Из жизни Дмитрия Сулина
Шрифт:
В десятом классе Сулина определили к Алабуеву, звезде репетиторского сословия. Он был суров, но деньги брал не зря. Его клиентура бойко отвечала на экзаменах. Отроки, лишенные сообразительности, получали хорошую тренировку и могли бороться на равных с одаренными конкурентами.
Дима пришел к Алабуеву вечером. Репетитор, закрыв глаза, сидел за столом в сетке-безрукавке. Он был грузен, лыс и походил на старого японского борца. Сулин топтался рядом, стараясь не разбудить дремлющего репетитора.
— Как работают электростанции? — вдруг резко спросил хозяин, не открывая глаз. — Почему двигаются трамваи? Зачем нужны подшипники?
Сулин, ошалев от волнения, делал вид, что думает. В голове была каша.
Веки Алабуева разомкнулись, он осмотрел гостя и вздохнул.
— Ничего, мальчик, — сказал он, — я открою тебе тайны мира. Ты будешь знать физику!
Два раза в неделю Дима приходил к Алабуеву и репетировал роль Толкового Абитуриента. Он поступил в университет, получив по физике пятерку.
Мечта семьи сбылась. Ворота университетского рая приоткрылись, и возбужденный счастливчик нырнул в прохладные коридоры альма-матер. Слепые бюсты великих ученых стояли в две шеренги почетным караулом. Приятные мысли теснились в голове Сулина: студенческое братство, споры до утра, фехтование словами и полная свобода от родительской воли.
Начались занятия. Моложавый профессор быстро и четко излагал теоремы, выстукивая мелом цепочки доказательств. Дмитрий аккуратно списывал с доски, боясь пропустить даже запятую. Лекторы сменяли друг друга, и диктант продолжался. Вначале Сулин пробовал думать на лекциях, но отказался от этого, не успевая записывать. Прекратив думать, он превратился в магнитофонное устройство. Это было простое и неинтересное дело. Скука и желание спать не покидали его до конца учебы, и тем не менее он не пропустил ни одной лекции. Прилежание было его привычкой. Когда товарищи резвились на пляже или катались на лыжах, он оставался в читальном зале, готовясь к занятиям. Сулин стал одним из лучших студентов группы, но никто не догадывался, какую смертельную тоску вызывала у него учеба.
Иногда возникали шальные мысли: бросить университет и уехать куда угодно. Мир манил Сулина, но он брал себя в руки. Любые резкие перемены в судьбе казались ему катастрофой. Дмитрий чувствовал, что превращается в молодого старика, но все надеялся на славную жизнь, которая ждет его после университета.
В мае, когда цвела сирень и с укромных скамеек доносился тихий женский смех, Сулин терял покой. Чужая любовь, полная волнующих тайн, вздыхала в сумерках. В парке гремела музыка, хотелось послать все к черту и познакомиться с девушкой. Но впереди был зачет, и Сулин возвращался в душную келью, тупо смотрел в учебник, а потом долго не мог заснуть от тревожащих душу видений. Живя разумом, он откладывал любовь на будущее, как покупку предмета роскоши.
В двадцать три года он получил диплом с отличием и направление в конструкторское бюро. Он покидал университет с радостью, как узник, отсидевший положенный срок. Оставив позади шестнадцать лет учебы, не приняв за двадцать три года ни одного самостоятельного решения, Сулин сошел с конвейера, точно лакированная машина, и покатил в пункт назначения.
Тумбочка
Дмитрий Сулин, тридцати трех лет, лежал в багажнике такси в плохом настроении. Жена Алиса в седом парике покачивалась рядом с водителем. Тумбочка, полированная под орех, занимала заднее сиденье.
В багажнике было грязно и мерзко. Пахло бензином, резиной, и ноги казались чужими. Еще час назад Сулин радовался жизни в кресле у телевизора. Отважная девушка загнала убийцу в тупик, туда же спешила опергруппа. И в этот момент ворвалась Алиса.
— Митя! — закричала она. — Почему ты сидишь? Привезли тумбочки.
— Зачем нам тумбочка? — удивился Сулин. — У нас же их две штуки…
— А это ру-мын-ские! — почти простонала Алиса. — Понимаешь? Ру-мын-ские!
— Ну и что? — продолжал недоумевать Дмитрий.
— Сиди! — нервно взвизгнула Алиса. — Сиди у своего проклятого телевизора! — Она выскочила в коридор и оттуда прокричала: — Но я тебе этот день не прощу!
Сулин вздохнул и побежал за женой.
В мебельном на Владимирской было душно и тесно. Люди бродили среди древних захоронений диванов, удивленно смотрели в трюмо, словно впервые видели свое изображение, перебирали, как струны арф, бамбуковые занавески и вздыхали у импортной четырехспальной кровати под балдахином.
Был вечер, когда Сулины вынесли тумбочку из магазина. С неба падала смесь дождя и снега. Алиса щелкнула японским зонтиком и превратилась в куклу, упакованную в прозрачный цилиндр.
— Ищи левака! — сказала она, и Дмитрий пошел по тротуару с безнадежно поднятой рукой.
Леваки проносились мимо, глядя налево. Колеса давили лужи, точно птиц, и крылья из темных брызг бились по асфальту. Дмитрий засмотрелся, но был отозван супругой с поста. Около жены стояло такси. Пожилой кавказец выглядывал из машины, упираясь в руль животом. Покупка заняла все заднее сиденье. Сулин не помещался. Он с грустью посмотрел на ближайшую остановку, где вываливался из автобусов пассажирский фарш.
— Как же быть с мужем? — озабоченно спросила Алиса.
— В багажник, — сурово сказал таксист.
«Странная шутка», — неприятно поразился Сулин.
Мудрая Алиса колебалась мгновение.
— Митя, в этом что-то есть, — сказала она. — Чем тащиться автобусом, лучше немного потерпеть.
Сулин растерянно топтался у машины, шокированный нелепым предложением. Ему казалось, что прохожие замедляют шаг, желая посмотреть, как он полезет в багажник. Было слышно, как время с равнодушным тиканием превращается в деньги.
— Давайте свернем за угол, — предложила Алиса. — Там, в переулке, малолюдно.
Такси мягко тронулось с места.
«Чушь, — размышлял Дмитрий, идя за машиной. — Взрослый человек с высшим образованием должен ехать в багажнике… Дикость. Ни за что!».
Такси ждало его в переулке с поднятой крышкой. Водитель задумчиво бил ногой по скату. Сулин открыл рот, чтобы заявить протест, но, услышав: «Митя, можно побыстрей?!», сник и неловко полез в багажник.
Крышка захлопнулась, стало темно.