Из Сибири. Остров Сахалин. 1889-1894
Шрифт:
В Воеводской тюрьме содержатся прикованные к тачкам. Всех их здесь восемь человек. Живут они в общих камерах вместе с прочими арестантами и время проводят в полном бездействии. По крайней мере в «Ведомости о распределении ссыльнокаторжных по родам работ» прикованные к тачкам показаны в числе неработающих. Каждый из них закован в ручные и ножные кандалы; [222] от середины ручных кандалов идет длинная цепь аршина в 3–4, которая прикрепляется ко дну небольшой тачки. Цепи и тачка стесняют арестанта, он старается делать возможно меньше движений, и это, несомненно, отражается на его мускулатуре. Руки до такой степени привыкают к тому, что всякое даже малейшее движение сопряжено с чувством тяжести, что арестант после того уж, как наконец расстается с тачкой и ручными кандалами, долго еще чувствует в руках неловкость и делает без надобности сильные, резкие движения; когда, например, берется за чашку, то расплескивает чай, как страдающий chorea minor. [223] Ночью во время сна арестант держит тачку под нарой, и, чтобы это было удобнее и легче сделать, его помещают обыкновенно на краю общей нары.
222
Каждый из них закован в ручные и ножные кандалы… – Чехов справился у делопроизводителя канцелярии начальника острова И. С. Вологдина о весе кандалов. «Сообщаю
223
малой хореей (лат.).
Все восемь человек – рецидивисты, которые на своем веку судились уже по нескольку раз. Один из них, старик 60 лет, прикован за побеги, или, как сам он говорит, «за глупости». Он болен, по-видимому, чахоткой, и бывший смотритель тюрьмы [224] из жалости распорядился поместить его поближе к печке. Другой, когда-то служивший кондуктором на железной дороге, прислан за святотатство и на Сахалине попался в подделке 25-рублевых бумажек. [225] Когда кто-то из ходивших вместе со мной по камерам стал журить его за то, что он ограбил церковь, то он сказал: «Что ж? Богу деньги не нужны». И, заметив, что арестанты не смеются и что эта фраза произвела на всех неприятное впечатление, он добавил: «Зато я людей не убивал». Третий, бывший военный матрос, [226] прислан на Сахалин за дисциплинарное преступление: он бросился на офицера с поднятыми кулаками. На каторге он точно так же бросался на кого-то: в последний раз бросился на смотрителя тюрьмы, когда тот приказал наказать его розгами. Его защитник на военно-полевом суде объяснял эту его манеру бросаться на людей болезненным состоянием; суд приговорил его к смертной казни, а барон А. Н. Корф заменил это наказание пожизненною каторгой, плетьми и прикованием к тачке. Остальные все прикованы за убийство. [227]
224
…бывший смотритель тюрьмы… – Смотрителем Воеводской тюрьмы в Дуэ в 1888–1889 гг. был Афанасий Петрович Таскин, зауряд-сотник (ЦГАОР, ф. 122, оп. 1, ед. хр. 2137). В газ. «Владивосток» его называли вторым (после Ливина) по жестокости и беспощадности (1897, № 39, 28 сентября).
225
…прислан за святотатство и на Сахалине попался в подделке 25-рублевых бумажек. – Это Иван Лосев, из солдатских детей. Среди «сахалинских» бумаг в архиве Чехова имеется «Статейный список ссыльнокаторжного Ивана Дмитриевича Лосева», составленный 8 мая 1885 г., в котором, кроме наказаний за другие преступления значится: «За фальшивые деньги 25 р. достоинства на сумму 125 р. – 5 плетей» (ГБЛ). В «Ведомости о состоящих под следствием и судом в течение минувшего 1889 г.» 5 сентября 1889 г. вновь обозначен Иван Лосев – «сбыт фальшивых билетов 25-рублевого достоинства» (Д/В, ф. 1133, оп. 1, ед. хр. 499, л. 106).
226
…бывший военный матрос ~ прикованием к тачке. – Фамилия его Догинов.
По просьбе Чехова Э. Дучинский (см. примеч. к стр. 55), защищавший 10 апреля 1890 г. на суде Догинова, послал писателю свою речь «по делу об оскорблении ссыльнокаторжным Догиновым смотрителя Александровской на острове Сахалине тюрьмы». В ней он не отрицал самого факта: Догинов отказался 27 марта 1890 г. от работы – очистки снега при доме начальника острова – и скрывался до вечера в казарме. Вечером его привели на работу, а на ночь заперли в «кандальной». Догинов предполагал, что этим и ограничится наказание. Но утром его потребовали к смотрителю тюрьмы (А. С. Фельдману) и неожиданно повели «в 9-ый №, где обычно производится наказание. Протест его выразился в оскорблении смотрителя. Он не успел примириться мыслью с предстоящим, сознать его необходимость, подчиниться ему. Протест был инстинктивный». Преступление Догинова защитник квалифицировал как «дисциплинарный проступок». Он отрицал «упорный рецидивизм», преднамеренность (что грозило военно-полевым судом, смертной казнью), подчеркивал болезненное состояние Догинова (ГБЛ).
227
Остальные все прикованы за убийство. – Об одном из них, Пазухине, молодом человеке, участвовавшем в убийстве лавочника Никитина, Чехов рассказал на стр. 340. О другом имеются сведения в Статейном списке, привезенном Чеховым с Сахалина: Беспалов Иван Петрович (ГБЛ).
Утро было сырое, пасмурное, холодное. Беспокойно шумело море. Помнится, по дороге от старого рудника к новому мы на минутку остановились около старика-кавказца, который лежал на песке в глубоком обмороке; два земляка держали его за руки, беспомощно и растерянно поглядывая по сторонам. Старик был бледен, руки холодные, пульс слабый. Мы поговорили и пошли дальше, не подав ему медицинской помощи. Врач, который сопровождал меня, [228] когда я заметил ему, что не мешало бы дать старику хоть валериановых капель, сказал, что у фельдшера в Воеводской тюрьме нет никаких лекарств.
228
Врач, который сопровождал меня… – А. Г. Зихер (см. примеч. к стр. 140).
IX
Тымь, или Тыми. – Лейт. Бошняк. – Поляков. – Верхний Армудан. – Нижний Армудан. – Дербинское. – Прогулка по Тыми. – Усково. – Цыгане. – Прогулка по тайге. – Воскресенское.
Второй округ Сев<ерного> Сахалина находится по ту сторону водораздельного хребта и называется Тымовским, так как большинство его селений лежит на реке Тыми, впадающей в Охотское море. Когда из Александровска едешь в Ново-Михайловку, то на переднем плане возвышается хребет, загораживая собою горизонт, и та его часть, которая видна отсюда, называется Пилингой. С высоты этой Пилинги открывается роскошная панорама, с одной стороны на долину Дуйки и море, а с другой – на широкую равнину, которая на протяжении более чем 200 верст к северо-востоку орошается Тымью и ее притоками. Эта равнина во много раз больше и интереснее Александровской. Богатство воды, разнообразный строевой лес, трава выше человеческого роста, баснословное изобилие рыбы и залежи угля предполагают сытое и довольное существование целого миллиона людей. Так бы оно могло быть, но холодные течения Охотского моря и льдины, которые плавают у восточного берега даже в июне, свидетельствуют с неумолимою ясностью, что когда природа создавала Сахалин, то при этом она меньше всего имела в виду человека и его пользу. Если бы не горы, то равнина была бы тундрою, холоднее и безнадежнее, чем около Виахту.
Первый был на р. Тыми и описал ее лейт. Бошняк. [229] В 1852 г. он был послан сюда Невельским, чтобы проверить сведения
229
Первый был на р. Тыми и описал ее лейт. Бошняк ~ интересный материал для записок. – О Бошняке см. примеч. к стр. 48. Здесь Чехов, сохраняя колорит записок Н. К. Бошняка («Экспедиция в Приамурском крае». – «Морской сборник», 1858, № 12), сжимал повествование, перефразировал текст (стр. 182, 186, 193).
230
Четыре года спустя по Тыми спустился на восточный берег Л. И. Шренк[716] и тем же путем вернулся назад. Но дело происходило тоже зимой, когда река была покрыта снегом.
Серьезное и тщательное исследование Тыми, с научною и практическою целью, было произведено в 1881 г. зоологом Поляковым. [231] Направляясь из Александровска, он 24 июля на волах, с большими трудностями, перевалил через Пилингу. Были тут только пешеходные тропинки, по которым спускались и поднимались каторжные, таскавшие тогда на своих плечах продовольствие из Александровского округа в Тымовский. Высота хребта здесь две тысячи футов. На притоке Тыми Адмво, ближайшем к Пилинге, стоял Ведерниковский Станок, от которого уцелело теперь только одно – должность смотрителя Ведерниковского Станка. [232] Притоки Тыми быстры, извилисты, мелководны и порожисты, сообщение на лодках невозможно, и Полякову поэтому пришлось пробираться на волах до самой Тыми. В селении Дербинском он со своими спутниками сел в лодки и поплыл вниз по течению.
231
Его уже нет в живых. Он умер вскоре после своего путешествия на Сахалин. Если судить по его наскоро написанным эскизным запискам, то это был талантливый и всесторонне образованный человек. Вот его статьи: 1) «Путешествие на остров Сахалин в 1881–1882 гг.» (письма к секретарю общества), прилож. к XIX т. «Изв<естий> имп. Р<усского> геогр. общества», 1883 г., 2) «Отчет об исследованиях на острове Сахалине и в Южно-Уссурийском крае». Приложение № 6 к XLVIII т. «Записок имп. Академии наук». 1884 г. и 3) «На Сахалине». – «Новь», 1886 г., № 1.
…было произведено в 1881 г. зоологом Поляковым ~ «Новь», 1886 г., № 1. – О Полякове И. С. см. примеч. к стр. 76. Здесь и на стр. 143–144, 156–157 Чехов сжато излагал рассказ Полякова о тымовской экспедиции («Путешествие на остров Сахалин в 1881–1882 гг. …» СПб., 1883, стр. 26–63; Приложение к XIX т. «Записок имп. Академии наук», 1884, стр. 43–74, 100; «На Сахалине». – «Новь», 1886, т. VII, № 1, стр. 4–5).
232
Этот смотритель по отношению к Станку изображает из себя теперь нечто вроде экс-короля и несет обязанности, ничего общего со Станком не имеющие.
…должность смотрителя Ведерниковского Станка… – По материалам архива на этой должности формально числился в 1890 г. смотритель поселений Корсаковского округа Н. Н. Ярцев (Д/В, ф. 1133, оп. 1, ед. хр. 71 и ед. хр. 290, л. 16).
Утомительно читать описание этого его путешествия благодаря добросовестности, с какою он пересчитывает все пороги и перекаты, встреченные им на пути. На протяжении 272 верст от Дербинского он должен был побороть 110 препятствий: 11 порогов, 89 перекатов и 10 таких мест, где фарватер был запружен наносными деревьями и карчами. Значит, река средним числом на каждых двух верстах мелководна или засорена. Около Дербинского она имеет в ширину 20–25 саж., и чем она шире, тем мельче. Частые ее изгибы и завороты, стремительность течения и мелководье не позволяют надеяться, что она когда-нибудь будет судоходной в серьезном значении этого слова. По мнению Полякова, она годится быть только сплавною рекой. Лишь на последних 70–100 верстах до устья, то есть там, где меньше всего следует рассчитывать на колонизацию, она становится глубже и прямее, течение тут тише, порогов и перекатов нет вовсе; здесь может ходить паровой катер и даже мелкосидящий буксирный пароход.
Когда здешние богатейшие рыбные ловли попадут в руки капиталистов, то, по всей вероятности, будут сделаны солидные попытки к очистке и углублению фарватера реки; быть может, даже по берегу до устья пройдет железная дорога, и, нет сомнения, река с лихвою окупит все затраты. Но это в далеком будущем. В настоящем же, при существующих средствах, когда приходится иметь в виду лишь ближайшие цели, богатства Тыми почти призрачны. Ссыльному населению она дает до обидного мало. По крайней мере тымовский поселенец живет так же впроголодь, как и александровский.
Долина реки Тыми, по описанию Полякова, усеяна озерами, старицами, оврагами, ямами; на ней нет ровных гладких пространств, заросших питательными кормовыми травами, нет поемных заливных лугов и только изредка попадаются луговины с осокой: это – заросшие травой озера. По склонам гористого берега растет густой хвойный лес, на отлогом берегу – береза, ива, ильма, осина и целые рощи из тополя. Тополь очень высок; у берега он подмывается, падает в воду и образует карчи и запруды. Из кустарников здесь черемуха, ивняк, шиповник, боярышник… Комаров тьма. 1 августа утром был иней.
Чем ближе к морю, тем растительность беднее. Мало-помалу исчезает тополь, ива обращается в кустарник, в общей картине уже преобладает песчаный или торфяной берег с голубикой, морошкой и мохом. Постепенно река расширяется до 75–100 саж., кругом уже тундра, берега низменны и болотисты… С моря подуло холодком.
Тымь впадает в Ныйский залив, или Тро, – маленькая водная пустыня, служащая преддверием в Охотское море или, что всё равно, в Тихий океан. Первая ночь, которую Поляков провел на берегу этого залива, была ясная, прохладная, и на небе сияла небольшая комета с раздвоенным хвостом. Поляков не пишет, какие мысли наполняли его, пока он любовался на комету и прислушивался к ночным звукам. Сон «превозмог» его. На другой день утром судьба наградила его неожиданным зрелищем: в устье у входа в залив стояло темное судно с белыми бортами, с прекрасною оснасткой и рубкой; на носу сидел живой привязанный орел. [233]
233
У устья двухсаженный шест не хватал дна реки. В заливе может стоять судно большого размера. Если бы на Охотском море близ Сахалина было развито судоходство, то суда находили бы себе тут в заливе тихую и вполне безопасную стоянку.