Избавитель
Шрифт:
– Рад нашей встрече, господин Сульфат Метелина, – поприветствовал его робот и затем уважительно указал рукой на Василия. – Руководство ГПК от лица всего Человечества просит Вас доставить этого человека, куда он попросит.
– Да ну, мне… В Центр надо. Там Манарелла… Мне нужно… Она аще там…
– У нас свободное государство, – сухо напомнил робот. – Вы вправе отказаться, но, в случае выполнения этой задачи государственной важности, вы получите медаль «За заслуги».
– Медаль… – в глазах Сульфата так и заблестели два желтых кругляшка.
Ремонт был закончен, на него
– Щас, как «Лар» скажет, – решило Сульфат и легкой походочкой, как на подиуме, мурлыча что-то под нос, направилось к почти новенькому авто. Нежно проведя рукой по прозрачному куполу, оно элегантно ткнуло в дверь, и та откинулась.
– «Лар», тут это… Доставить, – говорило оно кому-то внутрь салона. – Служба, говорит. А мне в центр – там Манарелла. У меня с ним встреча.
Ноги его стояли снаружи на земле, в то время как верхняя часть туловища находилась внутри автомобиля. Всеми своими грудями Сульфат навалилось на спинку ближайшего к нему кресла и обняло его так, словно это был любимый человек.
Ответ последовал незамедлительно:
– Советую Вам доставить пассажира до места назначения, – прозвучал уже знакомый Василию гнусавый с металлическими нотками голос, точь-в-точь как в полицейском участке. – Таково распоряжение полковника Государственной охранной службы.
Сульфат, похоже, не сильно расстроилось из-за сорванной встречи с любимой.
– Садись, садись, – задорно, словно строчку весёлой песенки, пропело оно и вольготно раскинулось на переднем кресле. Все беды были позади, впереди были только радости и медаль! Если бы оно только знало, что ожидает его уже этим утром…
Священник сел рядом с ним, и автомобиль тронулся в обратном направлении от Центра. Странно, Василий ни разу не произнес имя Наместника, ни адреса, которого он, кстати, так и не узнал, но, похоже, это не волновало ни Сульфата, ни ту навигационную систему, которая управляла автомобилем.
– Сколько сейчас времени? – спросил Василий, которого, как ребёнка, начала забавлять возможность задавать вопросы в никуда и получать ответы из ниоткуда.
– Пять минут первого, – прозвучал металлический голос.
Василий невольно улыбнулся, ему захотелось спросить ещё что-нибудь. Интересно, знает ли система о пункте назначения?
– Сколько ехать? – спросил он.
– Приблизительное время пути – 56 минут.
«Полдвенадцатого я ещё был в участке, – прикидывал в уме Василий, – сейчас двенадцать, да ещё час пути, итого остается полчаса. Вполне неплохо! Можно просто сунуть грамоту Наместнику и уйти. Лишь бы он был дома».
Он ощупал свиток под рясой и отвалился на спинку кресла. Путешествовать было приятно: автомобиль ехал мягко, в нём было просторно и так свежо, что складывалось ощущение, будто они с Сульфатом сидят теплым вечером в открытой беседке.
Василий не подозревал, что в этот миг мчался на свидание со своим родным городом. Конечно, это был совершенно новый урбоцентр, выстроенный в нескольких километрах южнее старого города, развалины которого поросли лесом и теперь никого не интересовали, но этот урбоцентр унаследовал имя его малой родины, и в нём жили потомки его земляков, друзей, знакомых. Этого Василий не знал, он просто ехал туда, где надеялся увидеть новую жизнь.
Сульфат тоже наслаждалось поездкой, оно смотрело стереовид, уже совершенно не переживая о несостоявшейся встрече с Манареллой.
Стереовид представлял собой объемное изображение на панели перед лобовым стеклом. Словно стремясь наверстать упущенное, Сульфат постоянно стучало пальцами справа и слева от трубок стереовида и перескакивало с одной программы на другую. Попутно оно болтало с собеседником, образ которого в виде бюстика висел в воздухе над основным изображением.
– Слышь, я с Манареллой расстался, – воодушевленно говорило Сульфат образу, словно это было самое приятное событие за вечер. – А, так… Чо со мной было! Я же чуть не убилась! Натурально! Ага!.. А! Смотри, чё показывают!.. А еще, слышь, мне медаль дадут. Ноооо!!! За заслуги! Я герой, аще! Слышь, что я придумала: вот у меня будет теперь две медали – за учебу и за заслуги – и вот я в Супер поеду в прозрачной накидке… Да! Полностью прозрачной! И вот я тут на боковых грудях соски прикрою медальками, а в центре еще какой-нибудь медальончик! Аще кулёво придумала!!! – Сульфат завизжало от восторга и мечтательно добавило:
– Вот бы у меня было три медали!
На панели возникли фигурки двух человечков с нелепо высокими прическами.
– О, это, ко-че, аще кулёвенько! Мартын и это… Роза, Ага! Аще! – громко закричало Сульфат, тряся указательным пальцем и оглядываясь на Василия. Оно уже смекнуло, что попутчик его не слишком умен, и ему нужно всё объяснять и показывать. Сульфату это нравилось.
Как будто среагировав на этот зов, справа от первого собеседника появился ещё один бюст.
«…Я тоже могу не слабо петь», – закричало скрипучим голосом, корчась в улыбке, Роза или Мартын и в этот момент испустило газы.
Сульфат захихикало.
– А я тоже могу петь! – заявил новый бюст и нарочито противным голосом проскрипел что-то невнятное.
«Ты поешь хуже, чем твои драные родители!» – проорало Мартын или Роза и засмеялось. Несмотря на то, что юмористы общались друг с другом, они не поворачивали головы к собеседнику, а смотрели строго на зрителя.
– А-ха-ха! Это про тебя! – сказало Сульфат, обращаясь к бюсту-певцу.
«Певец» улыбнулось и еще пропело что-то на другой мотив. Над экраном появилось лицо ещё одного гермафродита.
– Ты Мартына и Розу смотришь? – спросило его Сульфат.
– Мартын и Роза? – переспросило собеседник № 3. – А они говорят про секс?
«Заткнись, тупица! Я пою хорошо!» – закричало в этот момент Роза или Мартын, приняло позу оперного певца перед взятием высокой ноты и… Снова испустило газы.
– Заткнись, тупица! Слышь? – повторило за ним Сульфат.
– Нюра, ты? – спросило собеседник № 1 нового собеседника.
– Ага, хочу с Розой полюбиться по-настоящему!
– Все Нюры по факту – дуры, – отчетливо заявило собеседник № 4, улыбающееся лицо которого появилось мгновение назад справа от юмористов.