Из записок районного опера
Шрифт:
4. МОДА НА НАРКОМАНОВ — ПРОШЛА…
Как уже говорилось, за последние десятилетия социальный статус наркоманов изменился: из чего-то манящего, загадочного и престижного для многих и многих, бывшего образом жизни значительной части целого поколения, наркомания сегодня стала уделом жалких, затюканных, презираемых и «опущенных»… Милиция наркоманов и за людей не считает, отношение — самое унизительное и жёсткое. Уж кто-кто, а опера угрозыска прекрасно знают, сколько зла приносят наркотики людям… Да и наш обыватель их — плохо одетых, с землистыми лицами, дурно пахнущих, — презирает и побаивается, избегая с ними общаться… Старушки на скамейках у подъездов при одном виде наркоманских рож ругаются и
Вот почему приток молодёжи в наркоманские ряды сегодня, по моим наблюдениям, значительно сократился. И не то чтоб наркоманов стало мало… Нет, по-прежнему куда ни плюнь — попадёшь в наркоманскую харю… Но почти все они — это те, кто стал наркоманом в прежние десятилетия. Их ещё много, но болячки и репрессии властей делают своё, — основная наркоманская масса отмирает, не сменяясь новым обильными пополнением… И в какой-то мере можно даже утверждать, что наркомания, как массовое социальное явление, потихонечку начинает себя изживать.
Знаю. это противоречит тому, что пишут газеты: «Волна наркомании нарастает… основную часть наркозависимых составляет молодёжь… будущее выглядит ещё более мрачным…», и так далее…
Что на это скажешь?..
За все населённые пункты нашего Отечества ручаться не могу, страна у нас большая, и всего в ней — помногу… Взять столицу, например — народ там зажиточный, куда больше «золотой молодёжи», бесящейся с жиру и ведущей богемный образ жизни… Но что у нас, в провинции, дело обстоит именно так, как я сказал — это объективная, наблюдаемая мною реальность!..
А те конкретные цифры бурного роста численности наркоманов, на которые с подачи пресс-служб УВД так любят ссылаться журналисты, объясняется специфическими особенностями милицейской отчётности. Лишь в последние годы в наших служебных бумагах ввели специальную графу: «изъятие наркотиков». Раньше было так: схватили кого-то опера за хулиганку или кражу, или ещё за какой-то криминал, но доказательств вины подозреваемого — маловато, вот и начинали, ввиду отсутствия более веских оснований цепляться к малосущественному: «Ах, у тебя ещё и наркоту изъяли…Так мы тебя за одну только «дурь» посадим, если от своей вонючей кражонки начнёшь отмазываться…» Он и уссытся, даёт сознанку по основному эпизоду, а нет — так и в самом деле оформляешь «хранение» или «сбыт»… Вот только такие случаи и входили раньше в нашу статистику… Вот от полученной таким образом цифры и отталкиваются нынче газетчики, сравнивая тогдашнее и теперешнее количество наркоманов.
Теперь ситуация изменилась. Если раньше никакого плана по изъятию наркоты у оперов не было, то теперь в отчётность ввели отдельный показатель по нарковеществам, и каждый районный угрозыск обязан давать энное количество изъятий «дури». Не будет должного количества изъятий в текущем месяце или квартале — всё, станет склонять оперов начальство во все дыры… И выполни ты, скажем, план по раскрытию мокрух или грабежей хоть на двести процентов, всё равно прицепятся: «А почему с изъятием нарковеществ — недоработка?!» Обзовут по-всякому, задолбают на оперативках…
Вот почему изъятий наркотиков в любом из РОВД стало намного больше. А каждое возбуждённое по фактам незаконного оборота нарковеществ уголовное дело автоматически означает и принудительное направление на лечение от наркомании. Следовательно, на бумаге происходит бурный рост числа зарегистрированных наркоманов, и получившие эту цифру газетчики тут же начинают вопить: «Куда мы идём?!» и «Что же с нами будет?!» Да ничего особенного с нами не случится, вот увидите… Стоит только в милиции отменить плановые показатели по изъятию нарковеществ, — куда только все эти бумажные толпы нарколыжников и подеваются!.. Впечатление будет такое, словно народ резко оздоровился и очистился от нечисти, хотя и это окажется лишь очередной туфтой…
5. «ДУРЬ»
Наркотиков
«Драп» (так у нас называют коноплю) курят. «Присесть» на него трудно, два-три года надо усиленно курить «косячки» (набитые «драпом» самокрутки) для возникновения физиологической зависимости, да и то — не у каждого она и возникнет. И явно придумано анти-наркоманской пропагандой: «сегодня «косяк» курю, а завтра — перехожу на тяжёлые наркотики…» Ерунда это, одни годами «дурь» смалят — и ни малейшего желания попробовать что-либо более забористое, а другие — прямо с «тяжеловесов» и начинают, — зачем же им ещё и «косячком» баловаться?..
Коноплю курят в основном малолетки, — она даёт внутренний подъём, хочется смеяться, петь, громко разговаривать, это как раз для и без того шумных подростков. В более позднем возрасте, в 30–40 лет, курят «драп» обычно ранее судимые, приученные к нему в «зоне», где именно этот вид наркотиков — самый распространённый…
«Косячки» заделывают либо с чистым «драпом», либо в смеси с табаком (табака может быть по-разному: треть, половина или две трети). Один «косячок» стоит примерно один доллар. Цена может значительно колебаться в зависимости от качества конопли, — чем качественнее, тем «убойней». Самая забористая конопля на территории бывшего СССР растёт в Киргизстане, в Чуйской долине. Одним сделанным из такой конопли «косячком» (особенно если он должным образом обработан ацетоном или одеколоном) здорово «обкурятся» три — четыре человека… А если «шмаль» или «план» (так ещё называют коноплю) — качеством похуже, то «косячка» хватает лишь на одного, максимум на двух жаждущих, да и получаемый кайф — уже не такой забористый…
В принципе растёт конопля где угодно, и выращивать её можно в любом огороде. Но в окрестностях крупных городов власти такие посевы быстро уничтожают, лишь в самых глухих районах, на отшибе, где милицию видят только по большим праздникам, конопля растёт вполне свободно, туда обычно и ездят на «уборку урожая»… Но массовых заготовок обычно не делают, торговля «драпом» не считается прибыльным бизнесом, — узок круг клиентуры, и слишком уж она безденежна (с малолеток — чего возьмёшь?)…
Куда более распространён и употребляем в наркопроизводстве — мак. Как известно, этот популярный в народе цветок содержит опиум. Ещё с середины 70-х годов наркоманы наловчились собирать мак по огородам. Потом его сушат, мелко толкут маковую соломку (обычно с этой целью её в маленьком пакетике помещают в пылесборник пылесоса, во время работы которого соломка перемалывается) и едят. Из стакана маковой соломки получалось 10–12 столовых ложки порошка — «кукнара», а это составляло суточную дозу втянувшегося наркомана. Больше при всём желании не скушаешь — «кукнар» противен на вкус. Но позднее наловчились запивать «дурь» лимонадом, что позволило увеличить съедаемое в сутки количество до 20–25 ложек. И всё равно кайф не тот, так — «напустит» слегка… Слишком долго и чересчур постепенно переваривался содержащийся в маке опиум в желудке, оттого в получаемых ощущениях не хватало остроты.
Творческая наркоманская мысль искала выхода. Собственно говоря, он лежал на поверхности: не жевать маковую соломку, а вываривать её, и получаемый таким образом экстракт опия шприцевать непосредственно в вену, — «ширять» (от этого пошло название конечного продукта — «ширялово» или «ширка»). Во-1-х, это намного экономней, из одного стакана соломки получается 10–12 миллилитров («кубов», «кубышек») качественной «дури», при суточной дозе начинающего наркомана в два куба. Следовательно, одного стакана исходного продукта теперь хватает не на день, а на 5–6 дней. И, во-2-х, самое важное: шкваркнувшийся напрямую в вену вместо вяло-протяжённого кайфа получает остро-щекочущий балдёж!