Избранница колдуна
Шрифт:
Мы поднимаемся на второй этаж и сворачиваем налево, попадая в длинный светлый коридор. С одной стороны его стены украшены пейзажами и портретами. А через каждые двадцать шагов на небольшом постаменте возвышаются рыцарские доспехи. Они, словно стражи, горделиво стоят на посту. И меня разбирает любопытство заглянуть под забрала — интересно, как они держатся в вертикальном положении.
По другую сторону тянется ряд одинаковых белоснежных, украшенных позолотой дверей. Но ни в одни из них мы не проходим, а продолжаем идти вперед, пока не оказываемся перед последней, в торце коридора.
Гвардейцы по обе стороны от нее, вытянуты в струнку, и даже головы не поворачивают к нам, когда мы подходим вплотную. Но уверена, если б я имела злые намерения и пришла без приглашения, они разрубили бы меня своими мечами, как повар капусту.
За дверью оказывается огромная квадратная комната, которая и является приемной. Множество окон наполняют помещение светом и воздухом. Слева у стены гостеприимно расположены мягкие диванчики. Справа стоит огромный массивный стол, за которым сидит щуплый мужичонка и что-то увлеченно пописывает.
— Сер Гардуш, это леди Кассия, — уведомляет сопровождающий нас лакей.
Мужичонка отрывается от своего опуса и меряет меня заинтересованным взглядом.
— Вот приглашение, — снова достаю сверток и протягиваю мужчине.
— А Кассия Киндлоу, леди, — чешет затылок секретарь, пробегая глазами строчки в письме. — Примите мои искренние соболезнования с кончиной вашего мужа.
Я скромно киваю в ответ, опуская глаза. Нечего ему знать мои истинные мысли по поводу этой самой кончины.
— Я сейчас узнаю у его величества, готов ли он вас принять.
С этими словами суетливый секретарь скрывается за дверью. Но не успеваю я и вздохнуть, как он снова появляется.
— Подождите несколько минут. Вас пригласят.
Мысленно пожимаю плечами, приготовившись ждать. Ждать и сражаться с волнением, которое уже на постоянной основе воцарилось в душе. Мерить шагами комнату, как привыкла дома, кажется мне неприличным. Приходится опуститься на один из диванчиков и нервно сцепить руки на коленях. Но вскоре естественные потребности напоминают о себе. Бросаю взгляд на часы на столе секретаря. Нескольких минут мне вполне бы хватило…
— Могу ли я отлучиться на минуточку? — спрашиваю, кидая взгляд на дверь.
— Думаю, можете, — машет рукой секретарь, тоже одарив дверь в кабинет его величества задумчивым взглядом.
Извиняюще улыбаюсь и выхожу из приемной.
Уборную нахожу быстро с помощью все того же лакея. А когда попадаю внутрь, еще несколько секунд удивленно осматриваюсь, соображая, туда ли я попала. Комната похожа на что угодно, только не на туалет. Тут тебе и мягкие маленькие оттоманки, и пуфики, и журнальные столики. На небольших тумбах салфетки, флаконы с духами, пудрой и прочей косметикой. В небольших шкатулочках расчески, шпильки, зажимы. Огромные зеркала во всю стену и множество ярких светильников. Я даже забываю, зачем сюда явилась, разглядывая все это.
Понятно, что подобные комнаты служат не только для справления нужды, а и для отдыха, бесед и сплетен. Кажется, всемирно известный секрет раскрыт, отчего девочки испокон веков предпочитают ходить в туалет не только парами, а всей гурьбой. Впрочем, и меня не столько тянет в отдельные кабинки для уединения, сколько я просто отчаянно желаю побыть одной. Без шума, восторженных возгласов Тенты, нервного сопения Уораха и раздражающего поскрипывания пера секретаря.
Умываю лицо холодной водой и щипаю себя за щеки, чтобы вернуть румянец. Мне предстоит нелегкая битва за свою самостоятельность, и я должна ее выиграть.
— Кассия! Кассия Отгриф, — внезапно слышится незнакомый голос.
Но я вместо того, чтобы откликнутся или хотя бы подождать говорившего, ныряю в ближайшую кабинку.
А спустя минуту голоса слышатся уже в уборной. Кто-то открывает кран, шумит вода, а я даже не дышу, пытаясь услышать, о чем говорят.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает еще один девичий голос.
— Да уж, есть источники, — хихикают в ответ. — Ты представляешь, эта пигалица женила на себе Сиварда. Нашего Сиварда!
— Врешь! — восклицает вторая девушка.
— Ни капли. Бедняжка сгинул. Ручаюсь, это она его убила. Гадкая бледная моль!
— Что так плоха в постели, что душка Сивар предпочел границу с тварями медовому месяцу?
— Ты ее видела? Невзрачное создание, — фыркает первая.
А я едва сдерживаюсь, чтоб не выскочить из своего укрытия, и не показать этим щебетухам, кто здесь невзрачное создание. Ясно же, что из зависти так болтают. Это Катя была невзрачной. А Кассия красива. Уж я то с высоты прожитых лет могу себе позволить делать подобные выводы. Но остаюсь на месте. Гораздо важнее сейчас послушать. Авось, что-то полезное и узнаю об этой самой границе, где сгинул муж.
— Нет… Ты, что ли, видела? — хмыкает вторая.
— Мне кое-кто ее описал. Подробно. Так и выразился — бледная моль, — ехидный голос такт и сочится ядом.
— Сивард? — охает собеседница.
Но в ответ получает лишь загадочное молчание.
А я буквально закипаю от гнева. Это он меня бледной считал. Невзрачной. Ясно…
— Как же она его заполучила? — не дождавшись ответа, продолжает раздумывать вслух вторая девушка. — Ведь Сив клялся, что брак не для него.
— Ой, не знаю… — резко отвечают. — Но меня навестить он обещал после возвращения.
— Ох, Марика, уж из твоей теплой постели наш Сив никогда бы не улизнул к тварям.
Двери снова хлопают, посетительницы выходят. А я продолжаю пялиться невидящим взором в стену кабинки. Вот значит как… Теплая постель Марики…
Глава 36
Осторожно выбираюсь из своего укрытия и подхожу к зеркалу.
Бледная. А какой мне еще быть после всего пережитого? Но уж никак не моль.
И вот вряд ли мужчина, я имею в виду взрослый самодостаточный мужчина, такой, как Сивард, обсуждал внешность своей невесты с любовницей. Я конечно мужа знаю мало… Но то, что ему не характерный инфантилизм — а иначе, как инфантилизмом склонность к распространению сплетен я назвать не могу — это точно.