Избранная для двоих женихов
Шрифт:
— Не знаю. — Призрак вопящего старика вдруг стал более реальным. За это время мужчина забыл неведомого сумасшедшего. Вернее, постарался забыть.
Дверь открылась, пропуская долговязую фигуру тюремщика.
— Что, уже обед? — Вскинулся вечно голодный Итер.
Вместо ответа тот извлек из-под одеяния небольшую кожаную книжицу, протянув ее Алексу. Не говоря ни слова, он покинул комнату.
— Что это? — Мужчина повернулся к купцу. Лицо того приняло землистый оттенок. — Что с тобой?
Вместо ответа тот осторожно протянул руку, взяв у Алекса странный подарок.
— Иршамман [6] … —
— И что?
Вместо ответа купец молча забрался на свою полку-кровать. Оглянувшись, Алекс увидел, как полоумный сосед тихонько раскачивается, со страхом глядя на него.
— Это приговор. — Итер говорил глухо. — Смертнику перед казнью дают читать Иршамман.
Внутри все окаменело. И это — все?! Алекс обвел глазами небольшое пространство камеры. Бывший купец старался не встречаться с ним взглядом.
6
Иршамман — священные тексты о сотворении мира Светлыми богами и их заветы людям. Главная религиозная книга в Омарате.
— Прости, но это так. Любой, которому принесли эту книгу, на следующий день выходит отсюда. Только не на свободу, а на смерть…
— Ты уверен?
— Абсолютно. — Тот вдруг соскочил на пол. — Не надо было тебе этого говорить. Возьми…
В ладонь мужчины лег амулет.
— Мне он вряд ли понадобится, а тебе будет на счастье.
В голове вдруг возникло ощущение, что это происходит не с ним.
«Не может быть…» — Алекс с силой сжал подарок в кулаке.
— Тебя скоро заберут, — сказал Итер, — всякий смертник перед казнью отводится в отдельную камеру.
— Зачем? — «О, Господи, разве мне это интересно?!» — Покаяться?
— Вроде того. — Вялая улыбка на миг осветила бородатое лицо. — Ну, вот и все, грасс Алекс. — В коридоре раздались шаги. — Ты был хорошим человеком, я понимаю в этом толк. Умри с миром.
Последние слова мужчина услышал уже из-за двери.
Глава 26
«Не был, а есть!» — Словно разъяренный тигр, Алекс мерил узкое пространство камеры, где от стены до стены было не больше двух латов. Страх ушел, сменившись яростью. Он — не смертник. Он — не мертвый. И не будет просто ждать казни и пыток. Он будет бороться!
Яркое свечение от руки со сжатым в ней амулетом осветило мокрые стены с ползающими по ней слизнями. Глухой каменный мешок, под землей и без окон, сейчас служил ему хорошую службу, скрывая от посторонних глаз.
«Нет, не так! — Усилием воли мужчина растягивал ком яркого света, превращая его в подобие клинка. — Пульсар можно только бросить, а мечом — рубить! — Капельки пота выступили над серыми глазами. — Рубить и колоть!» — Сверкающее нечто со свистом рассекло мрак комнаты, оставляя за собой призрачную дымку.
Если бы мужчине сказали, что он вызвал Белое Лезвие, совсем не простое заклинание светлой магии, он бы долго смеялся. Он — некромант, и этим все сказано. Кроме того, слияние светлой магии с темной невозможно в принципе! Разве не так учат во всех магических школах?!
Если бы он знал — что Иной, и вскоре сможет то, что другим и не снилось, Алекс бы перестал
«Хватит, — наконец, Алекс развеял «клинок», погрузив комнату в первозданный мрак, — то утром сил не хватит!»
Его план был прост — отсутствие всякого плана. Вернее, минимум измышлений. По наблюдениям мужчины, казни на площади проводились по одному и тому же принципу. Несколько стражников, десятка два зрителей и палач.
«Главное — внезапность». — Алекс со вздохом опустился на каменный пол. Здесь даже деревянных кроватей-полок не было. Видимо, Омарат не слишком пекся о последних часах смертников.
Только вот поможет ли ему та самая внезапность? Об этом, мужчина старался не думать.
«Будь, что будет!» — Утомленный магией, Алекс неожиданно для себя провалился в глубокий сон, где он сражался с сотней огромных палачей, а сверкающий клинок в его руках был непобедимым…
Все шло совсем не так. Мужчина с трудом сдерживался, чтобы не впасть в отчаяние. Его везли. Стража, поднявшая смертника с первыми лучами солнца, сменилась бесстрастного вида воинами. Если бы он хоть неделю пожил снаружи, то сразу признал бы в них канонников [7] . Более того — канонники эти носили рубиновые серьги и были личной гвардией самого Первого советника Ма'ара Ириатора, главы Светлого ковена.
«Великолепно!» — Повозка, окованная железом, громко тарахтела в такт ударам копыт о мостовую. Выглянув в забранное решеткой окошко, прорезанное в двери импровизированной кареты, он разочарованно хмыкнул. Несколько всадников по обе стороны его тюрьмы на колесах оставляли всякое желание сменить план на «выпрыгну — а там видно будет». Да и двери, как оказалось, были крепко-накрепко закрыты.
7
Канонники — профессиональные потомственные воины в Солнечном Омарате, названы так из-за жесткого подчинения Своду воинских канонов, составляющих кодекс поведения и основных моральных ценностей для воина.
Вздохнув, мужчина принялся рассматривать Зилор. Итер оказался прав насчет зданий — столица Омарата действительно потрясала. Огромные дома с колоннами, круглые храмы с высокими шпилями, расписанные яркими красками, изящные мостики-переходы между особняками — так и хотелось сравнить Зилор со старым Стамбулом.
«Но это, увы, не Стамбул» — Повозка остановилась перед угрюмого вида зданием. Мужчина не знал, что это Ирм'а'мер, «обитель печали», самая большая тюрьма Зилора. Прямо за ней располагалась Кровавая площадь, видевшая итоги смены не одной династии омаров.
Глава 27
«Но это, увы, не Стамбул» — Повозка остановилась перед угрюмого вида зданием. Мужчина не знал, что это Ирм'а'мер, «обитель печали», самая большая тюрьма Зилора. Прямо за ней располагалась Кровавая площадь, видевшая итоги смены не одной династии омаров.
Дверь открылась, пропуская одного из воинов. Тот гортанно приказал что-то, и с вышедшего на улицу узника сняли браслеты. Оказалось, что они уже внутри, во внутреннем дворе, окруженном стенами с зарешеченными окнами.