Из записок районного опера
Шрифт:
Внушаю ему сомнения в том, что он — не осел: «Но, может, вы сами наручные часы намедни на пляже потеряли, а потом просто-напросто забыли про это, и теперь вам кажется, что их у вас в трамвае склямзили… Знаете, сколько таких случаев!..»
Осторожненько пугаю: «Эти вымогатели — злопамятные люди!.. Узнают, что вы обратились в милицию за помощью — и… вы меня понимаете?..»
Льщу и подыгрываю самолюбию: «Братан, ты такой клёвый и крутой весь из себя, в натуре, подумаешь — разок врезали тебе по чайнику, оторвали пару пуговиц, и твою новую куртку вместе с тобою швырнули в канаву… Ты ж тех вражин и без нас сумеешь прекрасно из-под земли отыскать и на клочья порвать, верняк?!.»
Наконец, самым бессовестным образом обманываю: «Даю вам честное слово… Памятью дедушки — буденновца клянусь, что если вы сейчас пойдёте нам навстречу и своим заявлением не покорёжите всю нашу месячную отчётность, то со следующего месяца
Короче, годится любой вариант и любая лабуда, лишь бы т е р п и л а усохся, испарился, исчез бы из моей жизни как кошмарный сон… И так дел — три вагона и маленькая тележка в придачу, а тут ещё и он суётся!..
Но, допустим, заявитель попался упёртый, фиг его отошьёшь, и по харе видно — зловредная сучяра, аж натруженна мозоль на указательном пальце — от постоянного писания жалоб во все инстанции, начиная с ЖЭКа и кончая Генеральной Ассамблеей ООН. Такого голыми руками не возьмёшь, тут нужен тонкий подход…
По закону, в течении 10 дней после поступления заявления от пострадавшего (либо, другой вариант, рапорта сотрудника органов о произошедшем) я, опер, как орган дознания, обязан определить, имеются ли основания для возбуждения уголовного дела, и, соответственно, передачи материала следователю либо прямиком в суд. Если я таких оснований не вижу, то пишу так называемый «отказной материал», в котором аргументировано доказываю, что заявитель — тля бекзмозглая, а сброшенная им в райотдел поганая бумаженция — сплошная фигня, лепет белой горячки, сумрачный бред параноика, выдумка фантазирующего бездельника, короче говоря — мираж!.. Но халтурно здесь не сработаешь, законность отказного материала позднее проверяет районная прокуратура, а в случае жалоб — прокуратуры города, области, страны… Поэтому «режу» заяву на корню исключительно — грамотно и технично, чтоб комар носа не подточил, чтоб прокурорские — уссались, пытаясь подловить меня по статьям: «сокрытие преступлений» и «фальсификация материалов следствия»…
Для понятности приведу конкретный пример. Некая гражданочка Алфёрова притарабанила в РОВД заявление насчёт состоявшейся у неё квартирной кражи, наорала на пытавшегося завернуть её обратно дежурного, и не поддалась моим персональным уговорам и попыткам запудрить ей мозги, пугануть или наобещать с три короба… Делать нечего, выехал на адрес, осмотрелся…
Вроде бы фактаж заявы («двери взломаны, магнитофон марки «Маяк» украден») налицо: у дверей действительно повреждённый вид, и магнитофона в квартире (а обшарпанная хата-то, между прочим!) наблюдается…Но когда ж кражонкой этой заниматься, если в «глухарях» на мне — мокруха и два разбоя, не считая кучу прочей мелочёвки… Н е к о г д а. Кроме того, что-то больно уж не приглядной показалась личность заявительницы: лицо испитое, глазёнки мутноватые, в квартире — хоть шаром покати… Сделал поквартирный обход соседей, выяснил: Алфёрова всех достала, — постоянно пьянствует, скандалит с соседями, явно не в порядке у неё с головушкой, и что очень характерно — на трезвую голову обычно совершенно не помнит, что говорила и делала в нетрезвом состоянии… Нашёл и таких, кто захаживал ей в дом, видели они у неё старенький «Маяк», стоял на серванте, но — давно видели, в последний раз — недели две тому, а потом — уже и не видно его было, только отпечаток в слое пыли на серванте остался, как раз там, где «Маяк» стоял… «Чудненько!» — думаю. Потом пришёл к Алфёровой, и под её диктовку от её имени со своими хитрыми поправочками к тексту составил объяснительную, да так, чтобы было видно: заявительница — с тараканами в башке… Сделать это в подобных случаях совсем не трудно, надо просто записывать дословно то, что заявитель тебе говорит на посторонние темы, потом даёшь ему на подпись. Алфёрова, к примеру, умудрилась сообщить, что её сосед по лестничной площадке — чеченский террорист («а может — и не чеченский, по паспорту он-то грузин, но ведь они там, на Кавказе, в душе все — чеченцы!..»), по ночам выкатывает из своей квартиры какие-то металлические бочки, лифтом свозит их вниз и грузит в некий фургончик. Что в бочках — Алфёрова, естественно, не знает, но сильно подозревает, что — гексоген!.. Заминирует басурман здание мэрии и подорвёт, ему это — раз сморкнуться, «не знаете, мне орден за эту информацию полагается?..»
Я печально развожу руками, типа: очень жаль, но как раз сейчас временно кончились награды в спецнаградном фонде!.. Потом — мчусь в РОВД и строчу «отказной»: так и так, мол, пропила свой магнитофон гражданочка, тут же забыла про этот
А то ещё был случай: притащилась бабка из частного сектора, слезится: «Помогите, сынки — коза пропала!..» М-м-м… Нет, о козе не будем, ну её… Во, тётка из частного сектора заявилась и жалуется: неизвестные-де лица спёрли с верёвки во дворе сушащееся там белье!.. Ну и где ж ты тех лиц искать теперь?.. Подумаешь — пару трусиков — комбинашек оприходовали… Тут вон «мерсы» со двора угоняют, и то!.. Исхитряюсь я, опер, и бац — справку из метеослужбы: в тот день и час, оказывается, в вышеуказанном районе дул сильный прерывистый ветер. Мог этот ветруган сорвать вышеуказанное тряпьё с верёвки, утащить в сторону близлежащего водоёма и бесследно утопить в нём?.. Мог!.. А значит — и утопил… Бездоказательно?.. Ну а где доказательства обратного?!. Нет их!.. Так в «отказухе» и пишу: «…ввиду п р е д п о л о ж и т е л ь н о г о утопления белья в водоёме и невозможности засвидетельствовать обратное…» На ветер многое свалить можно, и что характерно — он моих утверждений никогда не опровергал и от своей виновности не отрекался!..
И с козой — тоже… смешно получилось… Ладно, расскажу всё-таки!.. Короче, рыдает бабка: «Машка моя, козочка, 8 месяцев ей, любимица, туточки вот стояла во дворе, а потом смотрю — нету её…» Жаль старушку, какая ни ветошь, а — живой человек, у меня у самого куча престарелых родичей, но что ж я могу, если куча делов на моей шее, а ту «просто Марию» давно уж, наверняка, пустили на шашлыки лакомые до чужого лихоимцы… Обхожу соседей, узнаю всё про козу, оказывается: норовистая была, с придурью, могла и, подкравшись, рогами под зад шугануть… На основе этих показания сочиняю свою версию произошедшего: козлина — монстр, долгие месяцы терроризировавшая окрестных мирных обывателей, окончательно взбесилась, и, добежав до проходивших мимо железнодорожных путей, с провокационной целью и жутким воплем бросилась под поезд… Останки же её, зацепившись за локомотив, были уволочены им в неизвестном направлении… Правда, до тех путей от покосившегося домика старушки километра два, но что это для обезумившей твари?! Хо!.. Промчалась на полусогнутых, как спринтерша…
4. «ХИМИЧИТЬ» С ДЕЛАМИ…
…Но это я простейшие случаи описываю, а есть и посложнее. За особо тяжкие преступления спрос строже, и времени на их расследование приходится тратить куда больше. И тем сильней — желание хотя бы от расследования некоторых из них как-нибудь отделаться-отвертеться…
Вот что самое плохое в любой мокрухе — это наличие трупа. Факт, от которого никуда не денешься. Но и тут есть масса возможностей изловчиться и увильнуть от возбуждения уголовного дела, списав появление мертвеца на несчастный случай, на самоубийство, на кончину от естественных причин…
Скажем, нашли в подъезде ночью труп одного из жильцов с разбитой головой. Никто шума борьбы или ссоры не слышал, из карманов покойного ничего не пропало… понимай ситуацию как хочешь!.. Тело отправили в морг, где судмедэксперту предстоит выписать заключение о причинах смерти пострадавшего. И как много значит и для меня, опера, и для всего районного угрозыска, что же он в своём заключении нарисует. Буквально два-три слова меняют смысл документа совершенно!.. Если он напишет: «…смерть наступила в результате удара по голове твёрдым предметом…», тогда — суши вёсла, опер!.. Будет работы на несколько недель половине угрозыска, налицо обыкновенное убийство, в самом лучшем случае — «тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собою смерть пострадавшего», делом займётся прокуратура, коллеги-«линейщики» из отдела по расследованию убийств возьмут его под свой контроль, куча всяких начальников сунет жало в оперские разработки, поучая и без счёту давая кренделей за неизбежные промашки… Короче — напашемся!.. А вероятность раскрытия — не так чтоб и очень, если в первые же дни не появятся на поверхности обоснованно подозреваемые, то, скорее всего, так никого в оконцовке и не найдут, ещё одной нераскрытой мокрухой на счету станет больше, а это тебе — не «висяк» по какой-нибудь вонючей краже, тут ещё долгие месяцы будут напоминающее зудеть под ухом: «А помнится, в прошлом году тоже мокруха-«глухарь» на вашем счету была… Что-то по убийствам вы не очень тянете, товарищ старлей… Может, вам есть смысл перейти на более легкую работу?» М-да…