Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
— Если ты сам хочешь прикрепить лестницу к решетке, — шепотом сказал Кларет, — то не мешкай, великий брат.
— Дай мне веревки, — сказал Мерино.
— Видны ли гондолы?
— Я ничего не вижу, кроме непроницаемой мглы.
— В таком случае никто не увидит твоего бегства, даже если кто-либо еще не спит в комнатах, окна которых выходят на эту сторону. Вот концы лестницы, она надежна, в прошлую ночь патер Антонио сам испробовал ее крепость, спустившись по ней из окна Санта Мадре в монастырский сад, а потому тебе нечего опасаться
Кларет встал на скамейку и подал Мерино длинные концы лестницы. Монах осмотрел решетку и убедился, что она крепко вделана в стену и ни под каким видом не вывалится, даже если повиснет на ней тяжесть в десять раз больше его.
Дрожащими и мокрыми от волнения руками он крепко привязал лестницу и затем с помощью Кларета осторожно спустил ее вдоль стены. Он опять содрогнулся, когда увидал покачиваемую ветром лестницу, по которой ему придется спускаться, но потом, простившись с патером Кларетом, он решился ступить на лестницу, повернувшись лицом к стене.
— Да сопутствуют тебе все святые, великий брат, и да придаст Пресвятая Дева силу рукам твоим и поможет счастливо преодолеть все опасности!
Мерино ничего не отвечал. Не оглядываясь по сторонам и стараясь не видеть пропасти под ногами, держась за железную решетку, он ступил на первую перекладину. Веревка натянулась под тяжестью его тела, но Мерино решительно хватался за веревки то правой, то левой рукой, качаясь между небом и землей!
Великий инквизитор, бежавший от судей и палача, 534
старался не думать об опасности. Он в камере оставил свою верхнюю одежду, которая могла помешать его бегству, и теперь висел над пропастью в одной рубашке и коротких панталонах. Ветер качал лестницу и подымал волосы на его голове. Он лихорадочно прижимался к лестнице и, осторожно нащупывая ступени, опускал одну ногу за другой.
Он успел только спуститься до половины лестницы, как часы пробили час пополуночи. Буря раскачивала лестницу, которая страшно трещала. В камерах, мимо которых он спускался, было тихо. Наконец, он увидал на волнах Мансакареса две лодки, в которых ожидали его шесть фамилиаров.
Его бледное, исхудалое лицо озарилось радостной улыбкой. Мерино достиг своей цели, он был спасен и с дьявольским наслаждением помышлял о том, что теперь в состоянии отомстить своим ненавистным врагам.
Две гондолы были в десяти шагах от него. Фамилиары с напряженным вниманием все время поглядывали на стену. Они теперь только заметили Мерино на качающейся лестнице. Ударив несколько раз веслами, они очутились на том месте, где Мерино должен был спуститься, и приготовились принять его в свои гондолы.
Обе лодки поспешно приближались. Они спешили, чтобы удостоиться принять к себе великого инквизитора. В каждой из них было по три фамилиара, вооруженных
Мерино чувствовал, что лестница спускалась до самой гондолы, первой подоспевшей на помощь. Трое фамилиаров держали конец веревки, чтобы патеру из Санта Мадре легче— и безопаснее было бы сойти к ним. Мерино вошел в лодку. Ноги его еще подкашивались от непривычного напряжения. Кларет дернул за лестницу, на ней уже не было никого. Он осторожно притянул ее назад и, тщательно сложив и спрятав ее под своей рясой, постучался в дверь; сторож отворил и священник вышел из камеры.
Никто и не подозревал, что королевский убийца Мерино только что убежал из государственной тюрьмы.
БЕЗГЛАСНАЯ ЖЕРТВА ПАЛАЧА
Три гвардейца королевы направили свою гондолу от моста Толедо к той отдаленной части Мансанареса, которая протекает у самой стены государственной тюрьмы. Топете, отличный моряк, несмотря на свой контр-адмиральский чин, собственноручно управлял лодкой. Серрано уселся на носу, а Прим в самой середине. У всех троих были под руками пистолеты.
— Мы должны поймать мошенника! — бормотал Топете. Он так ловко и с такой силой управлял лодкой, что за десять шагов не слыхать было ее приближения.
— Испания будет обесславлена, если убийца королевы безнаказанно убежит из тюрьмы. Иезуиты так восторжествуют тогда, что плохо придется народу! — отвечал вполголоса Серрано.
— Мне не следовало было отдавать мошенника под стражу, а тут же на месте уложить его, — ворчал Прим, — вот вы увидите, что он целый и невредимый удерет от нас!
— Черт побери всех тварей Санта Мадре, они расплодились даже в самом дворце и везде имеют своих приверженцев! — бранился Топете. Он так сердито ударил веслами, что гондола как молния помчалась по реке.
— Отлично, — заметил Прим, — а не то мы опоздаем. Слышишь, часы на колокольне бьют ровно час пополуночи. Но как ужасно холодно и неприятно на воде!
— Тише, мы приближаемся к тюремной стене, — шепнул Серрано, — держись ближе к берегу, Топете, в этой темноте не видно дона Рамиро. Он, верно, занял пристани с обеих сторон тюрьмы.
Гондола с тремя грандами тихо двигалась вдоль берега. В ту минуту, как они подплыли к сырой стене, Серрано, сидевший на носу, увидал Мерино, парившего как привидение над гондолой фамилиаров.
— Стой! — шепнул он. — Мошенник спускается по веревке или цепи!
— Выстрели в него!
— Боже упаси! Мы должны захватить убийцу живым. Его надо наказать публично! Подождем, пусть он войдет в гондолу! — шептал Серрано, не спуская глаз с того, что происходило у стены.
— Эти мошенники, с такой готовностью служащие монаху, кажется, и не слышат нас! — заметил Прим.
— Их шестеро в двух лодках, — сообщил Серрано.
— На каждого по два — с этим можно смириться: чем больше, тем лучше! — пробормотал Топете.