Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

Борн Георг Фюльборн

Трое судей порознь подошли к урне, потом к ней приблизился патер Антонио и перевернул ее на черное сукно стола.

— Два шарика черных! — сказал сухой старик с хитрыми глазами. — Предложение дона Карлоса отвергнуто. Сообщите монаху из Бургоса это решение, брат Мерино.

— Но погодите, еще одно слово, пока мы не разошлись! Принц де Ассизи через брата Маттео подал прошение на счет одной суммы денег, которой ему недостает и которую он хочет занять у иезуитов. Решили ли мои братья этот вопрос?

— Принц требует миллион реалов 8 , — сказал Маттео, — я думаю, пусть он сперва обеспечит свой

брак с Изабеллой Испанской, прежде чем брат казначей выплатит ему эту сумму.

— Мы с этим согласны, — отвечали Антонио и Мерино, — пусть он подтвердит обеспечение, тогда получит и деньги.

— За успех плана я ручаюсь, — сказал патер Маттео с уверенностью и спокойствием, которые должны были бы привести всякого в изумление, — да хранит вас и нас всех Пресвятая Дева!

8

Равняются 250 000 франкам.

Патер Маттео поклонился, братья Антонио и Мерино ответили на его поклон и разошлись. Мерино направился к монаху из Бургоса, чтобы передать ему отрицательный ответ, два других патера — через две различные двери залы. Каждого из них ожидал брат прислужник со свечей и повел их по неприветливым, темным коридорам дворца Санта Мадре в их комнаты, находившиеся в разных этажах этого здания, проклинаемого целым народом.

ПРЕРВАННОЕ СВИДАНИЕ

Нежное чувство, возникшее в сердце королевы Изабеллы, разгорелось еще сильнее от непрошенного появления масок в саду и теперь вспыхнуло уже настоящим пламенем.

Расцветающая, юная королева привязалась к прекрасному дворянину со всей страстью, которую только может родить золотое южное солнце и теплая, мягкая южная ночь. Она с восхищением видела, что он также горячо отвечал на ее любовь.

Дон Франциско Серрано, командор войска королевы, с обаятельной уверенностью, подымавшей его в глазах современников, чувствовал, что Изабелла отдавала ему предпочтение.

Умный Олоцага своим наблюдательным, опытным взглядом тотчас заметил, что Франциско нравилась прелестная, пышно расцветающая королева и что взоры Изабеллы на всех придворных праздниках охотнее всего устремлялись на его друга.

Прим, любимец генерал-капитана Нарваэца, был командирован с частью войска под Бургос.

Топете же еще оставался со своими друзьями в столице и в своем роскошном отеле задавал пиры. Он обладал громадным состоянием, был весьма гостеприимен и лучшим удовольствием его было собирать вокруг себя близких ему людей.

Франциско в первые недели после карнавала, приложил все усилия, чтобы отыскать таинственную гадальщицу и узнать от нее более подробные сведения об Энрике и ее ребенке, но все было напрасно: незнакомка, которая, по всей вероятности, принадлежала к высшему кругу, так как была приглашена на маскарад, скрылась бесследно. Никто не мог дать ему даже приблизительных сведений о таинственной гостье и, несмотря на ее обещание в скором времени известить его об Энрике и ее ребенке, он напрасно ждал хоть какого-нибудь известия от нее.

Старый Доминго, пораженный пулей Жозэ, умер и не мог напоминать своему господину о его долге перед Энрикой. Это был единственный человек, который не постеснялся бы откровенно поговорить с блестящим доном Серрано и помочь ему не забыть данных клятв. Но верный слуга крепко спал под великолепным памятником и не мог поддержать своего питомца.

Франциско Серрано был слишком опьянен наслаждениями придворной жизни и той любовной обольстительной атмосферой, которой веяло в убранных

золотом покоях Изабеллы. После серьезного разговора с гадальщицей на балу в его душе ожил образ Энрики, но скоро он опять закружился в вихре удовольствий мадридского двора, где празднества и банкеты все сменялись одни другими, потому что не только принц Франциско еще считался гостем, но несколько недель тому назад приехал и младший сын Людовика-Филиппа, короля французов, Антон Монпансье, которого непременно следовало принять со всевозможным гостеприимством. Ведь Людовик-Филипп был высокоуважаемый приверженец испанского двора и, как он сам неоднократно говорил, «друг» королевы-матери, Марии Кристины.

Однажды в числе многих других гостей пригласили к ужину Олоцагу, Топете и Серрано. Мария Кристина любила похвастать умными, изящными, богатыми дворянами своего войска.

Таким образом, образовался блестящий кружок в залах королевы-матери, соединенных с комнатами Изабеллы галереями и коридорами.

Герцог Рианцарес, бывший солдат лейб-гвардии, оживленно разговаривал с Нарваэцем, герцогом Валенсии. Маленький, тщедушный принц де Ассизи, временами украдкой зевавший, вяло беседовал с герцогом Монпансье, а почтенный патер Маттео стоял в стороне с благочестивым патером Фульдженчио, сопровождавшим принца.

Королева-мать очень благосклонно приняла Серрано. Олоцага мило пошутил с очень молоденькой, часто хворавшей принцессой Луизой, которая, по-видимому, произвела глубокое впечатление на молодого Антона Монпансье. Топете обращал на себя внимание великолепной бриллиантовой булавкой, надетой им сегодня для того, чтобы не отстать от принцев, с богатством которых его состояние смело могло соперничать. Изабелла нарочно долго любовалась огромным сверкавшим всеми красками бриллиантом контр-адмирала, чтобы отвлечь свои мысли от Серрано.

Герцог Рианцарес повел свою супругу, Марию Кристину, все еще сиявшую оживленным румянцем, к длинному, изящно сервированному столу, на котором красовались самые редкие цветы, распространяя аромат. Принц де Ассизи предложил руку своей царственной кузине, герцог Монпансье — принцессе Луизе. Олоцага поспешил к маркизе де Бевилль, значительно и самонадеянно улыбавшейся.

Нарваэц без дамы пошел рядом с королевой-матерью, Серрано и Топете должны были удовольствоваться некоторыми приглашенными дамами, Маттео и Фульдженчио повели друг друга лакомиться превосходными блюдами и дорогими винами. Изабелла, не замечая принца, ведшего ее под руку, устремила свои взоры на того смелого стройного офицера, который на маскараде покрыл ее ручки поцелуями.

Серрано подошел к столу со своей донной. Взгляд его встретился со взглядом молодой королевы, которая первая должна была опуститься на свое кресло и этим подать знак всем другим усесться на свои места. Изабелла взглядом пригласила Франциско поместиться поближе к ней и тогда только села за стол. Все последовали ее примеру. Сначала, пока лакеи разносили жаркое, рагу и пучеро, разговор вертелся только вокруг армии, войске карлистов и разных новых учреждениях, к которому незаметно и очень внимательно прислушивался патер Маттео, но когда было подано шампанское, разговор принял, мало-помалу, более интимный характер. Королева украдкой пересмеивалась с Серрано, стараясь расшевелить своего кузена, сидевшего подле нее. Мария Кристина сидела со своим красавцем герцогом филлибхен, как будто еще продолжался их медовый месяц, герцог Монпансье, сын короля французов, краснощекий принц с толстым подбородком, любезничал с томно улыбавшейся принцессой Луизой, а Олоцага шутил с хорошенькой маркизой так мило и элегантно, как умел шутить только он.