Из записок сибирского охотника
Шрифт:
Эта огромная «статья» не подошла к профилю «Исторического вестника», она появилась в журнале «Природа и охота», в котором за десять лет до этого Черкасов напечатал забайкальские очерки. Так образовались журнальные циклы: «В Забайкалье» и «На Алтае» (с подзаголовком «Из записок сибирского охотника».)
Каждый очерк имел относительную сюжетную самостоятельность. В новых главах тема охоты постепенно отходила на второй план.
В марте 1894 года Черкасов снова писал Суворину (через Шубинского): «Почти все мои рассказы идут о Сибири и знакомят читателя с этой страной во многих отношениях, а охота часто служит только канвою… Мои статьи охотно читаются… даже прекрасным полом, а в Екатеринбурге «поиском ищут» этих рассказов. Многие знакомые и незнакомые прожужжали мне уши: почему я не издам все, помещенное в журналах, особой книгой.
…А хорошего издателя найти не могу. Не поможете ли мне в этом?.. Глубоко сожалею, что в статье «На Алтае» редакция и цензура сделали много выпусков, весьма интересных, и в общем изгадили весь труд, потерявший связь в рассказе» [31] .
Сибирская жизнь приучила его к простоте в общении с людьми. Он уважал чужое мнение, иронически относился к спеси толстосумов и высокомерию дворян-чиновников (хотя и сам «ходил в генералах»— был статским советником). Он отказался от выборов в городскую думу. Но вскоре его, против желания, все же выбрали, как домовладельца. Пришлось смириться. Но на этом дело не закончилось. На заседании думы 20 октября 1894 года зачитали бумагу о том, что Черкасов назначен городским головой. «Смею вас уверить, — сказал он членам думы, — что я не искал, не добивался этого; все это для меня было положительной неожиданностью. Конечно, я не могу не ценить ту честь, то доверие, какое выпало на мою долю от г. губернатора. Я долго боролся с собою, прежде чем решился принять это назначение. Я надеюсь, что вы не будете смотреть на меня неприязненно как на человека, не выбранного, а назначенного правительственной властью, и братски примете меня в свою среду. Что касается меня, то со своей стороны я употреблю всю свою энергию на дело служения городским интересам. Думаю, что вы не откажетесь помочь мне». Так изложила речь «Екатеринбургская неделя».
31
ГПБ, ф. 874 С. Н. Шубинского, т. 59, л. 217–218.
Сразу оживились завистники и недоброжелатели, которых подбивали местные толстосумы. Уже через два месяца Черкасов сказал, что намерен уходить. Пошатнулось и здоровье.
Утром 24 января 1895 г. он получил по почте анонимный пасквиль, который грязнил честь его и семьи. К письму добавлялась вырезка — оскорбительная карикатура из какого-то столичного издания. Такого жестокого удара Черкасов не перенес и умер от паралича сердца за своим письменным столом. Хоронил его весь Екатеринбург, до Тихвинского монастырского кладбища за гробом шла огромная толпа. Могила была недалеко от стен теперешнего областного краеведческого музея, но затерялась. Рассеялся личный архив, не сохранилась и библиотека, так как Евдокия Ивановна вскоре тоже умерла (в возрасте 54 лет).
Удалось разыскать лишь несколько фотографий. Один из племянников Черкасова рассказывал, что среди бумаг он видел тетради с мемуарными заметками и стихами. Упоминал о письмах Н. А. Некрасова…
В Екатеринбурге в 1906 году выходил сборник стихотворений А. Черкасова (том. I, тип. С. Словцова, 214 с, тираж 1200 экз.), но автором их был племянник Черкасова — филолог Андрей Аполлинарьевнч.
Произведения Черкасова успешно выдержали проверку временем, сохранили и для нас художественный и познавательный интерес. Разумеется, нельзя не учитывать вековую давность событий, свидетелем и участником которых оказался Черкасов.
Хищнические, иногда просто истребительные приемы охоты и рыбной ловли тогда еще не осознавались как преступление перед потомками. В молодые годы и Черкасовым овладевал охотничий азарт, хотя он знал, что даже так называемые дикари не убивают больше, чем могут съесть. Сознание вины пришло спустя десятилетия…
В предисловии ко второму изданию «Записок» он писал: «И теперь уже далеко не то, что было: непролазная угрюмая тайга день ото дня делается все более доступной, а нескончаемые дебри редеют чуть ли не с каждым часом, и несчастные звери заметно убывают в количества или кочуют в еще не тронутые тайники сибирских трущоб».
«Личность А. А. Черкасова, — писал биолог-охотовед Ф. Р. Штильмарк, — вызывает самые глубокие симпатии… Перед нами предстает энергичный, деятельный и вместе с тем добросердечный, отзывчивый человек, отличавшийся для своего времени особой демократичностью, пользовавшийся большим уважением и любовью со стороны подчиненных, человек яркой и страстной натуры…» [32] Но он не только охотник-натуралист, но и талантливый бытописатель. Недаром его называли «сибирским Аксаковым». Его «Записки» часто цитируют зоологи и охотоведы, внося необходимые уточнения и поправки. «Записки» включены в число основных источников академического словаря современного русского языка. «Помимо специального, этнографического и бытового материала, — писала филолог Н. В. Попова о книге Черкасова, — каждое местное или специальное слово автор объясняет, оценивает, сопровождает… великолепными иллюстрациями местной речи». [33]
32
Охотничьи просторы, 1984, № 41, с. 118.
33
Попова Н. В. О диалектизмах и иных стилистически окрашенных словах в «Записках охотника Восточной Сибири» А. А. Черкасова и их отражения в толковых словарях русского литературного языка. — В кн.: Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Л.: Наука, 1972, с. 52.
Как отмечает Н. В. Попова, читинские диалектологи, используя «Записки», подготовили основу для регионального словаря Забайкалья почти в тысячу слов. Дополнения найдутся и в этой книге.
По эмоциональности повествования очерки Черкасова не уступают его «Запискам», В 1892 году знаменитый сибирский деятель и публицист Н. М. Ядринцев писал: «Жизнь среди природы воспитывала решимость, отвагу сибирского охотника. Они признаны и засвидетельствованы известным знатоком охотничьих нравов — Черкасовым, сделавшим многочисленные наблюдения в сибирской тайге».
Примечания
Почти все забайкальские очерки Черкасова появились в журнале «Природа и охота» (ред. Л. П. Сабанеев) под общим заголовком «Из записок сибирского охотника». Но в 1886–1887 годах очерки «Зерентуй», «Шахтама» и «Кара» печатались под заголовком «Из воспоминаний прошлого». Очерки «В Кадаче» и «Разбойник» появились в журнале «Русский вестник». В 1887–1888 годах в журнале «Охотники» печатались фрагменты, относящиеся к юности Черкасова, хотя и под заглавием «Из записок сибирского охотника». Журнал прекратил существование и сибирские главы не успел опубликовать.
Приводимые в этой книге очерки известны только в журнальном варианте.
«Сломанная сошка». Очерк предварялся описанием двух эпизодов из жизни автора на Алтае и карийской тайге, имея общий заголовок «Из записок сибирского охотника». Текст подписан: 10 ноября 1882 года, Сузунский завод Томской губернии. Посвящен очерк А. М. Галину — уральскому журналисту. Напечатан в февральской книге журнала «Природа и охота», 1883, с. 28–57.
«Култума». Текст подписан: 12–15 января 1883 г. Сузун. Напечатан в ноябрьской книге журнала «Природа и охота», 1883, с. 1—35.
При Черкасове в Култуме жил на поселении декабрист А. Н. Луцкий (1804–1882).
«Урюм»— в январской книге журнала, 1884, с. 1—76. Текст подписан: 23 марта 1883 г. Сузун Томской губ.
«Бальджа»— в январской книге журнала, 1885, с. 1—50. Текст подписан: 14 марта 1884 г. Барнаул.
«В Кадаче» и «Разбойник» — в январской книге «Русского вестника», 1886, с. 239–259. Текст подписан: 26 января 1885 г. Барнаул.
«Зерентуй» — в сентябрьской книге «Природы и охоты», 1886, ш. 56—112. Текст датирован: 8 февраля 1886. Барнаул.