись ("А, чурки чурку окучивают... Оно тебе надо?"), а уж тут-то, можно считать, у себя дома...
Сцена эта и вправду ни у кого вокруг ни малейшего интереса не вызывает... Ну, может, за исключением тинейждера с пышным пони-тейлом, запивающего хот-дог Продвинутым Клинским Пивом перед гриль-вагончиком на противоположной стороне Большой Полянки. Тот пару секунд наблюдает за происходящим вокруг "линкольн-навигатора", затем извлекает мобильник и произносит в него одну-единственную странную фразу:
– Шестой? Мишка съел сало!
57
Несчастный тюркестанский оппозиционер, которого русские, похоже, безжалостно использовали
"Факелы горели тускло и чадно, и в их мутно-красноватом свете Ходжа Насреддин увидел в углу дыбу, а под нею - широкую лохань, в которой мокли плети. Рядом на длинной скамье были разложены в строгом порядке тиски, клещи, шилья, иглы подноготные, рукавицы железные нагревательные, сапоги свинчивающиеся деревянные, сверла ушные, зубные и носовые, гири разного веса оттягивательные, трубки для воды бамбуковые с медными воронками чревонаполнительные и много других предметов, крайне необходимых при допросе всякого рода преступников. Всем этим обширным хозяйством ведали два палача, оба - глухонемые, дабы тайны, исторгнутые здесь из уст злодеев, не могли разгласиться." За прошедшие с той поры века тут мало чего поменялось: место коптящих факелов заняла хирургическая бестеневая лампа, да добавилось никеля на инструментах - вот, пожалуй, и всё; новомодные глупости вроде всех этих пентоталов и барбитуратов тут явно не уважают. Самое любопытное, что палачей и вправду двое, и они действительно глухонемые, так что Ибрагим-бек - коротышка с нездоровым, одутловатым лицом, устроившийся в углу пыточной камеры на специально принесенном для него сверху венском полукресле - может не опасаться, что информация, которая сейчас хлынет из арестанта, станет достоянием посторонних. Например, любимого Дядюшки...
– Ну, так что ты там давеча болтал про мои загрансчета?
– нарушает наконец молчание Его Превосходительство; повинуясь его знаку, один из палачей сдергивает шапочку-шлем с головы похищенного, а второй...
"Ай-яй-яй!" Или, в иных морфемах - "Т-твою-то мать!!! К-ка-азлы!!!"
Ну, ладно мы - нам, типа, все азиаты на одно лицо, но достопочтенный Арсланбек-то со своими качками как мог так лопухнуться?! Профессионал - в жопе ноги...
Человек, доставленный в подвал Тюркестанского посольства - никакой не профессор Ким.
Судя по выражению лица Ибрагим-бека, его сейчас волнует лишь одно: "А где же настоящий, упущенный Ким? уж не в эфире ли?" А между тем, Его Превосходительству отнюдь нелишне было бы озаботиться и другим аспектом свежевозникшей ситуации: "А кого ж это мы, собственно, сюда приволокли, своими руками?" Впрочем, размышлять на эту тему господину послу уже поздно; да вообще - для него, похоже, уже всё поздно...
Потому что человек в джинсовой курточке - это ниндзя, натуральный ниндзя из почтенного рода Санада, чей мон - шесть колес с квадратными отверстиями для оси - превосходно известен всем, кому положено начиная со времен войны Тайра и Минамото. Тот самый ниндзя, что, выйдя на наших глазах из стены, как нефиг делать отметелил (в режиме бесконтактного боя) лучшего рукопашника спецназа.
58
Для тех, кто не читал в детстве Джека Лондона (даже среди Generation 'П'(-епси), таких хватает, а уж в Generation 'П'(-родвинутого Клинского Пива) про такого беллетриста, похоже, никто и слыхом не слыхивал) даю, снисходя к общей убогости, справку - насчет "Мишки, съевшего сало". Есть у эскимосов и других палеоазиатских полярных народов, ошибочно называемых "чукчами", такой древний способ охоты на белого медведя - варварский, но весьма эффективный. Берут двусторонне заточенную до игольной остроты полуметровую "вязальную спицу" китового уса, аккуратно скатывают ее в клубочек (свойства материала, превосходящего по упругости лучшие сорта инструментальной стали, позволяют) и запихивают означенный клубочек внутрь окаменевшего на морозе куска сала. Когда медведь глотает сей халявный пельмешек, сало в желудке от тепла плавится, и свернутая эластичная "спица" мгновенно распрямляется, пронзая внутренности бедняги. А потом приходит эскимосский мальчик по имени Киш и преспокойно добивает парализованного дикой болью трехметрового зверюгу дедушкиным копьем с костяным наконечником.