Изабелловая масть

Данина Дарья

— Не будешь же ты там сидеть вечно, Вер? — теперь он открыто насмехался надо мной. Тихий смешок вскользь проскочил между словами. — Просто открой эту дверь. И не трепи себе нервы. Или, может это игра какая-то? Тебе нравятся кошки-мышки?

— Какие к чёрту кошки-мышки?! — несильно ударила левой рукой по стеклу и оно глухо стукнулось о крепления. — Я просто хочу, чтобы дал мне спокойно вздохнуть!

На несколько секунд в ванной комнате повисло напряжённое молчание. Я слышала только своё сбившееся дыхание.

Грызла губу и ждала, что он меня услышит.

— Вер? — мягко произнёс моё имя.

— Что? — я начинала замерзать. Посмотрела вверх на душевую лейку, поймав себя на мысли снова включить воду и стоять здесь до посинения.

— Либо ты сама откроешь…

— Либо ты, герой, это сделаешь сам? — перебила его, чувствуя, как злость дёргает за верёвочки, именуемыми нервами.

— Как ты догадалась?

— Ты сволочь, — чуть тише. Мой голос слегка подрагивал, и говорить длинными предложениями было не так просто.

— Завтрак остынет…

Завтрак…

Заставив себя проглотить саднящий ком в горле, я крепче сжала зубы и, на выдохе, медленно отодвинула стеклянную дверь. Тут же рукой подхватила грудь, пряча наготу и высоко задирая подбородок. Вторая рука машинально опустилась на лобок.

Как же, должно быть, нелепо я выгляжу…

Сейчас я ни без удовольствия взглянула на рану на его лице, оставленную туфлей.

Поделом тебе…

— Полотенце? — мои брови вопросительно взмыли на лоб. Оно было у него на шее.

— Конечно, — самодовольная ухмылка раздражала. Фыркнув, протянула руку, но, кажется, он хотел, чтобы я сама стянула его с мужской шеи. — Забирай.

Кто бы сомневался?..

Я догадывалась, чем это может закончиться. Я прекрасно понимала, чего он добивается.

Странным и отталкивающим было то, что внутри меня неспешно зарождалось нечто, схожее с возбуждением. Нет, это было не желание! Совершенно не оно!

Но… тяжесть внизу живота, нерасторопно спускающаяся к низу, вынудила меня сжать бёдра и опустить взгляд прежде чем протянуть руку.

И… какого было моё удивление, когда полотенце без единого препятствия оказалось у меня. Засуетившись, я замоталась в мягчайшую махру и протяжно вздохнула. Расслабленно опустила плечи, и ощутила на собственных губах едва заметную улыбку.

— Вот видишь, — Виктор криво улыбнулся, притягивая мой взгляд к своим полным губам, — не так страшен чёрт, как его малюют…

— А ты неплохо разбираешься в народном фольклоре для иностранца, — иронично заметила, фокусируя взгляд на маленьком шраме над верхней губой. Раньше я его не замечала.

— Я легко адаптируюсь, — Виктор сделал ещё один шаг мне навстречу. Мои ноги в ту же секунду дрогнули. Я попыталась сделать шаг назад, но его крепкая рука моментально взмыла вверх. Он цепкой хваткой перехватил моё запястье

и, не церемонясь, дёрнул меня на себя.

Почти задохнулась.

Даже ахнуть не успела, а моя грудь ударилась о твёрдое мужское тело.

— Не заставляй меня проходить через это снова, — моя просьба звучала как требование. Задрав голову, я уверенно посмотрела в карие глаза и едва не утонула в тёмном шоколаде. Тёплом и густом.

— Ты хреново претворяешься, Вера, — прохладные пальцы впились в кожу. Второй рукой он обвил мою талию, тем самым удерживая меня на месте, — я чувствую… как бы это сказать? Желание? Флюиды? Что-то, что говорит об обратном. Твои слова просто… пфф… — подкатил глаза, и коротко рассмеялся. — на самом деле я очень злюсь, Вера. Ты представить себе не можешь, как тяжело мне даётся это стоическое спокойствие перед твоим ослиным упрямством…

— Это не упрямство, — мотнув головой, сделала вид, что не чувствую его пальцев, что нежно проводят линию, очерчивая мой подбородок, — это чувство собственного достоинства. Не слышал о таком?

Виктор провёл языком по губам и, задумчиво глядя на меня, улыбнулся. Казалось, что мои речи его совершенно не волновали. Ну, конечно…

Судя по выпуклости, упирающейся мне в нижнюю часть живота, мои слова его мало волновали.

— Ты что-то говорил о завтраке, — нерешительно спросила, и попыталась отдалиться. Ладонями упёрлась в обнажённую мускулистую грудь. Горячо.

— Завтрак, — дёрнул уголком губ, — да. Остынет ведь…

Хватка на талии ослабла и, отступив на пару шагов обратно, он позволил мне свободно вздохнуть. Снова. Перед тем как вновь перекрыть кислород.

Шаг в сторону, чтобы уступить мне дорогу, и я тут же проскальзываю мимо него, прихватывая на лету халат. Открываю шкаф и, прячась за дверцей, на скорую руку натягиваю на себя трусики.

— Идём, — бросает на ходу Виктор и снова пропускает меня вперёд.

Мы ели молча. И завтрак, к слову, был весьма сносный. Даже вкусный. Это был омлет с помидорами и тёртым плавленным сыром сверху. Ароматный кофе и несколько бутербродов с красной рыбой и сливочным маслом.

Когда он успел?

Виктор последние двадцать минут не отрывал свой взгляд от телефона. Отправлял сообщения и пару раз выходил из-за стола, чтобы позвонить кому-то.

Я к тому времени допила свой кофе и, собрав посуду, отнесла ту в раковину. Забрала пустую тарелку Виктора и отправила туда же. Опустив руки под тёплую воду, на пару секунд закрыла глаза. Вода действовала на меня как успокоительное. Я любила воду. Я наслаждалась её прикосновениями к коже. Это было похоже на поцелуи природы. Как мягкое весеннее солнце, или лёгкий приятный мороз, покусывающий щёки в самом начале зимы. Или всё ещё тёплый сентябрьский ветерок. Мама в детстве называла меня дитём природы…