Избранная лирика
Шрифт:
Тропою горною на водопой.
Гремит их топот в отдаленье...
А солнце греет.
С головы до пят
Я весь теплом его объят.
Гляжу с улыбкой на восток.
Петух с рассветом протрубил, как мог, Своё «тру-гу-у»
На вымокшем лугу.
Над кучей мусора – куриный хоровод.
Петух забил крылами
Так, словно собирается в полёт
Над рощами, над вешними полями.
Я слышу бег бурлящих рек.
Среди травы негаданно
Ромашек смех.
Касаются моих ресниц и век
Лучей сияющие пальцы.
Я слышу, как уходят в глубь земли
Дубов извилистые корни,
И каждый в почву врос.
Я слышу в поле дружный скрип колёс –
Мешки на пашню повезли,
Они полны семян отборных.
И храп коней я слышу утром ранним, А ветер с юга ласковым дыханьем
Уже овеял всё кругом.
И всё мне по сердцу, по нраву:
Раздолье пожней, тень дубравы,
И тракторов недальний гром,
И юной рощи обаянье,
И над родившимся листком
Кукушки первой кукованье.
Я слышу плеск озёрных вод –
То на заре проснулся сом.
Уже скворец в свой новый дом
На завтрак червяка несёт.
Птенцы клюют, очнувшись ото сна,
Встречая шумно день весенний.
Поклон тебе, бескрайняя весна,
Пора счастливых пробуждений!
1936
КРИНИЦА
В лесу под горою
Криница струится;
В прозрачной кринице
Живая водица.
А рядом – дорога,
И тень, и прохлада.
И путники рады
Студёному кладу.
Расходятся струи
По кружкам, кувшинам –
Утехою в длинном
Пути по долинам.
А по небу месяц
Проходит дозором,
А звёзды над бором
Ложатся узором.
Подпаском ходил я
Не раз на полянку,
Поил спозаранку
Трубу-берестянку;
Умывшись водою,
Студёной и чистой,
С приветом, со свистом
Играл голосисто.
Под праздник Купалы,
Сбираючи мяту,
Гадали тут прежде
О милых девчата.
Сбылось их гаданье,
Сбылось по примете:
Есть хаты, есть клети,
Есть малые дети...
Послушай: как станет
Вдруг на сердце горько,
Спустись-ка с пригорка,
Наполни ведёрко.
В лесу под горою
Криница струится;
В прозрачной кринице
Живая водица.
1940
НАДЯ-НАДЕЙКА
Плачет в лесу сиротливо жалейка:
– Стихла ты,
смолкла, Надя-Надейка!
Кто ж это думал,
как это сталось?
Чёрная темень в глазах закачалась, щёки запали,
руки завяли.
– Надя-Надейка,-
плачет жалейка,-
больше рукам твоим
жита не жать,
жита не жать,
снопов не вязать!
Пятую ночь на берёзе у хаты
низко висит она в петле проклятой.
Горюшко-горе сердце сковало:
– Что ж ты, берёзонька, не отстояла?
Жёлтые листья, горькие слёзы
падают, сыплются наземь с берёзы:
– Добрые люди, меня не вините,
лучше под корень берёзу спилите.
Буйные ветры, лютые бури,
по лесу бродит разведчик понурый.
– Хлопче-молодче, смутные очи,
срежь меня, белую, тёмною ночью:
с горем-бедою стоять нет уж мочи!
Помню я смех ваш,
гули-гулянки,
песни-веснянки,
зори-зорянки...
Тёмная туча с запада встала,
танки пришли, земля застонала,
дымом дохнули – чёрной я стала.
Дикой ордою
кинулись с воем,
Надейку убили,
красу загубили.
полем потоптанным, тёмной дубровой
Ходит с винтовкой разведчик суровый:
– Скоро вернусь я
вместе с друзьями;
грянем нежданно,
ударим громами,
выжжем врагов мы железом калёным,
землю очистим, тучи разгоним.
И, окликая:
«Надя-Надейка!» -
Песней свободной
зальётся жалейка.
1943
ВОЗВРАЩЕНИЕ МУЗЫКАНТА
Пришёл солдат в село Подлипки,
В дом на окраине села,
Он молча снял со стенки скрипку,
И песня вслед за ним пошла.
Он из-под пальцев узловатых
Дарил картину не одну:
То поднималися Карпаты,
То гнал Дунай свою волну.
То битвы мгла бойцов скрывала,
То с неба солнца не прогнать,
То девочка венок сплетала,
А то навзрыд рыдала мать.
Его соседи окружили
И от него спешат узнать:
«Скажи, в каких краях, служивый,
Ты научился так играть?»
Он им ответил новым ладом,
И задрожал смычок-певун,
Он им ответил светлым взглядом,
Душою скрипки, звоном струн:
«Меня такому научили
Пути походов фронтовых,
Я слышал, ветры голосили
Над сном товарищей моих.
Я слышал говор, что по краю
Проплыл дорогами войны.
Я слышал, как родник играет
В солдатских кружках жестяных.
Я слышал, как леса гудели
От тяжких ран. Я видел сам,