Из следственной практики Скотланд-Ярда
Шрифт:
Вечером того же дня миссис Ивенс написала в Мерт-Вейли письмо: «Дорогая свояченица, я не знаю, что Тим наговорил тебе. Я не видела его уже три недели, а Берил – целый месяц. Берил и Джеральдины в Брайтоне нет. Спроси Тима, что он сделал с обстановкой квартиры. Все очень странно. Он уволился с хорошей работы, у пего долги. Люди меня спрашивают, когда он вернет деньги».
Тимоти сидел с дядей и тетей за завтраком, когда посыльный, это было 30 ноября, принес письмо. Миссис Линч прочитала письмо вслух и без обиняков заявила племяннику, что он все налгал.
– Только один раз, – защищался Ивенс, – когда вернулся из Лондона. Берил не бросила меня, она в Брайтоне, и мебель
Потом, когда Ивенс остался один и поразмышлял, до него дошло, что он вконец запутался во лжи и выхода нет. Днем 30 ноября он пришел в полицейский участок Мерт-Вейли.
– Арестуйте меня, – сказал он. – Я избавился от своей жены. Я засунул ее в канализационный люк.
В присутствии вызванного детектива уголовно-сыскного отдела по фамилии Гоу Ивенс сделал признание. В начале октября жена якобы сказала ему, что ожидает ребенка, но родить не хочет. Он же уговаривал ее сохранить беременность. После некоторых напрасных попыток вызвать выкидыш Берил чувствовала себя очень плохо и сказала, что лишит жизни себя и Джеральдину. Однажды, во время дальней поездки, Ивенс разговорился в одном кафе между Ипсуичем и Колчестером с незнакомым человеком, который дал ему пузырек с лекарственным средством, прерывающим беременность, и объяснил, что принимать его нужно утром натощак и ожидать действия через несколько часов. Он не собирался отдавать пузырек жене, но она сама нашла его. Все же он настойчиво отговаривал жену принимать эти капли. Когда он вечером пришел с работы, в квартире было темно. Жена лежала в кровати и не дышала.
«Между часом и двумя ночи, – во всех подробностях описывал Ивенс, – я вынес жену по лестнице на улицу. Приподнял крышку люка перед входной дверью дома номер 10 по Риллингтон плейс и бросил ее головой вниз в колодец. Потом закрыл люк и вернулся в дом. Сел возле плиты и выкурил сигарету».
На следующий день он забрал свои документы с работы, нашел людей, которые позаботились бы о Джеральдине, продал мебель и уехал в Мерт-Вейли. «С тех пор я здесь. Это все».
Признание Ивенса было продиктовано по телефону в Скотланд-Ярд. Очень скоро полицейская машина появилась на Риллингтон плейс. Три сыщика с трудом приподняли крышку люка перед домом номер 10 и заглянули вниз. В колодце ничего не было. Сообщение об этом тут же передали в Мерт-Вейли. Ивенс провел в полицейском участке всего шесть часов, когда его вторично вызвали на допрос.
– Мы проверили канализационный колодец, – сказал сержант Гоу, – тела вашей жены там нет,
– Но я сбросил его туда, – без особой уверенности настаивал Ивенс.
– А кто помог вам поднять крышку люка?
– Никто, я все сделал один.
– Этому нельзя поверить, – сказал сыщик. – Трое полицейских едва смогли справиться с ней.
– Ну ладно, – после некоторых колебаний ответил Ивенс, – придется сказать правду. Про человека в кафе я придумал, чтобы не выдавать мистера Кристи.
В двадцать один час с минутами Тимоти Джон Ивенс сделал другое признание. За неделю до смерти жены с ним якобы заговорил мистер Кристи, жилец первого этажа дома номер 10. Ему было известно, что Берил хочет прервать беременность. Если бы они сразу обратились к нему, все было бы в порядке. На вопрос, как он может помочь, Кристи ответил, что до войны он учился на врача. Кристи показал медицинские книги, которые Ивенс не сумел бы прочитать. При этом сосед добавил, что подобное вмешательство небезопасно, из десяти женщин при операции гибнет одна.
7 ноября все было готово для оперативного вмешательства, которое назначалось на следующий день. 8 ноября Ивенс, как всегда, пошел на работу. Вернувшись вечером, он узнал
Потом мистер Кристи взломал дверь в квартиру Китченера и спрятал там труп. «Мы спустим ее в канализационную сеть, ее не найдут», – обещал Кристи и велел на следующий день, как обычно, идти на работу. Он взял на себя заботу обо всем и даже нашел молодую бездетную пару, которая забрала к себе Джеральдину.
Еще через день, 10 ноября, Ивенс уволился с работы. Вечером мистер Кристи уведомил его, что Джераль-дина у хороших людей и что труп надежно спрятан в канализационном колодце.
Второе признание тоже содержало массу несообразностей, но звучало все-таки правдоподобнее, чем первое Снова все было повторено Скотланд-Ярду. Той же ночью сержант Корфилд из полицейского участка Ноттинг Хил-ла явился вместе с констеблем к матери Ивенса.
– Мой сын обладает безудержной фантазией, – сказала она, – он лжет как дышит.
Прошли сутки после второго допроса, и Ивенса опять вызвали к следователю. Тот спросил:
– Вы помогали мистеру Кристи нести труп?
– Это было так, – начал Ивенс несколько измененную версию своего показания. – Мистер Кристи сказал мне, чтобы я сидел на кухне. Там я услышал, что он тяжело пыхтит на лестнице. Я вышел и увидел, что труп лежит на ступеньках. «Мне не справиться, возьмите ее за ноги», – сказал мистер Кристи. Я помог, и мы положили ее на кухне мистера Китченера. Там я видел ее в последний раз.
Между тем в Лондоне тоже продолжалось дознание. Оперативная группа из участка Ноттинг Хилла 1 декабря обыскала дом номер 10 на Риллингтон плейс, чтобы найти следы преступления. Однако сыщики отнеслись к делу халатно и провели обыск поверхностно. Они только заглянули в комнаты и в сад. Они не заметили человеческой берцовой кости, которая подпирала покосившуюся изгородь. Не было придано никакого значения тому, что в квартире Ивенса лежали заметки и статьи об убийствах, вырезанные из разных газет именно за те дни, когда он находился в квартире один. При этом арестованный на допросах утверждал, что он не умеет читать.
Сыщики не зашли на кухню-прачечную, между тем в мусорное ведро им следовало бы заглянуть. Они увидели бы нечто невообразимое – в ведре лежал человеческий череп. Через несколько дней играющие дети нашли этот череп на пустыре, совсем близко от дома номер 10. Они принесли находку в полицейский участок Ноттинг Хилла. Оттуда череп отправили на экспертизу в лабораторию на набережной королевы Виктории. Скотланд-Ярд не увидел связи между черепом с пустыря и трагическими событиями на Риллингтон плейс. В судебно-медицинском заключении говорилось, что череп принадлежал тридцатитрехлетней женщине, страдавшей полипами. Следователь высказал мнение, что на пустыре когда-то во время бомбежки погибла женщина, и распорядился уничтожить находку. Очевидные просчеты запутали истинную картину событий и привели к самой чудовищной ошибке правосудия в послевоенное время.
Он боялся инспектора
Вечером 1 декабря много людей в Лондоне были на ногах, участвуя так или иначе в следствии по делу Ивенса. Инспектор Блэк и сержант уголовного розыска Кор-филд выехали в Мерт-Вейли за Ивенсом. В те же часы Джон Холлидей Реджинальд Кристи шествовал с Риллингтон плейс в полицейский участок Ноттинг Хилла, будучи вызван туда повесткой. В противоположном направлении катилась полицейская машина с двумя сыщиками, которые должны были допросить миссис Кристи у нее дома.