Из жизни облаков
Шрифт:
– Согласен?
– спросил Арик.
– Только ради того, чтобы слетать.
Так я стал специалистом по светильникам, конденсаторам, выключателям и перегоревшим лампочкам. Старший электрик Зозулин отвел мне в дежурке подвала шкафчик для одежды и личного инструмента, проинструктировал по технике безопасности и включил в график дежурств. Вышло, что дежурить надо в первые же сутки. Затем Зозулин провел меня к главной щитовой, куда подходила силовая линия и где электричество распределялось по корпусам. Он объяснил систему освещения в кабинетах, коридорах и конференц-зале, лазали мы и на чердак, где глухо урчали электромоторы, питавшие лифты и вентиляторы.
Потом
Когда закончился рабочий день, я обошел корпуса, выключил свет, оставленный забывчивыми сотрудниками, и вернулся в дежурку. Зозулин долго колготился, опасаясь оставлять меня одного. Наконец ушел и он. Я смел сор с верстака, застелил столик новой газетой. Выключил радио. Наступила благостная тишина. Достал том по воздухоплаванию и разлегся на старом пружинном диване.
Итак, Артур вознамерился оживить воздушный шар. А что ж тут удивительного?! Зачем-то люди восстанавливают "ситроены" и "фордики" двадцатых годов, пересаживаются с "Жигулей" на велосипед, с бездушного трактора на верного коня, парят на дельтапланах...
В фолианте, что дал мне Артур, рассказывалось о пламенной истории свободного аэростата, о проектах гениального Леонардо да Винчи и великого Гёте, первом полете Пилатра де Розье и д'Арланда и о том, как братья Монгольфье получили от короля дворянское звание и на своем гербе начертали прямо-таки пророческие слова: "Так поднимаются к звездам".
За окном брезжил рассвет, а я все не мог оторваться от чтения. Истории, одна увлекательней другой, раскрывались мне со всеми причудливыми, почти фантастическими и в то же время житейскими подробностями. Гремело по Европе имя воздухоплавателя Бланшара. Своими полетами ввергал он в смятение жителей Нюрнберга, Лейпцига, Берлина... Затем он преодолел Ла-Манш, а после перебрался в Америку. Но азартным балбесам Нового Света, поднаторевшим на истреблении индейцев, подавай чего-нибудь такое, что щекотало бы нервы. Бланшар впал в отчаянье и скоро умер. Тогда по стопам мужа пошла жена Бланшара. На ее представлениях темпераментные янки швырялись кожаными мешочками с золотым песком и палили из пистолетов. Не удовлетворившись простыми полетами, она удумала однажды пустить из корзины фейерверк. Ракета попала в оболочку, наполненную водородом. А этот газ взрывается сильней гремучей ртути. Несчастная воздухоплавательница упала на крышу дома, оттуда скатилась на мостовую... Это была первая жертва среди женщин, но далеко не последняя, поскольку необузданный и непредсказуемый нрав "слабого пола" издавна удивлял нашего брата.
Я незаметно уснул, и снились мне чудаки в париках и камзолах, старорежимные дамы в одеяниях римских матрон парили по воздусям, а за ними сквозь пакость окклюзии наблюдал подполковник Лящук - Громобой. Потом встревоженной голове примерещился Сенечка. Почему-то на садовой скамейке в мокром парке.
Проснувшись, я сразу же вспомнил о Сенечке и тут же решил приступить к поискам. К счастью, они оказались недолгими: Волобуя вспомнил вахтер в проходной. Он объяснил, где тот жил раньше.
С двери Сенечкиной квартиры на меня подозрительно смотрел матовый, как бельмо, глазок. Я нажал на кнопку. За толстой дверью мяукнул колокольчик. Звякнула цепь. В проеме показалась рослая, под метр восемьдесят, женщина в халате. Ее лицо было жирно намазано кремом.
– Семен Семенович Волобуй здесь проживает?
– Проживает, - хмыкнула женщина и посуровела.
– Ночует иногда, а не проживает!
Она распахнула дверь. В интерьере квартиры главное место занимали ковры и внушительная импортная стенка, за стеклом которой, как в музейной витрине, красовалась фарфоровая и хрустальная посуда.
– Мне поручил найти его Артур Николаевич, - сказал я, присаживаясь на краешек стула.
– Зачем это вдруг Воронцову понадобился Сенечка?!
Я развел руками и чуть не смахнул статуэтку со столика.
– Где же мне искать его?
– Скорее всего на "Мосфильме".
– Снимается?!
– Не знаю, что он там делает, но пропадает днями и ночами.
Пробился на "Мосфильм" я с большим трудом, долго бродил по этажам и коридорам, читал таблички на дверях, где указывались фамилия режиссера и рабочее название фильма. Думалось, картина, в которой мог участвовать бывший аэронавт, должна называться не иначе, как "Барьер неизвестности", "Там, за облаками", "Небо зовет" или что-то в этом роде. Похожих названий не оказалось. Но тут на задворках зашелся в треске знакомый по училищным временам М-одиннадцатый. Такие стосильные моторы стояли когда-то на ПО-2 и Яках. Я рванулся на звук. Перебравшись через завал отработавших свое макетов, увидел палубу миноносца, окатываемую водой из пожарных шлангов. Ветер, создаваемый винтами, хлестал по красным лицам матросов. Угольные "диги" метали свет с яростью полуденного солнца. Около укрытых зонтами кинокамер суетились операторы.
А в тени деревьев на дощатом помосте невозмутимо возлежал человек в синей спецовке и летном шлеме. Сенечка!
– бухнуло под сердцем.
Режиссер, примостившись на операторском кране, точно кулик на кочке, что-то сказал в мегафон. Из-за рева мотора его никто не услышал, но все поняли: перерыв. Потухли прожектора, опали водяные струи, отфыркиваясь и отжимая бескозырки, побежали в бытовку статисты. Сенечка не спеша поднялся с ложа, перекрыл краник бензобака. Мотор пульнул сизым дымом и заглох.
– Через десять минут дубль!
– наконец прорезался режиссерский мегафон. Кран опустил свой хобот, ссадив главного оператора и режиссера наземь.
По виду возраст Сенечки не поддавался определению. Ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят. На плоском загорелом лице совсем не было морщин.
– Здравствуй, Сеня, - поздоровался я, приблизившись.
– Привет, коль не шутишь, - ответил он, силясь вспомнить, где мог со мной встречаться.
– Тебя Артур Николаевич ищет.
Весть встревожила Сенечку. Он быстро-быстро заморгал глазами:
– Зачем, не сказал?
– Хочет лететь на аэростате.
Сенечка выхватил из кармана сигарету, ломая спички, прикурил. Сделав затяжку, бросил сигарету в кусты, начал быстро переодеваться.
– А дубль?
– Черт с ним, едем к Артуру!
– Он велел прийти завтра.
– Вспомнил, где тебя видел!
– воскликнул Сенечка.
– У Артура на фотографии. Вы вместе служили!
Сенечка опять влез в свой комбинезон, открыл краник подачи топлива, подсосал бензин в карбюраторы. Операторская стрела снова вытянула хобот.