Избранная для двоих женихов
Шрифт:
— А вы, Амрас, оставляете мне выбор? Кажется, в нашу прошлую встречу, вы прочили мне судьбу любовницы при дворе. Но такая участь меня не устраивает.
— Диана…
— Молчите! Не хочу слушать. — Покачала головой Диана. — Чтобы вы не сказали сейчас… не верю. Не верю ни единому вашему слову. Но вы мне нужны. Помните, я спасла вам жизнь? Закрыла вас собой на балу? Оплатите свой кровный долг, Темный Князь. Иначе я посчитаю вас трусом. И вы будете вечно презираемы мной.
— Хорошо же. Вы опустились до шантажа, тэра? — Сверкнул глазами Амрас, едва сдерживаясь. — Я согласен.
— А вашего мнения по этому поводу никто не спрашивает. — Хмыкнула Диана, прижимая к груди бесценные листы. — Вы меня простите, я удалюсь изучить пророчество. И понять, что вас, мой дорогой князь, там так пугает. Завтра выступаем на рассвете.
— Я велю слугам все подготовить. — Кивнул Темный князь, наблюдая за тем, как девушка вышла из комнаты, держа бумаги. Она не оглянулась. Амрас вздохнул, предчувствуя, что это будет очень сложный поход. Они с Дианой снова не удержали нейтралитет и расстались на ножах…
Глава 13
Завтра было. Равно как и послезавтра. Итер оказался весьма интересным субъектом. Небогатый купец из провинции Долины Восхода, за годы скитаний с товаром он, казалось, успел побывать повсюду.
Вместе с ним Алекс то мерз среди пиков Перевала, то любовался рассветами на Звенящим Плоскогорье в Стигии, то спасался от сборщиков податей в Ануэрате, то колесил по широким равнинам Баронств. Об Омарате у купца тоже нашлось множество интересных историй.
— Для нас и нашего мировоззрения они почти дикари. — Миска с жидкой похлебкой в руках западнодолинца опорожнялась с невиданной быстротой. — Но с удивительной культурой, прекрасными храмами и дворцами, отличной наукой и мощной магией. С неутомимыми воинами и самыми варварскими обычаями. — Увлекаясь, Итер становился необычайно красноречив как для купца. — Например, ты знаешь о том, что у них все воины подчиняются тысячелетней давности канонам? Или о том, что человек, уличенный в чем-то позорном, обычно заканчивает жизнь ритуальным самоубийством?
День за днем Алекс узнавал все больше об этой странной, закрытой для чужеземцев стране. Было удивительно находить знакомые обычаи и табу в другом мире.
— Или, вот, например, отношение местных к женщинам. Им запрещено носить яркие цвета и легко одеваться, открывая ноги и волосы. А при чужеземцах вообще нужно закрывать лицо капюшоном и молчать.
«Словно у мусульман… — Алекс с жадностью впитывал подробности жизни омаратцев.
Ему рассказы Итера помогали хоть как-то скрасить время от завтрака до обеда и от обеда до ужина, отгоняя навязчивый призрак голода, ведь кормили в Ир’Ашир немногим лучше, чем где-нибудь в концлагере у нацистов.
Третий сокамерник оказался неразговорчивым и, по всей видимости, не совсем нормальным. Иногда по ночам он плакал или потихоньку выл, вызывая проклятия купца, заканчивающиеся оплеухами. Кроме редких посещений тюремщиков, подозрительно проверявших стены и решетки, других событий не было, и дни становились все больше похожими один на другой.
Вскоре состоялась одна из первых казней.
— Скучно… —
Алекс дернулся, глядя на безмятежное лицо купца. Воистину, скука казематов оставляла мало места для человеколюбия!
— И ты скоро станешь так думать. — Итер заметил его неодобрение. — Тебе захочется новых развлечений. Любых… — Он мрачно усмехнулся. — Через время здесь начинаешь по-другому смотреть на все. Даже на смерть.
— И все равно — это ненормально. — Алекс нахмурился.
За время в казематах Алекс превратился в заросшего бродягу. Новую куртку и плащ отобрали тюремщики, выдав вместо них чьи-то лохмотья. Он исхудал, глаза ввалились, а на коже от сырости и жесткой постели пошла сыпь.
— Ну, а ты за что, здесь, философ? — В один из серых дней он не удержался и спросил об этом Итера.
— Я? — Тот ухмыльнулся. — За правду. Свою правду.
Он пристально посмотрел на Алекса, на мгновение став тем Итером, который способен был убить своего сокамерника за ложку похлебки.
— Ты же не поверишь, что я, как ты, не знаю, за что попал в казематы омара? — Он помолчал. — Просто один бедный и слишком глупый купец не захотел поделиться с грабителями, именуемыми сборщиками податей.
— И?
— А потом говорить уже было поздно… — Он тяжело вздохнул. — Они достали мечи, и мне пришлось сражаться. Хорошо еще, что мой отец когда-то научил меня неплохо обращаться с клинком. Один покалеченный омаратец — и вот я здесь.
Он развел руками, а потом вытянул из-под остатков лохмотьев цепочку с небольшим каменным кружком, протянув ее Алексу.
— Вернешь, как закончишь. — С этими словами он привычно отвернулся к стене.
— Как всегда. — Мужчина сжал в руке кругляш с рунами и тоже забрался на свою полку-кровать, уже не слыша вздохов Итера и бормотания соседа снизу. Он работал.
Амулет отозвался, и вокруг рук Алекса замерцал едва видимый белый свет. Мужчина затаил дыхание, стараясь усилить ток магии в пальцах.
Впервые Алекс увидел амулет Итера на третий день в камере.
— Защищает от нечисти, вроде тебя. — Незлобно поддел его тогда бывший купец.
Но, едва взяв тоненький кружок с несколькими символами в ладонь, аколит почувствовал знакомое покалывание в пальцах.
«Сила вернулась?!» — Алекс дернулся, выпустив амулет из рук, и покалывания тотчас исчезло.
Глава 14
Впервые Алекс увидел амулет Итера на третий день в камере.
— Защищает от нечисти, вроде тебя. — Незлобно поддел его тогда бывший купец.
Но, едва взяв тоненький кружок с несколькими символами в ладонь, аколит почувствовал знакомое покалывание в пальцах.
«Сила вернулась?!» — Алекс дернулся, выпустив амулет из рук, и покалывания тотчас исчезло.
Теперь он все вечера проводил в обществе амулета Итера. Алекс даже не знал, что держит в руках простейший Охран Света, способный отпугнуть пару холлов. Инстинктивно он старался усилить ток магии в жилах, даже не подозревая, что происходит что-то совсем необычное: темный маг пробуждал в себе светлую Силу, заставляя ее подчиняться!