Из сборника «Романы шиворот навыворот» 1911г.
Шрифт:
– Постойте, – сказал Гвидо. – Я взываю к законам рыцарства. Я пришел сюда ради леди Изольды, которую вы отдаете за Бертрана. Дайте мне сразиться с ним в честном поединке, один на один.
Со всех сторон раздались возгласы одобрения.
Поединок был ужасен.
Сначала Гвидо, схватив обеими руками булаву, поднял ее высоко над головой и со страшной силой обрушил на шлем Бертрана. Потом он встал лицом к Бертрану, и тот, подняв свою булаву, обрушил ее на голову Гвидо. Потом Бертран встал спиной к Гвидо, а Гвидо размахнулся и сбоку нанес ему ужасный удар пониже спины. Бертран ответил ударом
Поистине соперники проявляли чудеса ловкости.
Некоторое время исход борьбы казался сомнительным. Потом на доспехах Бертрана появились вмятины, удары его утратили прежнюю силу, и он упал ничком. Гвидо не преминул воспользоваться полученным преимуществом и так измолотил Бертрана, что тот совсем расплющился и стал не толще жестянки из-под сардин. Затем, поставив ногу ему на грудь, Гвидо опустил забрало и огляделся.
В то же мгновение раздался душераздирающий крик.
Изольда Прекрасная, встревоженная шумом боя, вбежала в зал.
С минуту влюбленные молча смотрели друг на друга.
Затем по лицам их пробежала судорога нестерпимой боли, и они без чувств попадали в разные стороны.
Произошла ужасная ошибка!
Гвидо был не Гвидо, а Изольда – не Изольда. Портреты обманули их обоих. На портретах были изображены совсем другие лица.
Потоки позднего раскаяния затопили сердца влюбленных.
Видя, что несчастный Бертран, измолоченный ударами, стал плоским, как игральная карта, и приведен в полную негодность, Изольда почувствовала к нему жалость; тут она вспомнила, как Конрад Кокосовая Кожура бросился головой в лужу, а Зигфрид Замухрышка скорежился от боли, глотнув серной кислоты.
Гвидо же думал об убитых сарацинах и погибших турках.
И все это было впустую.
Их любовь не увенчалась наградой.
Каждый оказался не тем, кем его считал другой.
Таков удел любви на этом свете – вот в чем аллегорический смысл нашей повести из рыцарских времен.
Сердца влюбленных не выдержали. Они разбились. Одновременно.
Влюбленные испустили дух.
А в это время Швон Штопор, Беовулф Бурав и сорок их верных товарищей, толкаясь и теснясь, поспешно спускались на четвереньках по крутой вьющейся тропе, так что самая задняя часть их тела возвышалась над всеми остальными.
ГУВЕРНАНТКА ГЕРТРУДА, ИЛИ СЕРДЦЕ СЕМНАДЦАТИЛЕТНЕЙ
Краткое содержание предыдущих глав: предыдущих глав не было
На западном побережье Шотландии была бурная грозовая ночь. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет значения, потому что дело происходило вовсе не в Западной Шотландии. Собственно говоря, на восточном побережье Ирландии погода была ничуть не лучше.
Местом действия нашего повествования была Южная Англия, и события развертывались как в окрестностях, так и непосредственно в стенах замка Knotacentinum Towers (произносится: Ношем Тоз), поместье лорда Knota-cent (произносится: Нош).
Но при чтении рассказа совершенно не обязательно произносить ни то, ни другое.
Дом в Ношем Тозе был типичным образцом английской архитектуры. Основную часть его
Воздух вокруг этого величественного старого замка звенел от щебетания дроздов, карканья куропаток и нежных, чистых трелей грачей; по лужайкам с важным видом расхаживали ручные олени, антилопы и другие парнокопытные – настолько ручные, что они обглодали солнечные часы. В общем, это был настоящий зверинец.
Через парк к дому вела прекрасная широкая аллея, проложенная еще Генрихом VII.
Лорд Нош стоял у себя в библиотеке перед камином. Его суровое аристократическое лицо вышколенного дипломата и государственного деятеля было искажено судорогой гнева.
– Мальчишка!
– воскликнул он. – Ты женишься на этой девушке, или я лишу тебя наследства. Ты мне больше не сын.
Молодой лорд Роналд гордо выпрямился и ответил отцу столь же вызывающим взглядом.
– Ну что ж, – бесстрашно сказал он, – отныне вы мне больше не отец, Я найду себе другого. Но женюсь я только на той, которую полюблю. А эта девушка, которой мы никогда и не видели..,
Глупец, – сказал граф, – неужели ты откажешься от нашего поместья и старинного имени? Мне говорили, что девушка эта красавица; ее тетка согласна. Они французы. Ха! Французы знают толк в женской красоте!
– Но почему...
– Никаких «почему», – отрезал граф. – Слушай, Роналд, даю тебе месяц на размышление. Ты проведешь его здесь. Если же по истечении этого срока ты вновь откажешься мне повиноваться, то покинешь этот дом с одним шиллингом в кармане.
Лорд Роналд ничего не ответил. Он стремительно выскочил из комнаты, столь же стремительно вскочил на лошадь и как безумный поскакал во всех направлениях.
Как только за Роналдом захлопнулась дверь библиотеки, граф, обессилев, опустился в кресло. Выражение лица его изменилось. Теперь это был не надменный аристократ, а затравленный преступник.
– Роналд должен жениться на этой девушке, – чуть слышно прошептал он. – Скоро она все узнает. Тучимов бежал из Сибири. Он все знает и не станет молчать. К ней перейдут все рудники и с ними это поместье, а я... Однако довольно.
Граф встал, подошел к буфету, осушил ковш джина с перцовкой пополам и снова стал благороднейшим английским аристократом.
Как раз в эту минуту в конце аллеи показался высокий кабриолет, которым правил грум в ливрее графа Ноша; рядом с грумом сидела молоденькая девушка, почти еще ребенок, ростом едва ли не меньше самого грума. Плоская шляпка с черными ивовыми перьями скрывала ее лицо, до того похожее на лицо, что всякий сразу видел, что это лицо, Нужно ли говорить, что это была гувернантка Гертруда, которая как раз в этот день должна была прибыть в Ношем Тоз и приступить к исполнению своих обязанностей.