Из жизни английских привидений
Шрифт:
Неудивительно, что в таком доме наблюдаются паранормальные явления — крики в пустующих коридорах, голубоватое свечение в окнах. Несчастные случаи на озерах в парке местные жители связывают с обитающим в Вудчестере призраком. Поговаривают, что в XX в. в полуразрушенной часовне дома проводились сатанинские ритуалы, однако конкретные имена не называются. В ходу и традиционные байки о проклятых католиках, например о проплывающем над озерной гладью гробе с телом утопившегося монаха-доминиканца.
Ряд свидетельств о призрачных явлениях посвящен усадьбам Уэст Уайкомб и Медменхем (Бекингем-шир) и действовавшему в них «Клубу адского огня». Первый по времени клуб учредил в 1719 г. в Лондоне герцог Филип Уортон, знакомый нам по
На Вальпургиеву ночь 1752 г. клуб возродился. На заседании в Уэст Уаикомб было учреждено «Братство святого Франциска Уайкомбского» под председательством хозяина усадьбы сэра Фрэнсиса Дешвуда (1708–1781). Три года спустя в связи с ростом численности клуба Дешвуд приспособил для собраний соседнее поместье Медменхем, стоящее на месте разрушенного цистерцианского аббатства. Сам Дешвуд считался «аббатом» Медменхема, а роль «монахинь» исполняли приглашенные на собрания девицы легкого поведения.
Самые мерзкие ритуалы проходили не в усадебных домах и парках, а под землей — в гротах и подземных залах, сохранившихся с доисторических времен. В обустройство так называемых Адовых пещер Дешвуд вложил немалые деньги. В пещерах были расставлены статуи и оформлены святилища Вакха, Венеры, Флоры и кельтских божеств. Там протекала подземная река «Стикс», а «Дверь Жизни» открывала доступ во «Внутренний Храм», где члены братства вершили черную мессу, используя в качестве алтаря обнаженные женские тела, и уединялись с избранными «подругами».
Тайный ход соединял пещеры с… христианской церковью Святого Лаврентия, возведенной по инициативе Дешвуда. Сэр Фрэнсис уверял, что строительству храма долгое время препятствовала «невидимая сила». Однажды здешний пастор услышал «бестелесный голос», повелевавший не осквернять священные пещеры. Дешвуд сумел найти общий язык с древними божествами и реализовал на практике некоторые экуменические идеи.
Святой Франциск Уайкомбский. Портрет сэра Фрэнсиса Дешвуда работы Уильяма Хогарта (конец 1750-х гг.)
Таковы были сплетни, распространявшиеся в народе не без участия самого хозяина, рекламирующего свой клуб. Авторитеты из среды либеральной аристократии видели истинную цель собраний в обрядах, проводившихся в целях магического высвобождения чувственного восприятия и воображения. Состав клуба в точности неизвестен, но к его членам относят художника Уильяма Хогарта, публициста Джона Уилкса и одного из будущих отцов-основателей США Бенджамина Франклина.
Хогарт, борясь с общественными пороками, в личной жизни их оправдывал, а поклоняясь идеалам Просвещения, не гнушался богохульствами. На его картине Дешвуд представлен в облике святого Франциска Ассизского, читающего вместо Библии эротический трактат. Уилкс, выступая за свободу прессы и парламентскую реформу, прославился как автор порнографического «Эссе о женщине». Франклин вроде бы разделял пуританские взгляды на труд, семью и образование, но разработка проекта независимости североамериканских колоний также нуждалась в освобождении «восприятия и воображения».
К старости Дешвуд образумился и, отправив на свалку языческие статуи, сосредоточился на благотворительности. Однако потусторонняя активность в бывших Адовых пещерах заставляет предположить, что в XVIII в. там высвободились не только чувства. Вместо того чтобы засыпать от греха подальше это славное местечко, в наши дни там организовали паноптикум восковых фигур. Поговаривают о продолжающихся под землей заседаниях «Клуба адского огня». Можно лишь догадываться, кто в них участвует.
Чародей, владевший усадьбой Папильон (Лестершир), оставил своим наследникам призрачные тапочки (домашние туфли), доставившие им массу неудобств. Юрист Дэвид Папильон (1691–1762), отдаленный потомок французских гугенотов, вел уединенный образ жизни, снискав в народе репутацию мага, пьяницы, дебошира и сексуального маньяка, повинного в исчезновении нескольких женщин. В доме он прятал любовницу, привезенную из Испании. Не берусь судить, насколько успешно эти качества сочетались с уединенностью, но сразу приведу факты. В 1717 г. Дэвид Папильон женился на Мэри Кейсер (?—1763) и жил в основном не в Лестершире, а в Кенте, куда его предки перебрались еще в 1670 г.
Согласно завещанию Папильона, отдельные вещи не должны были покидать пределы усадебного дома. В первую очередь это касалось пары домашних тапочек, принадлежавших испанке, бесследно исчезнувшей накануне женитьбы Папильона. То, что испанка исчезла из усадьбы, меня нисколько не удивляет. Гораздо труднее понять, как она туда попала, ведь Папильон в Испанию никогда не ездил. Ну да ладно — мы ведь знаем, что испанки могут перемещаться с помощью различных предметов. Донна Леонора Овьедо использовала для этого портрет, а любовница Папильона — тапочки. Один из слуг мага слышал, как хозяин бормотал что-то о проклятии «этих чертовых тапочек».
В XVIII–XIX вв. дом сменил несколько владельцев, которые до поры до времени беспрекословно соблюдали условия завещания. В 1866 г. усадьбу приобрел Джон Хоуп (1831–1873), граф Хоуптаун. Членов его семьи обеспокоили звуки падающей мебели в гостиной. При ближайшем рассмотрении вся мебель оказалась на местах, а вот заветные тапочки нигде не нашли. Навели справки и выяснили, что дочь и наследница предыдущих хозяев вывезла часть домашней обстановки. Граф не поленился съездить к ней, привез тапочки обратно и торжественно водрузил их на место.
Тапочки не уберегли его от преждевременной кончины. Затем в доме поселился Томас Холфорд. Он проникся интересом к усадебной реликвии и даже отослал тапочки на выставку в Париж, где они экспонировались в отделе «Испанская культура: вчера, сегодня, завтра». Выставка продлилась почти год, и за это время Холфорду так надоела постоянная возня в доме, что он сдал его в аренду семье Уокер вместе с тапочками. Новые жильцы заперли реликвию в огнеупорный сейф, и двадцать лет дом пребывал в покое.
В конце 1890-х гг. усадьбу купила семья Белвилл. В 1903 г. капитан Фрэнк Белвилл (1871–1937) затеял перепланировку дома. Завещание Папильона он проигнорировал и перед началом работ вынес все вещи из дома. Вследствие такой неосторожности пострадали трое: рабочий, разбившийся при падении с лесов; сам капитан, получивший травму черепа в автомобильной аварии; пони, любимец семьи, убитый шаровой молнией в конюшне. Соседи указывали на четвертую жертву — курицу, угодившую под колеса телеги, но Белвиллы отвергли ее кандидатуру. Смирившись с прихотью колдуна, капитан вернул тапочки в сейф, а ключ от него выбросил в пруд.
В годы Второй мировой войны в реквизированной усадьбе поселили воздушно-десантную дивизию войск США. Бравые американские ребята, не отыскав ключ, дружно взломали сейф и увезли тапочки с собой в качестве сувенира. После отъезда солдат здание утратило жилой вид, а когда его владелец Руперт Белвилл высказал претензии американскому военному командованию, ему заявили, что во всем повинны тапочки, которые уже успели наделать бед за океаном. Специально посланный агент тайно доставил тапочки в усадьбу и засунул под половицы, где их обнаружили при ремонте в 1951 г. Однако дом восстановить не удалось. Центральную часть здания снесли, а флигели переделали под фермы. Тапочки же забрал себе представитель семейства Папильон из Колчестера. В 1981 г. его наследники передали тапочки в Музей костюма в Лестере, где они хранятся поныне.