Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Из записных книжек и дневников (фрагменты)
Шрифт:

Гвоздь вечера - И. Мандельштам, который приехал, побывав во врангелевской тюрьме. Он очень вырос. Сначала невыносимо слушать общегумилевское распевание. Постепенно привыкаешь [...] виден артист. Его стихи возникают из снов - очень своеобразных, лежащих в областях искусства только. Гумилев определяет его путь: от иррационального к рациональному (противуположность моему). Его "Венеция". По Гумилеву - рационально все (и любовь и влюбленность в том числе), иррациональное лежит только в языке, в его корнях, невыразимое. (В начале было Слово, из Слова возникли мысли,

слова, уже непохожие на Слово, но имеющие, однако, источником Его; и все кончится Словом - все исчезнет, останется одно Оно.)

Пяст, топорщащийся в углах (мы не здороваемся по-прежнему). Анна Радлова невпопад вращает глазами. Грушко подшлепнутая. У Нади Павлович больные глаза от зубной боли. Она и Рождественский молчат. Крепкое впечатление производят одни акмеисты.

Одоевцева.

М. Лозинский перевел из Леконта де Лилля - Мухаммед Альмансур, погребенный в саване своих побед. Глыбы стихов высочайшей пробы. Гумилев считает его переводчиком выше Жуковского.

Гумилев и Горький. Их сходства: волевое; ненависть к Фету и Полонскому - по-разному, разумеется. Как они друг друга ни не любят, у них есть общее. Оба не ведают о трагедии - о двух правдах. Оба (северо)-восточные.

1921

2 февраля

[...] Издательство "Алконост" не стесняет рамками литературных направлений. Тот факт, что вокруг него соединилась группа писателей, примыкающих к символизму, объясняется, по нашему убеждению, лишь тем, что именно эти писатели оказались по преимуществу носителями духа времени.

Группа писателей, соединившаяся в "Алконосте", проникнута тревогой перед развертывающимися мировыми событиями, наступление которых она чувствовала и предсказывала; потому - она обращена лицом не к прошедшему, тем менее - к настоящему, но - к будущему. Этим определяется лицо издательства и его название.

7 февраля

Перед нашими глазами с детства как бы стоит надпись; огромными буквами написано: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет многие дни нашей жизни.

Имена основателей религий, великих полководцев, завоевателей мира, пророков, мучеников, императоров - и рядом это имя: Пушкин.

Как бы мы не оценивали Пушкина - человека, Пушкина - общественного деятеля, Пушкина - друга декабристов, Пушкина - мученика страстей, все это бледнеет перед одним: Пушкин - поэт. Едва ли найдется человек, который не захочет прежде всего связать с именем Пушкина - звание поэта. [...]

7 марта

B 1918-1919 гг. я получал случайные номера журнала "Рабочий мир", издание "Московского центрального кооператива". Журнал по большей части марксистский, конечно; тем не менее, несмотря на сотрудничество Львова-Рогачевского и т.п., там попадались культурные статьи: например, "Вершины жизни" Машковцева - об искусстве; "Приезд послов в старой Москве" с иллюстрацийками: Левитану отдается предпочтение перед Шишкиным; "Искусство свободного воспитания тела" (о Дункан и Далькрозе) - Х. Веселовского; о художнике Федотове - с иллюстрациями.
– По-видимому, и этот журнальчик заглох.

При Временном правительстве, начиная с мая 1917 года

и окончившись лишь после октябрьского переворота (последний, 24-й, номер я видел в феврале 1918-го, он помечен 1 февраля), выходил журнал Родзянко "Народоправство". Редактировал Чулков Г.И., писали Бердяев, Вышеславцев, Алексеев и другие московские профессора, Чулков, Зайцев, Ремизов, священник Сережа Соловьев, Пришвин, Ал. Толстой, Вяч. Иванов, Кондорушкин и др. Очерки Ремизова назывались "Всеобщее восстание". Чулков негодовал на Горького по поводу его презрения к русским и обожания евреев. Интересны записи "солдатских бесед", подслушанных каким-то Федорченко - отрывки (ЛЛ 9,10, 11, 12, 13). Это самое интересное.

Бердяев после октября (Л15) пишет многословно и интересно, что революции никакой и не было. Все - галлюцинация, движение в хаосе и анархии не бывает, все еще пока - продолжение догнивания старого, пришло смутное время (стихи В. Иванова в журнале называются "песнями смутного времени"), все революционные идеи давно опошлились, ненависть к буржуазии есть исконная ненависть темного Востока к культуре, "одолел германский яд", Россия не выдержала войны. Мораль: покаяться и смириться, жертвенно признать элементарную правду западничества, необходим долгий труд цивилизации.

Чулков спорит, говоря, что "происходящее" есть мрачная контрреволюция, а в марте революция была.

Но записи Федорченко всего интереснее, кто он и чем окрашивает, что слышит, что выбирает. Выходит серо, грязно, гадко, полно ненависти, темноты, но хорошо, правдиво, совестно. [...]

20 апреля

Орг прислал "Русскую мысль" П. Струве, январь-февраль 1921 года. Та же обложка - только прибавлено: "Основана в 1880 году". Передовая от редакции "К старым и новым читателям "Русской мысли"", как весь номер, проникнута острым национальным чувством и "жертвенной" надеждой на возрождение великодержавной России. [...]

Начало дневника З.Н. Гиппиус. Это очень интересно, блестяще, большею частью, я думаю, правдиво, но - своекорыстно. Она (они) слишком утяжелена личным, тут нет широких, обобщающих точек зрения. Может быть, на обобщения такого размера, какие сейчас требуются, они и вовсе не способны. Патриотизм и национализм всей "Русской мысли" - тоже не то, что требуется. Это правда, но только часть. У Зинаиды Николаевны - много скверных анекдотов о Горьком, Гржебине и др. [...]

11 мая

[...]В Москве зверски выбрасывают из квартир массу жильцов интеллигенции, музыкантов, врачей и т.д. Москва хуже, чем в прошлом году, но народу много, есть красивые люди, которых уже не осталось здесь, улица шумная, носятся автомобили, тепло (не мне), цветет все сразу (яблони, сирень, одуванчики, баранчики), грозы, ливни. Я иногда дремал на солнце у Смоленского рынка на Новинском бульваре. [...]

* * *

С. Ефрон в Берлине приступает к изданию выдающихся поэтов последнего двадцатилетия, в том виде, как авторы сами себя издавали! В первую очередь К. Бальмонт, А. Блок, А. Ахматова (!?)

Поделиться:
Популярные книги

Имя нам Легион. Том 7

Дорничев Дмитрий
7. Меж двух миров
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Имя нам Легион. Том 7

Девочка-яд

Коэн Даша
2. Молодые, горячие, влюбленные
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Девочка-яд

Повелитель механического легиона. Том V

Лисицин Евгений
5. Повелитель механического легиона
Фантастика:
технофэнтези
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Повелитель механического легиона. Том V

Энфис 5

Кронос Александр
5. Эрра
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 5

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Кодекс Охотника. Книга IX

Винокуров Юрий
9. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга IX

Черный Маг Императора 7 (CИ)

Герда Александр
7. Черный маг императора
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 7 (CИ)

Повелитель механического легиона. Том VII

Лисицин Евгений
7. Повелитель механического легиона
Фантастика:
технофэнтези
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Повелитель механического легиона. Том VII

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Небо для Беса

Рам Янка
3. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Небо для Беса

Стрелок

Астахов Евгений Евгеньевич
5. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Стрелок

Имя нам Легион. Том 6

Дорничев Дмитрий
6. Меж двух миров
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Имя нам Легион. Том 6

Кодекс Крови. Книга VIII

Борзых М.
8. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VIII

Кротовский, сколько можно?

Парсиев Дмитрий
5. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Кротовский, сколько можно?