Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
Вдруг Серрано заметил, что один из офицеров и несколько солдат отделились и галопом понеслись к ущелью, чтобы со стороны деревни напасть с тыла на королевских стрелков. Другая часть под предводительством Жозэ, притаилась у подножия отвесной скалы, чтобы оттуда стрелять по головам, высовывавшимся из-за вершины. Остальные же с другим офицером также поехали к ущелью, быть может, намереваясь атаковать их с такого места, которое было знакомо только карлистам.
Прим тотчас же смекнул все и увидел, что теперь их положение становится опаснее. Одиннадцать человек было убито у скалы, стало быть, каждый отряд состоял из тринадцати человек.
Олоцага
Прим положил свое ружье на край обрыва и выстрелил вниз, в неприятелей, которые стерегли, чтобы высунулась хоть одна часть его тела. На его выстрел они ответили восемью зарядами, надеясь попасть в него, но Прим был неуязвим, как он иногда в шутку рассказывал про себя, и так твердо в это верил, что бездумно подставлял свою голову под неприятельский огонь. И действительно, странное дело, пули попадали в его шляпу, свистели вокруг него, но ни одна не задела его, может быть, именно потому, что он был так хладнокровен и бесстрашен.
Вдруг позади него раздались выстрелы, которые Олоцага и Серрано направили на приближавшееся к ним отделение, только что появившееся из-за гор. Серрано был так взволнован и разгорячен, что не попал ни в одного из неприятелей. Олоцага со своим спокойствием и хладнокровием увидел, что один из карлистов упал, другие же бросились к ним вверх по дороге.
— Ты только будь спокойнее, как можно спокойнее, Серрано, — сказал Олоцага своему пылкому товарищу, — ничего, ты ведь в первый раз в бою! Пускай они подойдут к нам поближе, тогда каждый из нас выберет себе, в кого стрелять! А, вот и мы получили подарок!
Карлисты послали первый залп на трех друзей. Прим заметил, что позиция их была уже далеко не так выгодна. Серрано обернулся и прицелился в наступавших.
— Вот молодец, теперь ты мне уже больше нравишься, — сказал ему Прим, — главное, побольше хладнокровия, это самое важное в такой обстановке, в которой мы имеем удовольствие находиться. — Ах! Чуть-чуть было не в меня! Смотри — под самой рукой разорвало плащ! Погоди, мерзавец, я тебе отплачу, слишком метко стреляешь!
Он прицелился, и действительно искусный стрелок в ту же минуту упал назад, ударив себя в грудь.
Хотя у карлистов оставалось только шесть человек, их все-таки было вдвое больше, и поэтому они бодро наступали.
— Отлично дерутся, черт возьми! — сказал Прим. — К ним сию минуту идет на помощь другой отряд. Вон выступает из деревни! Ну, Олоцага, теперь-то пришло время продать свою жизнь подороже — выстрелы затрещали с обеих сторон.
Трое друзей стояли далеко друг от друга, карлисты же составляли сплошную цепь и громко закричали от радости, когда увидели, что подкрепление подходило ближе. Прим начал теперь быстро стрелять, так что пот выступил у него на лице от усилия. Серрано старался не отставать от него, и его выстрелы также положили на месте многих из наступавших. Олоцага едва поспевал за ним и удивлялся ему. Пули засвистели вдруг еще сильнее: новый отряд послал им свой первый залп.
Прим, имея возле себя таких помощников, еще не отчаивался. Воздух был наполнен дымом и мешал прицеливаться.
Вдруг Серрано пошатнулся.
— Что случилось? — в сильном испуге воскликнул Олоцага. — Ты ранен?
— Ничего, будьте по-прежнему спокойны! — с улыбкой отвечал Серрано, хотя чувствовал боль в груди, — вам некогда осматривать меня!
Вне себя от бешенства стрелял Прим в наступавших. Вдруг у него сбоку, там где обрыв менее отвесно опускался к деревне, послышался крик.
— Вперед, гей, люди! Поймаем трех измученных приверженцев королевы!
Это был голос Жозэ, напавшего на них с фланга.
Прим заскрежетал зубами, гибель их была неизбежна. Позади зияла бездна, впереди — направленные на них неприятельские ружья. Но одна и та же мысль воодушевляла всех троих: они хотели показать наступавшим со всех сторон карлистам, как встречают смерть офицеры королевской гвардии.
Жозэ добрался до вершины горы и, окруженный своими солдатами, остановился на минуту в нерешительности. Он встретился лицом к лицу со своим братом, которого ненавидел с малолетства. Теперь, наконец, он был у цели и мог удовлетворить свою жажду крови. Злобная улыбка передернула его губы, когда он обдумывал, что ему сделать, убить ли ненавистного наповал своим ружьем или взять его в плен живого, чтобы отомстить ему, как только вздумается! Умертвить надо было Франциско в любом случае, тогда не только Энрика достанется ему, но еще и огромное наследство без раздела!
Франциско с гневом и презрением посмотрел на торжествующего злодея, спрятавшего, по его мнению, Энрику. Он уже было бросился на Жозэ, чтобы задушить его своими руками, совершенно забыв про пули неприятелей. Голос Прима удержал его.
— Ни с места, Франциско, будем биться здесь, будем защищаться все вместе!
— Мы погибнем наверное, друг Прим, простимся! — отвечал Серрано.
— Нам некогда! Живее, вот так, палите, чтоб мерзавцы, по крайней мере, взбесились и разом убили нас! — воскликнул Прим, снова стреляя с непоколебимым хладнокровием.
Карлисты наступали на них с обеих сторон, и королевские офицеры уже видели явную смерть перед собой. Глаза Жозэ горели торжеством победы. Вдруг, на дороге к полю сражения, огибая деревню возле обрыва показались два всадника. Они ехали по дороге в Мадрид из Сантандерской гавани, лежавшей в шести милях от Сейоса, и, услышав выстрелы, свернули в сторону, чтобы посмотреть, кто участвовал в сражении. Один из двух всадников был, по обыкновению испанских грандов, в высокой остроконечной шляпе, украшенной большим белоснежным пером морской птицы. С плеч ниспадал фиолетовый бархатный плащ, покрывавший богато вышитый и увешанный орденами сюртук. Штаны у колен были завязаны лентами также фиолетового цвета.
Всадник был громадного роста и необыкновенно крепкого сложения. Вся его массивная фигура, восседавшая на коне, дышала силой и внушала невольный страх. Полное загорелое лицо, обрамленное черной бородой, было в высшей степени добродушно, а темные глаза приветливо смотрели из-под густых бровей.
Еще колоссальнее был другой всадник, по-видимому, слуга первого. Коричневый плащ, накинутый на его мощные плечи, должно быть, дал ему надеть ночью его господин. Ноги его геркулесовой фигуры были обнажены, так что можно было беспрепятственно подивиться на его крепкие мускулы. Его рост был выше шести футов. Черное лицо его лоснилось, резко выделяя блестящие белки больших глаз. Низкий лоб, сплюснутый нос и вывернутые губы, из-под которых сверкали белые зубы, довершали его наружность. В седле у него, как и у его господина, торчали два заряженных пистолета. Обогнув гору по направлению к полю битвы, они заметили сражавшихся.