Из России - с приветом (Баллады о Боре-Робингуде - 2)
Шрифт:
– Это имеет отношение к происшествию на Южном шоссе?
– Непосредственное. Завтра утром в газетах будет опубликован материал, подписанный вашим именем. Затем, в 15-00, вам предстоит выступить на радио "Эхо Москвы" в их традиционной программе "Интерактивный рикошет" на тему: "Нужны ли России такие союзники, как Тюркбаши?" На этом - всё; дальше мы переправим вас вместе с семьей в любую страну по вашему выбору и поможем получите статус политического беженца. Аванс в двадцать тысяч, - с этими словами Робингуд щелкает замками кейса, демонстрируя рядок аккуратных долларовых пачек, - вы получите прямо сейчас, и еще тридцать - по выходе из студии "Эха". И, пока вы не окажитесь за границей, ваша
– А если я всё же откажусь играть в эти ваши игры?
– Не советую. Газетные статьи за вашим именем всё равно будут опубликованы, вне зависимости от вашего согласия. Может, вам и удастся убедить нукеров Ибрагим-бека, что вы тут ни сном, ни духом - а может и нет. Но в любом случае, вы не получите ни денег, ни грин-карты, ни нашей защиты. Глупо...
– Хорошо, - после минутного размышления решается кореец.
– Но есть два условия. Во-первых, я хочу, чтобы моя семья была в безопасности уже сегодня. За границей.
– Принято, - кивает Робингуд.
– Нам же легче.
– Второе. Пятьдесят тысяч - это если я останусь жив. Если же меня по ходу вашей операции убьют или похитят (а это одно и то же), семья должна получить еще столько же.
– Вы не слишком дорого цените свою жизнь, профессор... Ваши условия приняты.
49
За Шервудским столом - расширенный состав. Посидевши в молчании традиционную минуту, бойцы подымаются с мест после Робингудового: "Ну что, орлы?
– по коням!" и, предводительствуемые атаманом, неспешно направляются к дверям. В опустевшем помещении, "на хозяйстве", остается один Подполковник: в начавшейся операции начальнику штаба предстоит выполнять функции диспетчера.
50
Из окна, сквозь толстое зеленоватое бронестекло, видна бело-голубая церковка на противоположной от Посольства стороне Первого Казачьего. На полированном офисном столе - телефон и россыпь свежих российских газет с обведенными фломастером заметками.
– ...Нет, мы никак не комментируем голословные измышления господина Кима. Да, мы настаиваем на том, что фильм мистера Миллиджа - фальшивка, от начала до конца. Мы в этой связи напоминаем, что российские власти в свой черед опровергли факт находки этого самого якобы героинового контейнера... Нет, Его Превосходительство посол не намерен подавать в суд за клевету на господина Кима: не хватает еще устраивать бесплатный пиар этому политическому трупу!.. Ну, если в своем радиовыступлении господин Ким приведет конкретные, проверяемые факты - вроде номеров секретных, якобы "героиновых", счетов, тогда хотя бы возникнет предмет для разговора... Всего доброго, наша пресс-служба всегда к вашим услугам.
51
Радио "Эхо Москвы" - явление для постсоветской России нетипичное, чтоб не сказать уникальное. Когда горбачевская гласность тихо отошла - вместе с Советским Союзом, - журналисты быстро уразумели, что это только впавшее в маразм советское государство готово было безропотно платить за поношение собственной персоны; новым же хозяевам жизни такой стиль отношений со "свет-мой-зеркальцем" не примыслится и в белой горячке. Неудивительно, что в условиях грянувшего "Кто девушку ужинает, тот ее и танцует" тех, кто работает не по заказу (или по крайней мере не ленится прикопать означенный заказ на глубину двух штыков лопаты - чтоб от него не так воняло) осталось раз-два и обчелся; удивительнее иное - что такие всё же остались. "Эхо" как раз из числа этих самых "раз-два и обчелся"; Бог его знает, что тому причиной - реальная ли финансовая независимость радиостанции, или просто некая ее врожденная, фоновая интеллигентность, однако "факт на лице"...
"Эхо" в Москве действительно любят, а кто не любит - хотя бы уважает. В этом логове либералов-западников всегда неукоснительно предоставляли слово политическим противникам, асимптотически приближаясь к тому самому Вольтеровскому идеалу: "Мне отвратительны ваши взгляды, но я готов отдать жизнь за ваше право их исповедовать". Во время гражданской мини-войны 93-го года мятежники (или, если вам так больше нравится, "инсургенты") провели перед микрофонами "Эха" не меньше времени, чем эмиссары Кремля - к крайнему неудовольствию последних, а на стенах известного всему российскому бомонду коридора на 14-ом этаже первого от центра Новоарбатского небоскреба, завешенных сотнями лично подписанных после интервью портретов - "All Stars" - можно обнаружить в трогательном соседстве физиономии Чубайса и Илюхина, Ковалева и Говорухина, Солано и Рохлина. Будучи радиостанцией в основном аналитической, "Эхо" никогда особо не гонялось за сенсациями; возможно, именно по этой причине сенсации плывут сюда сами, а здешняя служба новостей - одна из самых оперативных, и при этом надежных. Так что канал, по которому Подполковник решил обнародовать правду об Ибрагим-бековых играх, действительно выбран с умом.
...Зачуханая "шестерка" притормаживает у бровки Нового Арбата - там, где диастемой Арбатского переулка обрывается псевдотамошняя "вставная челюсть столицы", и начинается неведомо как уцелевший роддом Грауэрмана (кому надо - тот поймет...). Водитель - это Робингуд, собственной персоной - чуть оборачивается к взявшемуся уже за дверную ручку пассажиру на заднем сиденье:
– На всякий противопожарный: повторите еще раз, господин Ким.
– Вот уж совсем не к месту: у парня длинный кинжал! Кёрай.
– Что-что?!
– Это рэнку Кёрая, поэта школы Басё... период Гэнроку...
Лицо Робингуда совершенно бесстрастно, но пальцы его стискивают баранку так, что белеют костяшки на сгибах.
– Профессор! До вас доходит, что шутки кончились, и речь идет о вашей жизни? Мы охраняем вас, как "Девятка" - Генсека, но только не надо лезть нам под руку с отсебятиной, ладно?! Пароль: "Вот уж совсем ни к месту"; ответ: "У парня длинный кинжал"; и точка. И никаких Басё! Ни рэнку, ни танка, ни Гэнроку, ни Хэйана - ясно?!
– Так точно!..
Робингуд, поглядев в спину сутулой фигурке в джинсовой курточке, направляющейся к стеклянным дверям небоскреба, сверяется с часами (четверть третьего: до эфира еще 45 минут) и поднимает к губам рацию:
– Шестому. Пошел!
52
Фигурку в джинсовой курточке заметили уже и из припаркованного в Арбатском переулке, напротив бывшего пивбара "Валдай", устрашающих размеров джипа "линкольн-навигатор" с красными дипломатическими номерами:
– Тимур - Арсланбеку. Внимание: объект движется к вам.
53
За двойными стеклянными дверьми небоскреба, где, помимо "Эха", обитает целая еще "воронья слободка" - от заграничных касс Аэрофлота до Калягинского театра "Et Cetera" - имеет место быть холл с винтовой лестницей, подымающейся в кафешку, и ступеньками, ведущими к внутреннему коридору. Перед ступеньками располагается столик с вахтерами; как ни удивительно, это не стандартизованные мордовороты в камуфле, а интеллигентные старушки, которые, похоже - в лучших традициях японской корпоративной этики - слушают исключительно "Эхо". Что ж, как известно, "покои арканарских принцев во все времена охранялись из рук вон плохо; возможно, именно по этой причине на принцев никто никогда не покушался"... Назвавшись старушкам: "Меня зовут Ким, у меня эфир в 15 часов" (здесь даже и аусвайс не требуют!) и услыхав ответное: "Да-да, вас ждут! 14-й этаж, вы в курсе?", профессор поднимается по ступенькам и исчезает в коротком Г-образном коридоре, ведущем к лифтам.