Из записок районного опера
Шрифт:
Но и голыми руками бить народ — утомительно, лишняя трата калорий, а ведь силы надо беречь для последующих допросов, пьянок и объяснений с руководством… Многие опера пользуются спецсредствами вроде пресловутого «демократизатора», я же предпочитаю вооружиться чем-либо из хозинвентаря или мебели хозяина адреса. Молоток схватил с полки в прихожей, швабру наперевес взял, на худой конец — разбил один из стульев о первую же попавшуюся под руку сволочюгу, и дальше уж начинаю орудовать оставшейся в руке спинкой стула… Хороши для подобных целей и отвинчивающиеся от кухонных табуреток ножки, единственный минус — тратится полминуты на то, чтобы
Помню, на адресе одной ш и р я л ь щ и ц ы под горячую руку старикашка попался, горластый такой, седенький, из ещё бодрящихся… Позднее оказалось, что халяве той — пахан он, отец то есть, но тогда я этого не знал. Старик как старик, а заслуженный ли ветеран он с 25-летним «горячим стажем», или недавно освободившийся из мест заключения особо опасный рецидивист со взведённым с т в о л о м за поясом — оно ж на морде не написано, и с ходе этого не определишь… Как вломились — соска та сразу же ручата испуганно задрала, этот же — возбухать начал, возмущаться… Ору ему: «Лечь на пол, козёл!»
А он в нагрудный карман полез, — нехорошее движение, опасное… Я ж не знал, что он всего лишь удостоверение ветерана труда собирается мне продемонстрировать… Ну и вмазал ему превентивно коленом в пузо, а когда сложился он вдвое с жалобным вскриком — ещё и стулом по спине так шарахнул, что спина загудела!.. Грохнулся на заплёванный пол, слезами струится, стонет жалобно: «За что?!. Я всю жизнь честно отработал, а со мною — так… Ты мне в сыновья годишься, щенок!.. По какому праву руку на меня подымаешь?!»
И чего-то сразу же я просёк, что — не бандит он, но некогда было расмусоливать, да и не объяснишь ни хрена — такому… Пнул его в бок ногой так, что покатился он, рычу яростно: «Молчи, педрила, а то хуже будет!» Заткнулся…
Потом — месяц бегал по инстанциям, жалобы строчил, насчёт грубого нарушения своих конституционных прав вякал… Но следов побоев на нём — нет, свидетелей — тоже (дочка — не в счёт, родич, да и она, после убедительной беседы с операми, поддакивать обвинениям отца — не решилась)… Так и заглохло всё…
Жаль старика?.. Жаль, чисто по-человечески. Не повезло ему, оказался не в тот момент и не в том месте… Но чем жаловаться зазря — сообрази лучше: мы ж и «сопротивление сотрудникам органов при исполнении» могли навесить, на старости лет загремел бы за решётку… Оно ему надо?.. А насчёт прав его, так права неотделимы от обязанностей, одна из которых — правильно воспитывать собственных детей… Воспитывай лучше дочурку — ничего б этого и не случилось!..
Понятно, что когда ты — «не при делах», и ничего общего с криминалом не имеешь, то получить кулаком в брюхо для тебя — удовольствие небольшое… Но поймите и меня, опера. Лучше уж я сто раз ударю в неполную силу сто разных людей (среди которых двое-трое обязательно окажутся ни в чём не виновными), чем один раз не выведенный мною из строя бандит пырнёт меня финкой, и затем, скрывшись от погони, и дальше будет грабить, убивать, насиловать…
Моя жестокость — объяснима и оправданна. В ней — своя железная логика. Многие десятки и сотни оперативников в прошлом погибли лишь потому, что этой логике не следовали. Ну а любителям моральных сентенций и красивых словес насчёт
Так ведь не идёт же к нам на работу никто из них, и ни хрена не показывает… Чистоплюи они, гуманисты наши, куды ж ты… «Работать — ментом?!! Фи!.. За кого вы меня принимаете?!!» Вот одной болтологией вся их забота о человечности и заканчивается…
3. БЫСТРОТА И ОТВАГА
Имея численное превосходство, действуем мы резко и решительно, как диктуется обстановкой. Нужно войти на адрес — вломились без предупреждений, яростно сокрушили и подавили всех. Надо кого-то задержать на улице — навалились внезапно, при малейшем намёке на сопротивление — кулаком под дыхало, дубинкой по голове, повалили подножкой, помесили маленько ногами (но чтоб — без следов на теле!)…
Однако далеко не всегда на нашей стороне — численное превосходство. Иногда силы равны, а зачастую опера и уступают бандитам (в численности или в вооружённости), и тогда нам приходится сталкиваться со смертельным риском. И вот тут правило одно: не показывай страх!.. Как бы ни тряслось у тебя в душе, но бандит не должен этого видеть и понимать…
Ты — опер, ты — на работе, за твоей спиной — твоё хоть и подлое, но способное смести любое сопротивление государство, и оно не поймёт, если ты струхнешь… Хуже того, тебя не поймут твои товарищи — опера. Есть масса случаев, когда только от твоего напарника целиком зависит, выберетесь ли вы вдвоём из острой ситуации без потерь, или же вас сейчас порвут, порежут на кусочки и разбросают по окрестным свалкам, на прокорм бродячих собак…Заработаешь репутацию труса — и всё, тогда — лишь немедля увольняться с работы. Никто с тобою на дело больше не пойдёт…
И вот, я, оперуполномоченный, к примеру — заявляюсь с очередной проверкой на притон, но застаю там не одного лишь хозяина-заморыша, как рассчитывал, а ещё и пяток нехороших, м у т н ы х людишек. Исходящую от них опасность улавливаешь кожей, и как-то сразу просекаешь, что у того в кармане — нож, а у этого — что-то типа кастета…
И вот минус ношения при себе табельного оружия: окажись при мне «Макаров» — при первом же обострении ситуации не выдержат нервишки, выхвачу с т в о л, завоплю: «руки вверх!» Хорошо — выхватил, гаркнул, упился секундным чувством собственного превосходства, а что дальше?..
Применять оружие — нельзя, «на каком основании?!», ещё ранишь кого-нибудь, и тюряга — гарантирована. Не стрелять, а просто маячить с т в о л о м — ещё глупее, главное ведь — криминалы прекрасно понимают, что применение оружия тобою в данном случае будет признано неправомерным, и поэтому применить его ты не решишься, пугаешь только… А раз пугаешь — значит, боишься!.. Боишься их ножиков и кастетов… А кто боится — тех и бьют, это — закон жизни.
Применять табельное оружие в подобных ситуациях закон разрешает оперу лишь в случае непосредственного нападения на него, но когда (и если!) бандиты решаются напасть, то стрелять чаще всего оказывается уже поздно.