Избранная дракона
Шрифт:
Мои руки от волнения были холодными, а тизарина — теплыми, сухими. И когда Ковен случайно коснулся меня — будто пронзило молнией. Как бы мне хотелось вырваться от Кхарта. Но тизарин, какой он? Не его ли требовательный голос слышала под дверью?
Глава 6
После вручения подношения, Ковен под давящими взорами жрецов откланялся мне и покинул покои.
Варк протянул ладонь, я положила статуэтку, и она перекочевала к Кхарту. То, как он смотрел на нее, вертел, словно ребенок
Любуясь зверем, верховной жрец небрежно махнул рукой, и помощник повел меня обратно в комнату.
— Господин верховный жрец любит драконов? — спросила на обратном пути, пытаясь развязать разговор.
— Безмерно обожает в любом виде, — в ровном голосе Варка едва угадывалась малая толика иронии. — Выучила речь?
— Да, — я бы вызубрила две такие, если бы только они могли хоть чем-то помочь.
В комнате он уселся на крышку сундука и потребовал прочитать выученное. И я, как школьница на уроке литературы, с чувством, толком и расстановкой смысловых пауз, начала речь.
Ох, Варк, впечатлился. Он молчал, но его глаза! Даже забыл, что нужно изображать сноба, и расселся, подобно мальчишке, склонив набок голову.
— Что выучила — замечательно, но мы речь сократим. Перед толпой ты наверняка что-нибудь напутаешь, — пояснил, усмехаясь. Вот стопудово, он и раньше знал, что сократит, но ведь хотел помучить. Ну, и ладно.
— А людей много будет?
— Много. Едут из соседних городов. Мест в постоялых дворах нет, ночуют в повозках.
Меня затрясло от страха. И тут в комнату вошел Кхарт, который, подметив мою бледность, противно осклабился.
— Впечатлена Ковеном?
— Не по внешности следует ценить человека, — робко возразила.
— Верно, по власти, которой обладает. Что бедный, что богатый — в каждом есть червоточина, но сносить ее за власть — проще.
Старый циник. Как же я устала. Еще завтра у меня есть день, а уже ночью…
— Невмия принесет отвар — выпьешь до дна. И помни — делай, как скажу! — мягкость в голосе Кхарта мгновенно перетекла в угрозу. Теперь я поняла, почему служанка боялась прогневить верховного жреца. Страшный он человек.
Напиток, приятно пахший травами, принесли еще при нем. Я быстро выпила и поставила чашу обратно на поднос.
— Теперь спать.
«Спать — так спать», — подумала, послушно садясь на постель. Сомневалась, что засну, однако в напитке оказалось что-то для сна, потому, несмотря на сильное волнение, быстро заснула.
Проснулась поздно вечером.
— Сколько я спала? — спросила Невмию, разбудившую меня.
— Сутки. Пришло время церемонии.
Сердце запрыгало. Ноги отяжелели, руки онемели. Как гуттаперчевая кукла я стояла посреди комнаты, позволяя одевать себя в легкое сиреневое платье. За окном темнело, в комнате царил сумрак, а на меня снова натянули покрывало.
— Я ничего не вижу, — прошептала. — И хочу пить.
Служанка ушла за водой, и в это время пришел Варк, облаченный в парадную желтую тунику, богато украшенную золотыми нитями, и принялся наставлять:
— Доведу тебя до самого гнезда, поставлю перед ним. Слушайся и не упади вниз, — закончив, кивнул, чтобы следовала за ним. Невмия еще не вернулась, но я не посмела спорить. — Когда поднимемся — увидишь толпу. Должна идти, не запинаясь, потом ровно стоять. А потом, когда все произойдет, поднять руки и воскликнуть: «Во славу лучезарных Паха и Авсии. Во славу Лагеарнии».
— А если…
— Нет если! — зашипел он и резко обернулся. — Скажи я Кхарту о твоих слезах — он покажет, что оказаться в его лапах беспомощной — хуже, чем в разгневанной толпе! Поэтому замолчи, соберись и делай, как сказал!
Я откинула покрывало и посмотрела жрецу в глаза. Возможно, это мой последний день, и я уж буду собой.
— И ты не так прост, Варк! — тихо зашептала, поднимаясь на цыпочки. — Кхарта невозможно ни любить, ни уважать. Он холоден, как лед, а ты горяч, как пламя! Вы две противоположности!
— В тебе говорит дурман! — оборвал. — Пойдем.
Что бы Варк не говорил, я уверена: он презирает старого хрыча за алчность и жестокость. Если сегодня выживу — обязательно сыграю на их противостоянии.
Если попросить меня описать ту ночь — не смогу, все было как во сне. Помню только, что Варк все время был рядом. Поднимаясь по ступеням к Верхнему Драконьему храму, я дрожала, но крепкая и в то же время осторожная хватка его горячей руки помогала мне не впасть в истерику.
— Что интересного увидел? — осмелилась спросить, почувствовав его пронизывающий взгляд. Хоть и темно, но женское чутье не обмануть. — Все как у всех: два глаза, два уха, рот, нос.
— И болтливый язык, — не остался он в долгу.
— Я, возможно, живу последние часы. А столько тайн мироздания не узнала! — горестно вздохнула.
— Где же такие слова узнала?
— Прилежно слушала Невмию.
— Допрошу ее, — показал, что не верит ни единому слову.
— Хорошо, — кивнула на небо ночное, — услышала голоса.
— А голоса не говорили, что мне врать не следует?
Я остановилась, развернулась к нему и выпалила:
— Еще знаю такие слова, как мироздание, высокопоставленный, очаровательный, грациозный! Я не дура!
— Дура, потому что болтлива, — резонно возразил жрец.
— Ты же зоркий. Сам многое подметил.
— Писать умеешь?
— Я читать-то не умею. Честно.
— А по-апатски?
— Тоже не умею. И соседних языков не знаю. Я не шпионка.
— Что еще умеешь?
— Оказалось, что могу продавать. Еще немного шить умею.
— И как продавала?
— Стишок про плетенки читала, улыбалась и находила для хмурых покупателей доброе слово.
— И что за стишок?..
Так, болтая, добрались до Верхнего храма. Если бы не Варк — не представляю, что бы со мною стало.